Отравленное сердце

– Натаниэль! – крикнул Арчи.

– Этот старпер прав, – усмехнулась Грир.

– Как ты меня назвала, Грир? – Мой дедушка уперся руками в бедра. – Когда ты смотрелась в зеркало за последнее время?

– Когда родилась моя Эльсбет.

Я потерла глаза и устало огляделась. Эльсбет вздохнула и подошла к окну. Она откинула в сторону малиновую бархатную ткань и посмотрела в черную ночь. Внезапно печаль исказила привлекательные черты ее лица. Эльсбет вздохнула.

– Кораэль пора бы уже вернуться домой. Она всегда знает, чем занимаются люди в Тихом Ручье.

– Она наверняка скоро придет, – сказал Далзил, вставая с кресла и шагая за своей женой. Встав рядом, он с легкой улыбкой погладил ее по лопатке. – В конце концов, мятежные периоды Коры никогда не длились долго.

– Мятежные периоды? – спросила я.

Все в помещении затаили дыхание. Я чувствовала это очень хорошо. Обсидианово-черные глаза Дидре впились в мои, как будто она хотела что-то сказать.

– Хелена, – пробормотала Изобель.

Силеас в тревоге открыла рот. И вдруг меня осенило: они скрыли от Эльсбет то, что произошло. Ошеломление затопило мой разум. Тираэль принес в жертву собственную сестру, и эти люди так боготворили его, что взяли подонка под свою защиту?

Во мне вспыхнул гнев. Неудержимая, бушующая ярость. Я сжала руки в кулаки, но из них все равно вырвалось пламя. Изобель пожала плечами в ответ. Мои ногти впились в плоть. Мне с трудом удалось стряхнуть пламя.

– Кора не проходит через свою бунтарскую фазу, Эльсбет. – Я сделала глубокий вдох, чтобы не сорваться и не закричать на всех в этой комнате и спросить, что, черт возьми, на них нашло. Мой голос дрожал. – Твой сын передал ее Ixod Veritas. Он принес Кору в жертву так же, как принес в жертву меня.

Эльсбет уставилась на меня. Я увидела, как выражение ее глаз сменилось черной пустотой.

– Что ты такое говоришь? – Голос Эльсбет был не громче дуновения ветерка. – Что случилось с моей дочерью?

– Он предал Кору, – повторила я. – Она работает в Нокскартелле. Именно она пытала меня. Именно она утащила меня в Круачейн вместе с Ваалом, и именно она… – Мой голос сорвался. Деклан сжал мое плечо, и я набралась новой порции мужества. – В ней больше не осталось ни капли света. – Слезы застилали мне глаза, когда я подняла взгляд. – Мне очень жаль.

Тишина. Затем…

– Лгунья! – Паркет скрипнул, когда Далзил сделал шаг ко мне. Он скривил рот, его губы задрожали, а крылья носа угрожающе приподнялись. Заговорив, он приглушенно выдавливал из себя каждый звук. – Как только тебе пришло в голову произносить такую подлую ложь в наших древних стенах?

– Это не ложь, – настаивала я. – Кораэль больше не является собой. Она… – я сглотнула, – монстр.

И тут Далзил набросился на меня. Сила его удара была настолько огромной, что я врезалась спиной в каминную полку. Из меня вышибло весь кислород, но времени думать об этом не было, поскольку Далзил уже выхватил свой кинжал и приставил лезвие к моему горлу. Его искаженное яростью лицо находилось слишком близко.

Я могла рассмотреть блеск его светлых глаз, пигментные пятна на коже, изгиб узкой верхней губы и криво сросшиеся кости его длинного, вероятно, когда-то сломанного носа.

– Единственный монстр среди нас – это ты, maledictus pulchritudo!

Maledictus pulchritudo. Это выражение когда-то использовал в мой адрес Тираэль. И хотя Далзил приставил кинжал к моему горлу, я могла думать только о Тираэле. О его бледной коже, о ярких чертах, освещенных лунным светом. О его требовательном выражении лица, когда он смотрел на меня, и о боли, то и дело вспыхивавшей в его глазах.

– Далзил! – Эльсбет дернула его за руку, но ее муж не унимался. Одно минимальное движение его кинжала, и я была бы мертва.

– Только сделай это, – прошептала я. – Рань меня. Только попробуй. – Я усмехнулась, на мгновение перестав узнавать саму себя. – Мы могли бы сделать из этого игру. Кто окажется быстрее? Держу пари, ты проиграешь.

Глава семьи Бернеттов уставился на меня. Но теперь я различила в глубокой складке между его бровями помимо ненависти еще одно выражение: неуверенность. А затем, очень медленно, он опустил свой кинжал.

– Умный человек, – сказала я.

Далзил посмотрел на меня в упор. Один уголок его рта дернулся. А затем он молниеносно нанес удар. Я не могла ответить, даже не могла осознать. Все, о чем я могла думать, это о том, что Тираэль проповедовал бы мне в тот момент: «Ну, ну, Хелена. Разве я не говорил тебе снова и снова, насколько важны твои рефлексы? Всего секунда неосторожности, и ты труп. Оп!»

Мое тело напряглось. Другие закричали. Все в комнате затаили дыхание. Я ждала конца, неизбежной боли, и…

Далзил опустился на землю. А с ним и его кинжал, глухо приземлившийся на паркет. Бернетт изогнулся, обвил руками свое тело и зарычал. Я в недоумении уставилась на него, прежде чем подняла взгляд и осмотрела комнату, пытаясь найти что-нибудь, где-нибудь…

Вот! Баба Грир. Ее взгляд был прикован к зятю, губы слегка приоткрыты. Внезапно левый глаз старухи глянул на меня. Это было причудливое зрелище. Два зрачка в разных направлениях. Не от мира сего. Ее подбородок кивнул в сторону кинжала.

Я отреагировала мгновенно, отбросив оружие в сторону. Оно заскользило по полу и остановилось у ног Деклана. Только тогда судороги Далзила стихли. Он задыхался. Словно собака на четвереньках, Бернетт-старший смотрел на меня снизу вверх.

– Кто ты, черт возьми?

Я медленно подняла взгляд, переводя его от одной пары глаз к другой. Все они смотрели на меня, отчасти удивленные, отчасти потрясенные. И тут меня осенило. Они считали, что я сделала это с ним. Последней, на кого я обратила свой взгляд, была Баба Грир. Она покачала головой. Всего лишь крошечное, мимолетное движение, но все же достаточное предупреждение.

Я снова перевела взгляд на Далзила.

– Я же сказала, что ты проиграешь.

Прежде чем он успел что-либо возразить, а кто-либо в этой комнате успел отреагировать, дверь открылась. Я повернула голову – и сердце пропустило удар.

Тираэль.

Одно лишь его присутствие вонзило в мою душу отравленную стрелу. Я несколько раз представляла себе этот момент, представляла, как к нему отнесусь. В моем воображении я была бесподобна. Я бесстрашно и достойно справилась с моментом воссоединения. Но реальность была иной.

Все во мне будто рухнуло. Сердце, желудок, даже мой разум. Там царил сплошной хаос. Тело обернулось предателем, едва я столкнулась с суровой красотой Тираэля. С родинками на бледной коже. С кроваво-красными, полными губами. Его выдающиеся скулы, выступающие так отчетливо, словно были созданы рукой скульптора.

Мне показалось, что Тираэль подстригся. Виски были выбриты, а сверху остались взъерошенные волосы. Мы схлестнулись взглядами. И теперь я наконец осознала то, что, как мне казалось, я все это время видела в медово-золотом тепле: это были глаза Финли. Взгляд Финли скользнул по мне – любящий, защищающий, всепоглощающий. При этой мысли мои ладони болезненно вспыхнули. Я вздрогнула, Тираэль тоже. Нахмурившись, он посмотрел на свою руку, сжал ее в кулак и снова разжал.

Но, прежде чем кто-либо из нас двоих успел среагировать, прежде чем я успела даже подумать, что мне делать, Эльсбет бросилась вперед. Она отодвигала стулья и декоративные столики в сторону, в то время как в ее глазах пылал огонь. Черное пальто благоговейно колыхалось позади нее. Внезапно Эльсбет схватила сына за руки.

– У тебя есть только один шанс, Тираэль. Один-единственный!

Он нахмурился.

– Шанс на что, мама?

– Сказать мне чертову правду, bljersk!

Тираэль сразу все понял. Понимание просочилось в его черты, смыло с лица надменность. Адамово яблоко подпрыгнуло. Эльсбет поняла все так же быстро. Она прекрасно знала своего сына.

– Ты принес ее в жертву, – выдохнула она, и в ее голосе не осталось ни капли воинственности. – Ты отнял у меня дочь.

Впервые с тех пор, как я встретила Тираэля, я увидела ужас на его лице. Ужас и… горе. Отчаяние. Его подбородок дрожал, а на глазах появились слезы. Я бы хотела не видеть этого. От подобного зрелища у меня все сжалось внутри, но также я была не в состоянии отвести взгляд.

– Я верну ее обратно, – прошептал он. – Обещаю.

Пальцы Эльсбет дрожали на лацканах его кожаной куртки. Каждая черта ее лица отражала бесконечную муку, когда она ответила:

– И как же, Тираэль? – Он ничего не ответил, и Эльсбет закричала: – КАК?

Он поежился. Она ждала его ответа, ждала надежды, но Тираэль просто сжал губы и промолчал.

– Она застряла в Круачейне. – Ее голос дрожал. – В Нокскартелле. – Эльсбет сделала паузу, не отводя от него взгляда. – Ты убил свою сестру, Фин.

Фин. Любой намек на румянец улетучился с его лица. Я буквально могла видеть, как душа Тираэля разрывалась на части. И чем больше проходило секунд, чем больше отчаяние охватывало сердца этой семьи, тем сильнее становилась их боль. Я чувствовала это в атмосфере. Воздух был настолько густым, что его можно было резать.

Внезапно Эльсбет открыла рот, и из него вырвался плач. Сначала тихий, затем превратившийся в невыносимый жалобный вой. Эльсбет опустилась на колени. Ее ладони соскользнули с рук сына, который неподвижно смотрел в окно поверх ее головы. Все в этой комнате, казалось, снова затаили дыхание, когда Эльсбет положила голову ему на плечо и послала свою мелодичную боль богам, взывая о помощи там, где ее давно уже не было.

Внезапно я почувствовала, как чьи-то пальцы переплелись с моими. Я испуганно подняла глаза, но расслабилась, когда увидела спокойные карие глаза Деклана. Он погладил меня по скуле большим пальцем. Я не осознавала, что по моей щеке текла слеза.

– Пойдем. Я отведу тебя домой.

Словно в поисках якоря, я цеплялась за его руку. Я медленно направилась вперед: мимо Изобель и Силеас, которые прижали руки ко рту и беззвучно плакали; мимо Жислен, которая безудержно рыдала; мимо Далзила, прижимавшего к себе жену и бормотавшего успокаивающие слова, в то время как его плечи дрожали. Руки Эльсбет все еще сжимали сына, которого она не хотела отпускать.

Я хотела запретить себе чувствовать то, что чувствовала, но ничего не смогла с собой поделать. Я была бессильна. Находилась в ловушке чувств, которые разрывали меня на части. Под контролем любви, пульсировавшей в венах, словно черный яд. Чистота моих чувств была разрушена предательством Тираэля.

Я действительно не хотела этого делать, но все же сделала. Я подняла глаза.

Он впился в меня глазами. Беспокойный шторм среди золотого сияния. Ад, который заставил мое сердце загореться. Странное чувство охватило тело. Мне не хватало воздуха. Аура между нами пульсировала. Она была твердой и напряженной, между нами нарастало сильное давление. Чем ближе я подходила к нему, тем хуже становилось. Взгляд Тираэля опустился ниже. Совсем чуть-чуть. Секундное движение, но оно привлекло мое внимание, поскольку радужки Тираэля оказались в центре моего внимания. При виде моей руки, лежащей в руке Деклана, его глаза расширились, а губы дернулись, но в остальном я не заметила никакого движения. Он был крепостью, устойчивой к эмоциям, невосприимчивой к любви.