Мифы Ктулху

3. Тени Ханаана

Еще до полудня я выехал из деревни, направляясь на запад по старой дороге.

Густой лес сразу поглотил меня. Стены сосен встали слева и справа, изредка уступая место полям, обнесенным шаткими-валкими изгородями. Возле таких полей частенько стояли бревенчатые срубы домов арендаторов или фермеров, вокруг которых носились растрепанные детишки и тощие псы.

Теперь же и эти срубы опустели. Их обитатели, если были белыми, уже перебрались в Гримсвилль. Если черными — ушли в болота или спрятались в тайные схроны городских ниггеров, по выбору. Так или эдак, пустующие жилища рождали у меня самые зловещие ожидания.

Напряженная тишина царила в сосновых лесах. Я не торопился, порой сворачивая с главной дороги, чтобы предупредить обитателей какой-нибудь уединенной хижины, тихо примостившейся на очередном отвороте ручья, густо заросшем кустарником. Почти все эти дома стояли в стороне от дороги. Белые не селились так далеко на севере, потому что в той стороне находится ручьевина Тулароза — и непроходимые болота, вытянувшиеся к югу бухточками, как указующие персты. Мое предупреждение было кратким — не нужно было что-то объяснять или вступать в перебранку. Не слезая с седла, я кричал:

— Уходите в город! На ручьевине Тулароза — беда!..

Лица бледнели, люди бросали свою работу, что бы ни делали. Мужчины хватались за ружья и сгоняли мулов, чтобы запрячь их в фургоны. Женщины связывали в узлы самое необходимое и созывали детей. Пока я ехал, слышалось, как поселенцы трубили в бычьи рога, собирая тех, кто ушел вверх или вниз по ручьям, зовя людей с отдаленных полей. Я знал, что так они предупреждают каждого белого в Ханаане. Сельская местность у меня за спиной пустела. Тонкими, но непрерывными потоками стекались люди в Гримсвилль.

Солнце низко висело над верхушками сосен, когда я добрался до сруба Ричардсона — самого западного жилища белых в Ханаане. Позади этого сруба лежал Перешеек — треугольный островок суши между Туларозой и Блэк-Ривер, лесистый участок, где стояли исключительно негритянские хижины.

Миссис Ричардсон озабоченно позвала меня с крыльца своего жилища.

— Привет тебе, Кирби, — сказала она. — Рада видеть, что ты вернулся в Ханаан. Мы весь вечер только и слышим, как трубят в рога. Что это значит? Это ведь не…

— Вам с Джо лучше бы собрать ребятишек и до темноты перебраться в Гримсвилль, — ответил я. — Ничего пока не случилось, а может, и не случится, но лучше подыскать пока местечко побезопаснее. Почти все белые уже в пути, остальные ведут сборы.

— Поедем прямо сейчас! — воскликнула она и сорвала передник. — Боже! Кирби, думаешь, они могут добраться до нас раньше, чем мы попадем в город?

Я покачал головой:

— Если черные вообще нападут, то сделают это ночью. Мы на всякий случай принимаем меры безопасности. Может, все еще обойдется.

— Могу поспорить, что тут-то ты ошибаешься, — заметила она, торопливо собираясь. — Я слышала, как бьют в барабаны у хижины Сола Старка. Снова и снова бьют, уже неделю кряду. Они призывают к большому походу. Мой отец много раз рассказывал мне о таком. Ниггеры однажды содрали кожу с его брата живьем. Рога трубят вверх и вниз по ручью, а барабаны бьют еще громче… Ты поедешь с нами, Кирби?

— Нет. Я отправляюсь на разведку в дебри.

— Не заезжай слишком далеко — вдруг угодишь прямо в лапы Сола Старка и его слуг. Боже! Где этот копуша? Джо! Джо!..

Когда я поехал дальше по дорожке, ее пронзительные крики еще долго раздавались у меня за спиной. За фермой Ричардсона сосны уступили место дубам. Подлесок стал гуще. Порывистый ветерок принес запах гниющих растений. Я случайно заметил негритянскую хижину, прикрытую низкими ветвями. Близ нее стояла тишина и было как-то пустынно. Брошенный негритянский сруб означал одно: черные собирались в Гесеме, в нескольких милях к востоку от Туларозы. И это тоже что-то да значило.

Моей целью была хижина Сола Старка — после бессвязного рассказа Кипа я решил наведаться в нее. Без сомнения, Сол Старк являлся ключевой фигурой в этой паутине тайны, с ним-то и нужно было иметь дело. Пусть я рисковал жизнью — кому-то в этих краях придется сделать всю трудную работу, иначе никак.

Солнце светило сквозь нижние ветви кипарисов, когда я добрался до жилища Старка — низкого сруба среди сумрачных тропических джунглей. В нескольких шагах позади него начинались необитаемые болота, среди которых темный поток Туларозы вливался в воды Блэк-Ривер. В воздухе повис тяжелый, гнилостный запах. Деревья обросли серым мхом, а ядовитый плющ разросся буйными зарослями.

— Старк! Сол Старк! Ты где, шельма? — выкрикнул я.

Никто не ответил. Первобытная тишь застыла над крошечной полянкой. Я спешился, привязал коня и подступил к грубой, тяжелой двери. Возможно, в этом срубе был ключ к тайне Сола Старка. По меньшей мере, в ней могли обнаружиться орудия и принадлежности его вредоносного колдовского искусства.

Слабый ветерок неожиданно стих. Тишина стала такой напряженной, словно вот-вот должен был грянуть гром. Я замер, будто некий внутренний инстинкт предупредил меня о надвигающейся опасности. Точно так человек в темноте чувствует присутствие гремучей змеи или болотной пумы, спрятавшейся в кустах. Я вытащил пистолет, оглядел деревья и заросли, но не заметил ни тени, ни подозрительного движения засевших в засаде врагов. Но мои инстинкты были безошибочны. Опасность, которую я учуял, скрывалась не в лесу. Она таилась внутри хижины, выжидая. Пытаясь отогнать это чувство и неопределенные подозрения, я заставил себя идти вперед. И вновь я замер, ступив на крошечное крылечко и вытянув руку с намерением открыть дверь. Холодная дрожь прошла по телу — чувство, какое охватывает человека, вдруг увидевшего в бурю, меж вспышек молний, раскинувшего перепончатые крыла диавола или небесное огненное знамение. Впервые в жизни я понял, что боюсь. Черный ужас затаился в этом угрюмом срубе, спрятавшемся под кипарисами, обросшими мхом; он пробудил во мне примитивные инстинкты, унаследованные сквозь века от древних пращуров. Паника, увы, тоже давала о себе знать.

И тут во мне проснулись полузабытые воспоминания. Я вспомнил историю про то, как люди, исповедовавшие вуду, оставляли свои хижины под охраной могущественного духа джуджу, который мог свести с ума или убить любого незваного гостя. Белый человек приписывал такие смерти суеверным страхам и гипнотическому внушению… Ужас, которым я дышал, словно невидимым туманом, исходил из отвратительного сруба. Я почувствовал, насколько реален джуджу — гротескный лесной образ, которым вудуисты символически помечали свои жилища.

Сола Старка здесь не было. Но он оставил злого духа охранять это логово.

Я отступил. Мои руки покрылись бусинами пота. Люди и звери — не единственные существа, обитающие на этой планете. Существуют и невидимые твари — черные духи из глубин болот и с топкого речного дна. Негры знают о них, и одно такое безымянное нечто поджидало меня в темной хижине, в чьи окна я с опаской заглядывал.

Мой конь дрожал словно лист и звал меня жалобным ржанием. Я вскочил в седло, отвязал поводья, борясь с желанием ударить его шпорами и сломя голову поскакать по тропинке прочь. Невольно я выдохнул с облегчением, когда угрюмая поляна пропала из вида. Едва сруб исчез из поля зрения, я почувствовал себя круглым дураком, но слишком уж ярко отпечаталось в моей памяти пережитое там. И дело было даже не в страхе, который на меня нагнал тот пустой сруб. Я отступил из чистого инстинкта самосохранения — такого же, как тот, что не дает белке забежать в логово гремучей змеи.

Мой конь зафыркал и резко метнулся в сторону. Пистолет оказался в моей руке, прежде чем я разглядел, что испугало скакуна. Снова — тот низкий издевательский смешок, уже знакомый!..

Девушка прислонилась к наклоненному стволу дерева. Руки она заложила за голову, нагло выставляя напоказ грудь и бедра. Дневной свет ничуть не рассеивал ее варварские чары. Близость сумерек усиливала и приумножала их.

— Почему ты, Кирби Бакнер, не зашел к джуджу? — усмехнулась она, опустив руки и шагнув вперед. Она была одета так, как никогда не рядились женщины с болот. Сандалии из змеиной кожи расшиты узором морских ракушек — в этих краях их никто не собирал. Короткая темно-красная юбка из шелка, закрывавшая полные бедра, держалась кушаком со вшитыми бусинами. Дикарские браслеты на запястьях и лодыжках позвякивали при каждом движении — тяжелые украшения из грубо выкованного золота выглядели исконно африканскими. Больше на ней ничего не было. На животе и груди я различил слабые штрихи ритуальной татуировки.

Квартеронка рисовалась передо мной, явно насмехаясь. Ее глаза триумфально и злобно сверкали, красные губы кривились в жестоком веселье. Глядя на нее, легко можно было поверить в истории о суровых пытках и увечьях, наносимых женщинами-туземками захваченным врагам. Она выглядела чужой даже здесь, на болотах. Этой дикарке больше подошла бы другая обстановка — дикие, клубящиеся знойными испарениями джунгли, костры каннибалов, залитые кровью алтари языческих богов.

— Кирби Бакнер! — Она, казалось, ласкала язычком каждый слог моего имени, при этом интонация ее была оскорбительной. — Почему же ты не вошел в дом Сола Старка? Дверь же не заперта! Ты испугался того, что сидит внутри? Испугался, что выйдешь оттуда слабоумно бормочущим и седым аки лунь?

— Что спрятано в том доме? — прямо спросил я.

Девица засмеялась мне в лицо и прищелкнула пальцами на странный манер.

— Там один из тех, кто пришел аки тать в нощи, когда Сол Старк сыграл на барабане и прочитал черные заклинания, вызывая богов, ворочающихся в бездне болот.

— Что надобно твоему Старку? До его появления черный люд в Ханаане жил спокойно!

Ее алые губы презрительно скривились.

— Эти черные псы? Они все — его рабы. Если ослушаются, он убьет их или бросит в болото. Долго мы высматривали место, где можно установить свою власть. Мы избрали Ханаан, и теперь белые должны отсюда уйти. Но, как мы знаем, они никогда не уйдут со своих земель. Так что придется убить их!

Такое заявление заставило меня рассмеяться.

— Ниггеры уже пытались сделать это в сорок пятом.

— Но у них не было такого предводителя, как Сол Старк, — заметила она.

— Ну, допустим, они выиграют. Думаешь, этим все и кончится? После этого в Ханаан придут другие белые и перебьют всех ниггеров.

— Они не пересекут границы Ханаана, — отрезала девушка. — Мы сможем защитить берега реки и ручьев. У Сола Старка в болотах множество слуг. Он царь черного Ханаана. Никто не сможет пересечь водной черты этого царства против его воли, он будет править своим племенем, как его отцы правили древней черной землей.

— Безумие какое-то! — пробормотал я. Потом любопытство вынудило меня спросить: — Так кто же этот безумец, Сол Старк? Кем ты ему приходишься?

— Он сын колдуна из Конго и великий жрец вуду из древней земли, — ответила она, снова рассмеявшись. — Ну а я? Сможешь узнать, кто я, если придешь в полночь на болото, в Дом Дамбалы.

— Вот как? — усмехнулся я. — А что помешает мне прямо сейчас забрать тебя с собой в Гримсвилль? Ты ведь знаешь ответы на накопившиеся у меня вопросы.