Паранойя. Маскарад

Глава 11.

Начало конца.

Если взглянуть на ситуацию под более прямым углом, план казался размытым и, будучи честным, вынужден сказать, – тупым.

Но, если посмотреть на все глазами наполовину залитыми бурбоном, схема была не так уж и плоха. На самом деле, план был до такой степени безумным и наглым, что вполне мог иметь шансы на успех.

Я уже четыре часа просиживал задницу в чужой машине, внаглую припарковав её на улочке, которая выходила к полицейскому участку. Разумно предположить, что здесь меня искать будут меньше всего. Это была тихий, узкий проулок, куда редко кто сворачивал, только если не приспичило помочиться.

Я спрятался за крупным внедорожником, натянул кепку на лицо посильнее и приготовился ждать. У меня была бутылка, пачка сигарет, пара сэндвичей и радиоприемник.

Днем шел снег с дождем, самая мерзкая погода, которую только можно представить. Холодно и мокро, как у снежной королевы в трусиках. Каждые полчаса я прогревал авто, ведь греться мне, кроме бурбона, было нечем. К вечеру остался только снег и крупа. Такой зимы в этом городе я не припомню.

По черному асфальту стелилась бледная поземка, вывеска кофейни прямо на углу упрямо сражалась с метелью, помигивая красным и зелеными цветами наперекор снежной стене.

С моего наблюдательного пункта открывался вид на дорогу и на автоматические ворота, что вели к подземной парковке участка. Через пургу и сигаретный дым я все равно четко видел каждый раз, когда ворота открывались, выпуская машины офицеров. Я ждал, когда определенный автомобиль покинет парковку, чтобы проследовать за ней. Но все, как всегда, пошло не по плану.

Ждать пришлось до половины девятого. Ночь вступила в свои права, повторяющиеся мелодии в приемнике уже успели приесться. С сэндвичами я тоже покончил, а вот бутылка ещё держалась, но уже тоже была готова испустить последний вздох. Отчаиваться я, однако, не собирался, и был вознагражден. Ворота в который раз открылись, выпуская черный седан бизнес-класса. Личный автомобиль моей жертвы.

Я тут же завел двигатель и начал медленно катиться к выезду из проулка. Я мог вылететь ему наперерез, но это было бы чрезвычайно глупо, я хотел проследить за ним, а не таранить прямо напротив полицейского управления.

Альберт выехал с парковки, медленно повернул на дорогу, пересекающую мой проулок, включил противотуманные фары. Я уже стоял на углу, пропуская его вперед. Он приостановился на светофоре прямо напротив меня, пропуская пешеходов.

Сердце заколотилось чаще, это был мой шанс!

Черт, ну что же я творю…

Я выскочил из машины и пригибаясь, побежал к его автомобилю, оставив Тойоту недоумевать на перекрестке. Светофор отсчитывал отведенное мне время, – восемь, семь, шесть...

Альберт задумчиво пялился в телефон, что-то внимательно изучая и не замечая ничего вокруг. Да, дружок, не отвлекайся. Я подскочил к крылу его автомобиля, достал пистолет и сильным рывком открыл водительскую дверь.

Он успел повернуться в мою сторону и удивленно посмотреть на меня, перед тем как я ударил его ручкой пистолета в нос. Он вскрикнул, схватился на лицо, но я уже навалился сверху и продолжал бить его пистолетом, размахивая оружием, будто держа в кулаке теннисную ракетку. Ещё пару ударов и он резко обмяк, сползая по сиденью. Я вовремя остановился, недоумевая, слишком уж быстро он отключился и более чем гладко всё складывалось.

Один из пешеходов, рослый мужчина в несуразной шапке, всё-таки остановился и что-то закричал, размахивая руками. Пытался привлечь внимание толпы. Его голос тонул в тоскливом вое ветра, а я преследования уже не боялся.

Я быстро спихнул тело Альберта на пассажирское сиденье, прыгнул за руль и вдавил педаль газа до упора, только успевая выворачивать руль, чтобы не сбить ошеломленных прохожих.

Ты теперь мой, гнида.

Ох, что теперь будет!

Ох, что будет…

***

Мерседес чуть не потерял подвеску на ухабах, по пути к моему убежищу, Альберт смешно бился головой о стекло каждый раз, когда я наезжал на кочку.

Несмотря на щуплое телосложение, мой пленник оказался тем ещё тяжелым мешком с дерьмом. Пока втащил его внутрь постройки, я умудрился вспотеть, несмотря на мороз и промозглый ветер с моря. Я очистил центр комнаты, перевернул стол и посадил тело лейтенанта на единственный стул со спинкой. Изолентой я плотно связал ему руки и ноги и примотал торс, чтобы не он сползал. После этого, я вернулся к машине, нашел табельный пистолет Альберта, – 9 миллиметровую беретту, оружие которое я посчитал своим долгом оставить при себе. Так как авто было приписано к полицейскому участку, в багажнике должно было быть еще оружие, и я не прогадал, заглянув и туда.

Один помповый гладкоствольный дробовик, 870й Ремингтон, восемь патронов с картечью, аккуратно сложенные в подсумок и прозрачный, канцелярский пакет с большой наклейкой на нём, – “Улика №12”. Я разорвал его и медленно достал из пакета белоснежную маску с засохшими брызгами крови. Не было никаких сомнений, это та самая маска, которую я подобрал с асфальта, после погони за одним из культистов.

Наш герой сворачивал операцию и пришла пора избавиться от основных улик. Маска была единственным доказательством существования культа. Интересно, что он планировал с ней сделать? В пакете также были стопки отчетов, я даже не стал их читать, смысла не было.

Наручные часы показывали 9 P.M ровно. Ночь только начиналась, а для Альберта она будет самой долгой в его жизни.

Я закрыл Мерседес, занес трофеи в комнату, сложил всё в углу, и поставил стул напротив пленника. Он сидел в той же позе, в которой я его и оставил. Сгорбившись, он повесил голову на грудь, синяя рубашка и серый жилет напитались кровью, что текла из носа. Спутанные волосы падали на мокрый лоб.

Особо не раздумывая, я взял бутылку с остатками бурбона и брызнул выпивку ему в лицо. Несколько секунд он только тяжело дышал, а потом задергался рывками и завопил. Видимо, алкоголь начал припекать.

Отплевываясь и кряхтя он осмотрел себя, пытаясь разобраться, где он и почему не может пошевелить руками, а потом перевел взгляд на меня и глаза его прояснились.

– Влад… – Прошипел он. – Сукин сын.

Я ничего не ответил, встал со стула, высыпал последний пакет угля в камин и полил его розжигом для барбекю, следом туда же полетели отчеты из машины. Огонек радостно заплясал от зажигалки, бумага разгоралась быстро.

– Что ты делаешь, твою мать?!

Я опять проигнорировал его, ведь сейчас не собирался с ним разговаривать, это было бессмысленно. Он ещё не готов. Я скинул пальто и снял свитер, оставшись в той же домашней майке без рукавов. Рабочая униформа.

– Проклятье, мой нос, как же печет… Что ты сделал, урод?!

Эх, Альберт, твой нос сейчас меньшая из твоих проблем.

Я сложил вещи на диван и стал искать инструмент для последующего диалога. Рядом с нагревательным баком на маленькой полке лежали расходники после установки, – шурупы, заклепки, пластиковые трубки, молоток. Я взял молоток в ладонь, покачал в руке, прикидывая вес. Тяжелый, подойдет.

– Ты… Ты что собрался меня избить?! – Взвизгнул лейтенант. – Ты умом тронулся?

Я вернулся на позицию, занял место напротив него, молча наблюдая.

– А, я понял! – Оскалился он целой половиной лица. – Ты меня запугиваешь. Пытать будешь? Черт побери, зачем этот фарс? Я читал твоё дело, Влад. Ты ведь в армии не служил, откуда тебе знать, как допрос с пытками проводить?! Не пытайся тут ломать комедию, ты сам во всё…

Я перебил его, ударом по щеке. Металлический боек попал прямо в верхнюю челюсть, что-то хрустнуло и Альберт захлебнулся кровью.

– Ааа.. Боже! Как же больно… – Шепелявил он, когда пришел в себя. – Что ты творишь, ублюдок?

Я ударил по руке и следом тут же по колену, наблюдая, как он извивается на стуле, дергается, как рыба на сковороде. Он глупо мычал и таращил глаза, но я оставался невозмутим, даже выражение лица не поменял.

– Извини… Хорошо? Извини… – Затараторил он. – Послушай, послушай меня Влад. Я понимаю, что ты зол, но ты же понимаешь, что я не мог иначе, да? Все улики против тебя, твои отпечатки на пистолете Тони, странное поведение. У меня же тоже есть начальство, понимаешь? Я тоже чертовы отчеты готовлю, тоже спать не могу. Ты меня пойми, прошу! Мне пришлось все это сказать на пресс-конференции, выбора не было!

Хорошо, наступила стадия отрицания, – “это не я, это обстоятельства”, “это не я, меня заставили”. Мы двигались в нужном направлении и быстро.

– Насчет этих, других убийств, я это несерьезно, но мне нужно было потянуть время перед прессой, пока мы ищем преступников, культистов, кто бы это не был, понимаешь?

Я снял с его ступни одну туфлю, носок оставил. Он с ужасом наблюдал за моими действиями.

– Нет, нет, нет, нет, что ты делаешь? Влад, прошу не…

Я ударил по большому пальцу так, словно вколачивал длинный гвоздь, палец расплющило, будто он из пластилина. От крика Альберта у меня заложило уши.

Да чего ты так орешь? В конце концов, это всего лишь палец!

По его щекам потекли слезы, смешиваясь с кровью. Только вот этого мне не хватало.

Я дождался, пока всхлипы затихнут и он обратит на меня внимание, поднялся, сходил к дивану и вернулся. Демонстративно показал ему маску.

– Нет, нет, это не то, что ты думаешь! – Замотал он головой. – Я вез её в независимую лабораторию в центре! Ты что, подумал, что я с ними заодно? Влад, у тебя паранойя! Я бы никогда… Мы на одной стороне, послушай, поверь мне, пожалуйста, Влад!

Я сорвался со стула и нанес три быстрых удара, в живот, в грудь, третий попал в подбородок. В угол комнаты стрелой вылетел зуб, за ним следовала красная радуга брызг..

Лейтенант издавал нечленораздельные звуки и стенания.

– Чего ты хочешь? Скажи, чего ты хочешь? – Прошептал он сквозь слезы.

– Хм, раз ты спросил… – Ответил я, стараясь улыбнуться как можно шире. – Я всегда хотел сказать эту фразу, но ни разу в жизни, у меня не было повода.

Он испугался моего голоса и тона. Задрожал как одинокий лист на ветру, испуганно поднял на меня красные глаза. Я приблизился к нему вплотную, так, чтобы он мог ощутить моё дыхание.

– Ну что, щенок… – Сказал я, пародируя известную сцену. – Ты будешь принимать своё лекарство?

***

Волны все так же монотонно разбивались о бетонную площадку возле домика. Их шум заглушал дикие крики, что доносились из строения, а снегопаду было все равно на то, что происходило внутри, его целью было пасть в бушующей пучине.

В оранжевом окошке с толстым стеклом иногда двигались тени, моргал свет, за дверью раздавались подозрительные шумы, но что на самом деле там творилось, морю и ветру было неведомо.

Буря склонилась над городом вдалеке, молнии резали небеса сквозь вихристые тучи, казалось, ад сошел на землю. Кто бы мог подумать, что в аду так холодно.

Ветер гулял меж кручей волн, кружился и вертелся в танце со снегом, взмывал ввысь к хмурому, серому туману и вновь срывался вниз, чтобы пролететь по пустынным улицам города, между машин и небоскребов, между инеевых блестящих витрин и мусорных контейнеров, а после вернуться к воде, чтобы разогнаться посильнее и ударить в тяжелую дверь, с иллюминатором вместо глазка.