Проклятые туманом

Глава 2

Уилла

Поскольку Бейли беспокоилась об экзамене, она снова наступила мне на ногу. Я остановилась на середине пути. Как я и предполагала, она продолжила идти пока не врезалась в меня. А затем, будто уличая, сказала:

— Что? — Вопрос прозвучал так, как если бы я наставила на Бейли пистолет, чтобы украсть ее айфон.

— Мы не сдадим тест до мая, — сказала я.

— Но я должна быть готова к этому времени. Просто так попасть в старейшие университеты не получится, Уилла. Я должна все обдумать. — Бейли замахала руками. — Кроме того, у меня нет темы для эссе. Мне нужна идея, но ты же знаешь, что я плоха в этом. С ними одни проблемы, Уилла! Я теряюсь!

Я отступила в сторону, чтобы она могла проводить меня до школы.

— Напиши о том, как ловят омаров. Или о своих странностях, что-то в этом роде. Черт, ну напиши каково быть единственной любительницей девушек в рыбацкой деревне!

— Я не одна, — ответила она.

— Кейт живет в Милбридж, — парировала я.

Сунув в рот жвачку, Бейли покачала головой.

— Это скучно. Уважаемый Гарвард, я уникальна, но всем плевать. Бла-бла-бла, с уважением, Бейли.

Я сморщила нос.

— Ты подаешь документы не в Гарвард.

— Да не в этом дело!

Раздраженно фыркнув, Бейли ускорила шаг. Я с радостью последовала за ней, мы опаздывали, даже несмотря на то, что пункт нашего назначения находился недалеко. Мы учились в местной школе — школе Ванденбрука. Здесь обучаются с детского сада до выпускного класса. Особняк в викторианском стиле, расположенный на холме.

Мама говорила, что, когда они с папой учились в Ванденбруке, им приходилось подниматься по неровным гранитным ступеням, утоптанным в грязь. Но иногда зимой становилось так холодно, что земля выплевывала один из таких камней, подобно тому, как вываливаются молочные зубы.

Но прямо перед тем, как я пошла в детский сад, городской фонд отремонтировал дорожку. Они даже установили нагревательные приборы под бетон, чтобы не было снега. С приходом декабря мы передвигаемся по колено в снегу куда угодно, но не в школу.

Всех интересовало, зачем они это сделали и где нашли деньги.

Думаю, все дело в том, что люди подняли шум из-за поездки в Наррагагус, куда нас не свозили. В принципе так все решается в «Сломанном Клыке». Можно сказать, стало старой доброй традицией — мы всегда добивались всего сами и не сдавались без боя.

Мне нравилось это. То, что я могла найти место, где мой отец оставил свои инициалы на старой лестнице для слуг, когда ему было семнадцать и надоела школа. Мой дед и его отец сделали то же, когда им было всего десять лет и они брали уроки у сына богатого хозяина.

В этом деревянном сооружении находилась часть меня, точно так же, как и «Дженн-а-Ло», берег, сосны Банкса, море. Я хотела оставить свои инициалы здесь перед выпуском. Но ворвалась сюда прошлым летом в день похорон. Снаружи было слишком солнечно. Зато хорошо и темно на лестничной площадке. Бейли щелкнула пальцами у меня перед носом. Звук вернул меня в реальность, и я приложила холодные руки к щекам.

— Прости.

— И куда ты пошла? — спросила она. Она схватила меня сзади за шею и грубо притянула к себе. Было похоже на встряску, а не на объятия. Я оказалась рядом с ней и услышала запах духов, а затем расправила плечи.

— Все в порядке. Да?

— Да. — В доказательство, я закинула сумку на плечо и сказала: — Я думаю, следует написать о том, что ты продаешь пиявок, чтобы накопить на колледж. Описать то, как раны и укусы сделали тебя доброй, но твердой. Человека, готового к реальному миру.

— Точно.

— Эссе не обязательно должно быть правдой, — сказала я и мы начали подниматься по лестнице. — Оно просто подспорье, чтобы набрать нужное количество баллов.

Некоторые деньки казались вполне нормальными.

Поскольку наша школа являлась особняком, здесь находилось много хороших мест, где можно провести время. Детский сад располагался на солнечной террасе. Дети там могли бегать и играть без упреков от взрослых. К тому же, они наслаждались солнцем, которое пробивалось сквозь деревья.

Холл был для нас, старшеклассников. Когда я вошла, Сет уже занял наш любимый уголок. Дальний край подоконника, где нас согревал солнечный свет. Огромные тяжелые дубы отбрасывали тени и к обеду в холле становилось темно. Но утром все было тихо и довольно мило. Сев к Сету на колени, я обняла его. Нежный и ласковый, он подходил мне.

Он положил подбородок на мое плечо, а его нос оказался позади моего уха. Идеально.

— Утро, — пробормотал он. Его голос заставил покрыться меня мурашками.

— Да, сэр, доброе, — ответила я.

Сет улыбнулся. Он всегда так делал, когда я дразнила его. Держа мне крепко, он был спокоен. Сет пошевелился и дернулся подо мной. Сдерживая улыбку, я позволила ему поежиться. Он ждал, что я спрошу о том, как все прошло с отцом, но я не собиралась этого делать. Для меня это больная тема и, в любом случае, он расскажет все сам.

— Вчера все прошло хорошо, — сказал он наконец.

Откинувшись назад, я запустила руку в его волосы.

— Поймали что-нибудь?

— Нет.

Не удивительно. Приманки установлены слишком давно. А вчера была лишь тренировка в использование наживки и забрасывание ловушек. Шанс для отца привыкнуть к помощнику, который не Диксон. Я постаралась не думать об этом. Повернувшись так, чтобы смотреть на Сета, я спросила:

— Все прошло гладко?

С заминкой он ответил:

— Он все время выходил на палубу. Я знаю, как делать узел для буя, но он все время хотел мне это показать.

Внутри я почувствовала удовлетворение. Когда я работала на «Дженн-а-Ло», папа почти не отвлекался и не сбавлял ход между приманками, ведь буями занималась я. Проблем у меня с ними не было. Нет ничего лучше, чем накручивать веревку на них в рекордные сроки. Правда, если бы ловушки были наполнены омарами, мне стало бы легче.

Чтобы успокоить Сета, я повернулась к нему. Положив руки ему на плечи, притянула его за короткие волосы на затылке и поцеловала, не обращая внимания, как один из мальчишек Элдрича заорал с лестницы.

— Ты делала их лучше. Верно?

Я кивнула, и наши губы соприкоснулись, когда я заговорила:

— Верно. А когда в среду вы снова выйдете в море, просто скажи ему, чтобы сидел в каюте на своем месте.

Сет фыркнул.

— Он успокоится. Он знает меня всю жизнь, так что понимал на что я гожусь, когда брал с собой.

«Брать с собой» означало рыбалку. Я прижалась лицом к его шее. Чувствую лосьон после бритья и получаю удовольствие от гладкой кожи. Внезапно шум в холле стал слишком сильным.

— Все хватит, надо вставать, — сказала я без привычной улыбки.

Сет подчинился. Он приподнял меня так, чтобы я могла встать на ноги. Между нами образовалось пространство, затем я откинула волосы назад и опустила взгляд в пол. Счастье пыталось заполнить пустоту внутри меня, но чувство вины не давало этому произойти. Не могу делать вид, что все хорошо. Смеяться и показывать, что все замечательно. Просто не могу. Я смотрела на холл мимо Сета. Он был заполнен и один из детсадовцев, младшая сестра Кинзе Фишера, каталась по скользкому полу. И врезалась прямо в ноги Кинзе. Она просто подняла сестру, а затем перекинула через плечо. Пухленькие щечки покраснели, а глаза расширились.

Разница в возрасте между мной и Леви два года. Захоти я сделать также, у меня бы не вышло. Но чтоб меня и мою иррациональность, именно сейчас я очень хотела этого. Грубоватая рука Сета скользнула по моей шее. Он привлек меня поближе и поцеловал в нее. Осторожно повернул лицом к себе, потому что слишком хорошо знал меня.

— Все хорошо, — прошептал он.

Вранье, но я сказала:

— Я знаю.

С ножницами в одной руке я повернула свой лоток с бусинками.

Каким-то образом мне следовало превратить катушку проволоки и около пятидесяти миллионов маленьких стеклянных шариков в браслет, один с которых должен «притягивать на себя внимание».

Не имею понятия что это значит, но начала нанизывать голубые бусинки на проволоку.

Если меня кто-то спросит, чем я занимаюсь, отвечу, что воспроизвожу млечный путь. Такой же безоблачный, как тогда, когда мы были на полпути к берегу Джорджа. Там, окруженный только морем, млечный путь выглядел настоящим крошечным кусочком бесконечности. Можно было заметить очертания галактик, таких серебристых, мерцающих и совсем недосягаемых.

— Ты пользуешься иголками? — спросил Бреннан.

Его голос вывел меня из задумчивости и вернул в класс. Покачав головой, я дала ему иголки. Только шесть человек посещали урок ювелирного дела и художественной работы по металлу и естественно всем нравилось.

Они перебирали бусинки под светом ламп, подбирая цвет и задумываясь о том в каком порядке их расположить.

Когда они работали плоскогубцами, обычная проволока приобретала роскошную форму, преображаясь в полумесяц или греко-латинский квадрат. Они ухитрялись даже нанизывать маленький жемчуг на спираль. При защелкивании застежки, неровных краев не оставалось.

Миссис Бакстер показала нам это в первую неделю обучения. И назвала механическим устройством. Но я не понимала.

Дайте мне плетенный шнур или застежки для когтей омаров. Стяжки для удилищ и мешки приманки. Что делать с этим я знала. Я с легкостью могла забросить ловушку для омаров, словно это французская сережка и это даже будет изящно. Но как только дело касалось маленьких предметов, я становлюсь безнадёжна.

Не поймите меня неправильно, мне нравится носить ювелирные украшения. На прошлый день рождения Сет подарил мне пару серебряных кафф, которые крепились на верхний ободок уха. Я носила их почти каждый день, как и пирсинг на носу.

Не могла надевать кольца или цепочки, да и вообще все, что болталось — это легко терялось, когда работала на лодке. Но я любила те украшения, которые могла носить. Я просто не была мастером, когда дело доходило до их изготовления.

И об этом я знала. Вообще, в третьей четверти я хотела выбрать криминалистику. Школа у нас маленькая, поэтому на выбор всего два факультатива в семестр. Раскрытие фальшивых преступлений с учителем естествознания показалось мне куда более увлекательным занятием, чем создание ожерелья из бисера.

Не знаю, кто поменял мое расписание. Возможно, директор школы (или классный руководитель и методист). А может, родители. Думаю, они решили, что после смерти Леви, последнее что мне нужно — двенадцатинедельный курс о мертвецах и мучениях, которым их подвергали.

Они защищали меня и, возможно, даже правы. В любом случае, миссис Бакстер и не надеялась, что я буду хороша в бисероплетении. У меня была твердая тройка, потому что все проекты сдавала вовремя. К тому же, она никогда не просила меня объяснить свой замысел, когда мы тщательно анализировали работы.

В некотором роде факультатив был особенным. Мы могли общаться между собой на уроке, но не пользовались этим. Лишь кипела работа: передай узловязатель или можно взять вот тот зажим? Звук бусинок, которые пересыпали из лотка в лоток, а затем нанизывали на проволоку, походил на отдаленный дождь. Шептались, как и мы. Когда Бейли открыла дверь, звук дождя прекратился. Мы все одновременно подняли головы.