Ведьма

– Элиаль не та, за кого себя выдает! Она не твоя… не ваша незнакомка! – на одном дыхании выпалила я.

Наследник престола недоверчиво прищурился, но замолчать не приказал.

– Та девушка, которую вы встретили в лесу… та, с кем танцевали у костра на празднике урожая, – это я!

Секунду-другую юноша просто смотрел на меня, не мигая, а потом зашелся надрывным, истерическим хохотом.

– А больше ничего придумать не смогла? Ты помешалась от ревности, травница!

Последнее слово он выплюнул словно грязное ругательство. В нем было не меньше яда, чем в колючем хвосте гербовых виверн, так любимых королевской семьей.

Он не в себе! Разве можно злиться на несмышленого ребенка, не отдающего себе отчета в том, что он говорит?

– Помните платье, которое было на той девушке в ночь Колосада?

– Конечно! Именно на празднестве я осознал, что влюбился в нее с первого взгляда. Но не пойму, к чему ты клонишь?

Ничего не ответив, я метнулась к груде сваленных в кучу вещей. Да где же оно?! Недовольный повисшим молчанием, юноша принялся раздраженно мерить комнату шагами. Очень скоро моя уверенность сменилась отчаянием. Платья нигде не было. Перетряхнув несколько раз все пожитки, дважды заглянув в бездонный мешок, я так и не нашла подаренного Нани наряда. Грохот заставил испуганно подскочить. Принц с перекошенным от гнева лицом ударил кулаком по столу с такой силой, что старая древесина треснула.

– Хватит этого фарса!

– Но платье было здесь. Клянусь, Авин!

Я подскочила к юноше, повисла у него на шее и порывисто поцеловала в край губ. «Ну, вспомни же! Пойми, это я!» – отчаянно пронеслось в мыслях. Крепко схватив за запястья, принц разжал мои объятия и оттолкнул прочь.

– Твое счастье, что ты спасла моего отца. За этот поцелуй, оговор и гнусную ложь впору бы приговорить к казни. Начинаю думать, что тебя неспроста хотели сжечь на главной площади Аггарда. В память о заслугах даю три дня на сборы. Чтоб к исходу третьего духу твоего не было во дворце.

Не удостоив меня даже прощальным взглядом, наследник престола удалился, шарахнув дверью так, что по углам пауки с паутины попадали. Как оплеванная я осела на кровать, даже не удосужившись сбросить с нее ворох одежды.

Три дня! Какой бесславный конец славной сказки.