1918-й год на Востоке России

В Самаре (8 июня — 6 октября 1918 года)

После боев на участке Сызрань — Самара, совершенно расстроивших красные отряды, 8 июня 1918 года на рассвете чехи, не встретив серьезного сопротивления, вступили в Самару и быстро очистили ее от красноармейцев и комиссаров. Вошли они в город без сложных маневров, а прямо по железнодорожному мосту через Самарку, воспользовавшись сумятицей в рядах распущенной, недисциплинированной охраны моста. Сумятицу же внесло нападение с тыла небольшой самарской организации. Артиллерия, которую красные командиры держали для обстрела доступов на мост, бездействовала. Красные отряды бежали в разные стороны. Комиссары на пароходах ушли вверх по Волге.

К полудню стало известно, что власть в городе взяла в руки группа членов Учредительного собрания 1918 года, находившаяся налицо в Самаре, все эсеры (Брушвит, Вольский, Климушкин, Фортунатов[7], Боголюбов[8] и др.) как Комитет Учредительного собрания.

В городе к полудню уже тихо, были случаи выдачи прятавшихся комиссаров, настроение в общем праздничное. Немедленно сняли доски с заколоченного памятника Александру II.

Вечером собрание офицеров в гарнизонном собрании. Его организовали и на нем прежде всего выступили с речами участники, бывшие в военной организации; обвиняли офицеров, начавших работу в штабе округа вместе с большевиками, и вообще всех выжидающих. Были выступления с разбором положения, пессимистическими взглядами на обстановку и на условия работы новой власти, но успеха не имели. Требовалась работа, не обращая внимания, кто взял власть. Эсеровская группа была ничтожной.

Выяснилось, что военная организация не имеет вовсе ничего подготовленного для дальнейшей работы. Нет непосредственного аппарата, и создать его не из чего; нет во главе авторитетного военного лица — самый авторитетный подполковник Галкин; нет плана работы хотя бы на первые часы или дни (основы формирований, службы и пр.), самое сумбурное представление об организации военного командования. Выпущено за подписью штаба Народной армии объявление, что желающие записаться добровольцами должны являться в бывший штаб Поволжского фронта.

Не ясны истинные намерения чехов — только ли пройдут через Самару или задержатся. Если задержатся — то насколько. Во главе чехов, молодой поручик Чечек[9] заявляет, что временно будет держать в районе Самары некоторую часть своих сил, а с остальными будет двигаться на восток.

8 июня было праздником, когда новая власть и самарцы, довольные изгнанием большевиков, мало задумывались над обстановкой, не сулившей успеха. С 9 июня начались будни, начались дни, когда требовалась громадная работа, чтобы хоть сколько-нибудь сносно справиться с трудными задачами. Для каждого совершенно ясно было, что главнейшая задача для новой власти — это срочная организация надежной опоры в борьбе с советской властью, которой объявлялась война. И каждый задавал себе вопросы: долго ли останутся чехи, дадут ли время собраться с силами? можно ли рассчитывать на успех борьбы без чехов?

Мелкие факты из самарского периода напряженной работы по борьбе с большевиками изглажены в памяти, но главные, основные забыть трудно. В 1919 году под Красноярском пропали ценные документы, рисующие день за днем историю этой борьбы, главным образом телеграфные распоряжения и разговоры с Сызранью, Хвалынском, Вольском, Симбирском, Казанью, Чистополем и Уфой, Оренбургом; часть из них, вероятно, вывезена чехами.

Отлично помнятся все бесконечные разговоры, надежды, опасения в первые дни. Ответ на первый вопрос был неопределенный, а потому главным вопросом был второй. Все отвечали: без чехов ничего не выйдет. И это, как уже упоминалось выше, независимо от того, кто становится у власти. Последняя могла дать, конечно, известный плюс или минус, но вообще обстановка для создания фронта была неблагоприятной:

1. Выступившая военная организация — всего 150–200 человек; при первых формированиях пойдет для замещения командных должностей и пр., распылится.

2. Чисто эсеровские силы (дружины) ничтожны, — для внутренней охраны.

3. Город дает добровольцев, но не так много. Действительно, сразу же очень быстро сформировались две роты, эскадрон и конная батарея. Состав — большей частью бывшие офицеры и воспитанники высших и средних учебных заведений из местной буржуазии. Рабочие и вообще горожане дали ничтожное количество добровольцев, главным образом из безработных.

4. Сельское население было, во-первых, еще не в состоянии дать что-либо, так как деревни были не очищены от большевиков, даже самые ближайшие. Да и в дальнейшем нечего было особенно рассчитывать на добровольцев из деревни, как уже говорилось раньше.

5. Значительная часть офицерства все еще выжидала, надеясь, что удастся избежать участия в Гражданской войне.

6. Городская интеллигенция, особенно эсдековского оттенка, присматривалась к обстановке и не хотела влиять на рабочих в сторону активной работы против большевиков.

В общем, надежды на создание своей силы были слабые. Новая власть могла помочь делу только немедленным же привлечением симпатии добровольцев, отнюдь не одних эсеров. Эти добровольцы, рискуя своей жизнью, при неблагоприятной обстановке все же решили вступить в открытую борьбу, несмотря на то что не питали к новой власти никакого доверия. С первых же шагов новой власти стало ясно, что в вопросе создания военной силы она стоит на ложном пути. Боится контрреволюции, раздражает добровольцев и офицеров из буржуазных семей открытыми выпадами против буржуазии, в организации военного командования придерживается форм, принятых в советской России. Члены комитета как будто не задумывались над такими противоречиями: власть эсеровская, партийная, непримиримая даже с кадетами, а воинская сила в большинстве из правых элементов, враждебных эсерам. Надо было как-то сглаживать противоречия.

Совершенно не чувствовалось сознания, что нужно энергично создать силу, привлечь возможно широкие круги к борьбе, пожертвовать интересами партии для одной цели — успеха на фронте. Первоначальные успехи, против сбежавших в панике красных, поднимали дух, открывали перспективы, кружили головы, но не заставляли взяться за дело всеми силами; в первое время в тревожные дни члены комитета иногда просиживали часы ночью в ожидании известий с фронта, а потом, после успехов или при успокоительных вестях, только требовали сводок о положении на фронте. Положение на фронте! А что в тылу, что делается, что мешает, как устранить помехи — как будто это должно делаться само собой!

При этих условиях работа по созданию вооруженной силы пошла изолированно, само собой, без всякого видимого участия комитета. Работа напряженная, но направленная в одну сторону — использовать наличные силы для успеха на фронте и создать хоть какие-нибудь пополнения и резервы. Другая сторона — привлечение добровольцев из сельских местностей, пропаганда среди призываемых — была не по силам военным организациям.

Первые же дни очень быстро создались ячейки первых самарских частей, которые долго потом прочно держались во всех перипетиях борьбы с советской властью от Волги до Тихого океана. И в первые же дни стали перед глазами боевые задачи, потребовавшие громадного напряжения от молодых, еще зачаточных частей.

9-го числа начал работать штаб Народной армии в стенах бывшего штаба Поволжского округа. Начальником штаба — глава местной военной организации подполковник Галкин[10]. Работниками штаба стала небольшая группа молодых офицеров Генштаба, среди которых был и В. О. Каппель[11], в первые же дни выступивший временно из штаба на фронт, но затем так и продолжавший работу на фронте.

На мою долю выпала работа начальника оперативного отдела (генерал-квартирмейстера). Перед тем как начать работу, мы пробовали привлечь к работе начальника штаба Поволжского округа генерала П.; пришли к нему всей группой и заявили: «Знаем, что шансы на успех слабы, но начинаем борьбу открыто. Хотели бы, чтобы вы были с нами». Определенного ответа не получили, а на другой день узнали, что генерал П. выехал в сторону Саратова.

Чисто военная обстановка к этому времени была такова:

1. Чехи, заняв Самару, оставили в ней и западнее всего около батальона и направились на Кинель, чтобы оттуда двигаться на Уфу, обеспечивая себя со стороны Бузулука.

2. Красные отряды были в районе моста через Волгу у Батраков и несколько восточнее; бежавшие из Самары красноармейские отряды собрались частью близ Ставрополя, частью к югу от Самары близ Николаевска. Бузулук занимался советскими войсками, которые базировались на Оренбург. После первых дней растерянности эти отряды начали шевелиться, тем более что в самой Самаре осталось много большевистских деятелей. Прямо против Самары, в деревнях на другом берегу Волги, нашла себе пристанище часть большевиков, бежавших из Самары. Из Ставрополя, где у большевиков были пароходы, можно было угрожать Самаре нападением.

3. Уральские казаки сравнительно успешно, без посторонней помощи боролись с большевиками на Саратовском направлении; фронт их был примерно на линии Ершов — Новоузенск. Частью сил уральцы угрожали Бузулуку, что впоследствии и было использовано при наступлении чехов на Бузулук.

Таким образом, Самара, в которой создавались правительственные учреждения, была в кольце разбежавшихся из нее красных отрядов. Тыла не было; в случае ухода чехов и успеха большевиков единственный путь отхода был на Уральск.

Нужно было немедленно же:

1. Обеспечить Самару от внезапных нападений, очистить ближайшие к ней пункты.

2. Иметь силы для активных действий, чтобы расширить район, занимаемый поднявшими восстание.

3. Иметь резервы на всякие случайности и для пополнения рядов.

Как уже упоминалось выше, Самара в первые же дни дала две роты, эскадрон и конную батарею из добровольцев; позже эти формирования увеличились, но незначительно. И вот эти-то силы и должны были выполнить в первые дни все задачи вместе с чехами, которых в Самаре оставалось всего около батальона. Усиление чехов в Самаре произошло только в первых числах июля, когда они продвинулись через Уфу и смогли вернуть часть сил, когда вообще было решено оставить чехов в России.

Июнь месяц и первая половина июля в Самаре для первых частей Народной армии — это ряд выдающихся действий маленьких отрядов под начальством полковника В. О. Каппеля, совместно с речным флотом, против большевистских отрядов, иногда довольно крупных: очищение левого берега Волги от Ставрополя до Самары, занятие Ставрополя, действия на правом берегу Волги близ Новодевичьего, действия у Ставрополя против сильной группы красных, угрожавших Самаре со стороны Мелекеса, два боя за Сызрань, из них последний 10 июля при участии чехов, занятие Хвалынска. Одни и те же маленькие силы при содействии нескольких вооруженных пароходов перебрасывались из одного пункта в другой и в большинстве, широко маневрируя, били красных и гнали их до полного рассеяния.

Полууспехов, неуспехов не было. Красные отряды совершенно не выдерживали ударов этих небольших сил. Но зато бывали моменты, когда в Самаре трудно было найти взвод пехоты для выполнения мелких задач.