1918-й год на Востоке России

* * *

Несколько слов об офицерских кадрах молодой Сибирской армии. Как известно, в Добровольческую армию офицерство стекалось со всех концов России, туда его привлекала слава имен генералов Корнилова, Каледина, авторитет генерала Алексеева. В Сибирь же, при большевиках, пробиралось и там оседало главным образом офицерство, имевшее какую-либо связь с этим обширным краем Российской державы. Число офицеров, не связанных с Сибирью, попавших туда случайно, главным образом по причине стремления в отряды Дутова и Семенова, было, в общем, незначительным.

Военачальников, составивших себе имя на фронте за время Великой войны, по ряду причин в Сибири, к моменту выступления чехословаков, не оказалось. Видных работников Генерального штаба в Сибири также не было, хотя в Екатеринбурге в то время и находилась академия Генерального штаба во главе с ее начальником — генерал-майором Андогским[61]. Состав ее в описываемое время, по вполне понятным причинам, был неполным.

Таким образом, при воссоздании армии значительную роль должны были сыграть молодые армейские офицеры, при этом командный состав армии мог оказаться слишком молодым и недостаточно подготовленным к разрешению ряда основных вопросов организации и управления армией. Во всяком случае, при воссоздании армии неизбежно должны были встретиться значительные трудности, а «господину Случаю» предоставлялось слишком обширное поле деятельности.

Тут следует указать, что в пределах Западной Сибири, на территории Акмолинской области, находились земли Сибирского казачьего войска, которое подразделялось на три отдела, или округа, выставлявших в мирное время по одному полку. Кроме того, в городах Западной Сибири перед Великой войной была расквартирована 11-я Сибирская стрелковая дивизия: в Ново-Николаевске стоял 41-й Сибирский стрелковый полк, в Томске — 42-й, в Омске — 43-й и два батальона 44-го Сибирских стрелковых полков. Третий батальон этого полка квартировал в Барнауле, а четвертый в Семипалатинске. Данные сведения приведены потому, что именно офицеры этих полков, находясь в своих родных городах в момент выступления чехословаков представляли собою более или менее сплоченные ячейки, кои, благодаря этому, невольно и неизбежно должны были при воссоздании армии сыграть роль тех основных ядер, к которым бы примкнули более многочисленные, но в то же самое время и более разрозненные офицеры иных полков старой Российской армии.

С началом борьбы чехословаков и русского офицерства с большевиками к ним стала сразу же присоединяться молодежь, главным образом учащаяся, — люди не измятые колесами жизни, мечтавшие о порядке, законности и освобождении России от ярма чужеземных наймитов — большевиков. Вместе с тем ряды противобольшевистских отрядов пополнялись также и теми, кто, не задаваясь высокими идеями, попросту возненавидел советскую власть, пострадав от произвола местных представителей этой власти. Так движение против большевиков, за коим очень скоро установилось наименование белого, захватило собою офицерство, учащуюся молодежь и подняло крестьян, казаков и рабочих некоторых волостей, станиц и заводов.

Молодые части Народных армий (Сибирская Народная под белозелеными цветами, а другая Народная, создавшаяся на Волге, под цветами георгиевской ленты) создались на началах добровольчества, характерной особенностью коего являлась крепкая духовная связь между начальником и подчиненным. Эта связь была результатом полной общности интересов, а нередко и близких отношений, предшествовавших службе под знаменами. Взаимоотношения начальников и подчиненных в этих частях, отличаясь полным отсутствием рутины и излишних формальностей и безусловным обоюдным доверием и общим пониманием выполняемых ими задач, нормировалось, однако, за редким исключением, достаточно разумной и строгой дисциплиной.

Несмотря на то что белые численно и материально уступали красным, они были зато сильнее последних в моральном отношении, а также превосходили их, в первый период борьбы, своей квалификацией; и пока белые опирались на народные массы, пользуясь их симпатиями и поддержкой, они были непобедимы. Но организация белых сил, говоря вообще, отличалась большими несовершенствами; она носила подчас совершенно случайный характер, например, наряду с офицерскими ротами и батальонами в одних полках и отрядах существовали иные отряды почти при полном отсутствии офицеров. Затем, так как с началом стихийно развивающейся борьбы все и вся основательно перемешалось, то каждый из добровольцев (как офицер, так и солдат) шел или попадал в ту часть и тот род оружия, куда его тянуло либо собственное внутреннее призвание, либо узы родства, дружбы, иногда и просто случай. Вследствие этого в пехоте оказались и отрядами ее командовали артиллеристы, кавалерией — пехотинцы, а иногда даже и моряки. Немало пехотинцев оказалось и в артиллерии. Подобное положение вещей привело к тому, что, как скоро Красная армия стала постепенно сорганизовываться и принимать относительно регулярный облик, силы белых оказались опять недостаточными для успешного продолжения и завершения борьбы. Перед белой властью встала большая задача — реорганизация повстанческих отрядов, в возможно наикратчайший срок, в настоящую армию, способную бороться и победить врага.