От острога до укрепрайона: история фортификации с древности до середины ХХ века

Упоминают русские об осадных машинах, как было отмечено выше, неоднократно. Впервые говорит о них Ипатьевская летопись в 1184 году: половцы, привлекшие для этого мусульманских мастеров, пытались воспользоваться огромным самострелом, который едва могли натянуть 50 человек. Но в полевом бою самострел, метавший камни, оказался бесполезным и был захвачен русскими. Историк XVIII века В. Н. Татищев, пользовавшийся какими-то, недошедшими до нас документами, упоминает о применении пороков даже при осаде галицкого Звенигорода в 1146 году и Новгород-Северского в 1152 году. Затем летопись отметила применение пороков при осаде Константинополя в 1204 году, а в 1219 году осаждавшие болгарский город Ошель русские применяли огромные самострелы, метавшие камни и «огонь» (вероятно так называемый «греческий огонь», смесь горючих материалов на основе нефти). Использовались метательные машины и при обороне крепостей: они были применены в 1223 и 1224 годах во время осады город Юрьева (сейчас – Тарту в Эстонии) рыцарями Тевтонского ордена.

Но все же это были исключительные случаи. Гораздо ближе познакомились русские с метательными машинами в период монголо-татарского нашествия: монголы, пока добрались до Руси, успели освоить сложную китайскую и арабскую технику и использовали сотни пленных мастеров из завоеванных стран Востока. Ученые связывают замену дерево-земляных укреплений каменными во второй половине XIII–XIV веках именно с широким распространением осадной техники, прежде всего камнеметов. В XIII–XIV веках крепостные метательные машины появляются в Чернигове, Холме, Новгороде, Пскове, Москве и других городах. Они предназначались для уничтожения осадных построек противника, его военной техники и воинов. При вылазках также в первую очередь старались уничтожить пороки и осадные сооружения. Однако уже в первой половине XV века о камнеметах упоминают в летописях все реже. Последнее упоминание относится к 1453 г., когда рассказывалось об осаде турками Константинополя. Наступало время настоящей артиллерии. Правда, в «Уставе ратных и пушечных дел», созданном в 1607–1621 годах «пушкарских дел мастером» Онисимом Михайловым несколько статей озаглавлено «Наука, как огненные ядра из пороков бросать», но это был уже анахронизм.

Рис. 79. Вал древнего Звенигорода изнутри города

Рис. 80. Вал древнего Звенигорода. Вид снаружи

На Руси в основном использовались натяжные рычажно-пращевые камнеметы, нередко так и называвшиеся – праща, а также станковые самострелы. В первом случае на высоком опорном столбе был подвижно укреплен вертлюг с длинным метательным рычагом. К его длинному плечу крепилась праща, широкая кожаная петля для камня, а за короткий конец были закреплены длинные веревки, за которые резко тянули специально обученные люди; на Западе также применялись такие устройства, называвшиеся перрье. Более сложной была машина с противовесом на коротком конце: при отпускании длинного плеча с пращей на конце противовес резко падал вниз, и получивший широкий и быстрый размах длинный конец выбрасывал из петли камень. На Западе такие машины назывались требюше. Станковый самострел, также метавший камни, отличался от обычного ручного самострела, или арбалета, большими размерами: длина его станка, устанавливавшегося на ножках, составляла 2–2,5 метра, а длина составного лука с прочной тетивой – 1,5–2,5 метра. Разумеется, лук натягивался с помощью ворота.

Рис. 81. Самострел

Рис. 82. Пращевой камнемет (праща, требюше)

Снарядами для пращей служили округленные камни весом до 40 килограмм, либо разбитые мельничные жернова, а из самострелов метали камни размером с человеческую голову. Иногда из самострелов метали кованые железные стрелы, болты, длиной более полутора метров и весом до двух килограмм; не исключено, что их снабжали какими-либо воспламеняющимися составами для поджога осажденного города. Осадные машины старались располагать в нескольких местах и батареями, по несколько штук. Но, в общем, из-за сложности и дороговизны число их было невелико; так, при осаде Выборга использовалось 6 камнеметов, Колодяжена – 12 машин, а монголы иногда применяли до 30 устройств. Но зато огонь велся днем и ночью, что препятствовало ремонту стен осажденными. Иногда для разрушения стен достаточно было одного дня работы камнеметов, как было при осаде Владимира и Люблина, но «злой город» Козельск монголы обстреливали 7 недель!

Но все же все это – чепуха. Чтобы подобраться к стене или воротам, нужно преодолеть глубокий и широкий ров. Да еще нередко заполненный водой. Любое деревянное сооружение, приблизившееся к крепости, можно поджечь. Можно, наконец, изрыть территорию перед рвами глубокими ямами: попробуй, подкати машину под стену. С развитием огнестрельной артиллерии деревянные метательные машины исчезают. Появляются сначала примитивные бомбарды, пищали, а затем пушки, в том числе кулеврины, тюфяки, мортиры, гаубицы.

Здесь нужны объяснения.

Бомбарда – самый первый тип артиллерийского орудия: железные кованые полосы, составлявшие ствол большого диаметра, скреплялись обручами, а сравнительно небольшая казенная часть с зарядом пороха ввинчивалась в ствол и зазоры промазывались глиной. Устанавливались бомбарды на огромной дубовой колоде, так что наводка в цель была крайне трудна, а перевозили их в разобранном виде, на телегах. Чтобы смягчить чудовищную отдачу при выстреле, сзади лафета-колоды устраивалась целая система рычагов. Огонь из бомбард велся огромными каменными ядрами.

Рис. 83. Бомбарда XV века

Напротив, пищали имели небольшой калибр. Различались пищали-ручницы, то есть ружья, из которых можно было стрелять с руки, и пищали затинные: к концу ствола у них снизу был приварен крюк, которым они цеплялись за наружное ребро крепостного бруствера, иначе сильная отдача просто свалила бы стрелка с ног. Затинные пищали с длиной ствола 1,4–1,7 метра стреляли свинцовыми или коваными железными ядрами диаметром 30–40 миллиметров. Были и пищали более крупного калибра и более дальнобойные; в XVI веке они получают колесные лафеты и называются пушками. Пушка – это артиллерийское орудие с относительно большой длиной ствола (длина канала ствола измеряется в калибрах орудия, то есть сколько раз диаметр канала уложится в его длине), способное вести настильный огонь под небольшими углами возвышения на значительное расстояние. В длинном стволе создается высокое давление пороховых газов, поэтому старинные пушки стреляли только сплошными ядрами – каменными (в более ранний период) или чугунными. Особенно длинные пушки большого калибра назывались кулевринами. На близкой дистанции, например, при штурме крепости, по наступающей живой силе из пушек стреляли картечью – более или менее крупными чугунными или свинцовыми пулями. Картечь была насыпная, в жестяных цилиндрах и даже в плетеных корзинах, закладывавшихся в ствол вместо ядра, и вязаная – в полотняных мешках. При выстреле насыпная картечь разлеталась вблизи пушечного жерла, вязаная же летела дальше, пока мешок не лопался.

Рис. 84. Пищаль XIV века

В старину изредка применялись короткоствольные дробовики большого калибра, выбрасывавшие при выстреле большое количество мелких камней или разный железный лом, «дроб»; на Руси они назывались тюфяками и иногда даже имели квадратный в сечении ствол. Между прочим, знаменитая Царь-пушка Московского Кремля, собственно, и не пушка, а именно дробовик, а лежащие сейчас подле нее огромные ядра – декоративные. Тюфяки также называли гафуницами, гауфницами, откуда уже недалеко до появившегося в XVII веке орудия с современным названием – гаубица.

Рис. 85. Тюфяк (камнемет) XVI–XVII века

Гаубицы – укороченные пушки, стрелявшие по более крутой траектории. Они вели перекидной огонь, перебрасывая свои снаряды за крепостные валы. В укороченном стволе давление пороховых газов было не столь сильным, и гаубицы могли стрелять и ядрами, и гранатами или бомбами – пустотелыми чугунными шарами, заполненными порохом и снабженными коротким фитилем; точнее, это был не фитиль, а зажигательная трубка, деревянная или тростниковая, набитая пороховой мякотью. При выстреле фитиль загорался от вспыхнувшего порохового заряда, и при падении снаряда пороховая начинка снаряда взрывалась, дробя чугунную оболочку на более или менее крупные осколки («черепки», как писали когда-то). Разница между гранатой и бомбой была только в весе: снаряд весом менее 1 пуда (16,4 килограмма) называли гранатой, а от пуда и выше – бомбой. В дальнейшем, в эпоху нарезной артиллерии, эти названия сохранялись для разрывных снарядов еще в начале ХХ в. Во второй половине XVIII в. в России стали применять еще один, промежуточный вид артиллерийского орудия – единорог, укороченную пушку или удлиненную гаубицу. Название этого орудия – от мифического зверя-единорога в гербе генерал-фельдцейхмейстера (начальника всей артиллерии) русской армии Панина: на первых орудиях изображался этот герб. Сегодня такой тип орудия называется пушка-гаубица. Единороги стреляли и ядрами, и гранатами, но на большую дистанцию, нежели обычная гаубица. И, разумеется, все эти орудия могли вести огонь картечью. Кроме того, в начале XIX в. французский артиллерист Шрапнель придумал новый вид снаряда: в бомбу вместе с порохом закладывалось несколько небольших гранат. При укороченной запальной трубке бомба должна была рваться над вражескими позициями, выбрасывая гранаты, в свою очередь разрывавшиеся среди противника. Имя Шрапнеля сохранилось в эпоху нарезной артиллерии в названии разрывного снаряда с дистанционным взрывателем: такой снаряд рвался над противником, причем так называемый вышибной заряд с силой выбрасывал вперед сноп тяжелых шрапнельных пуль.

Мортиры, называвшиеся на Руси можжирами, имели не только относительно короткий оригинальный ствол, называвшийся ступкой (по аналогии с кухонной принадлежностью), но и конструкцию. Стволы пушек укладывались на снабженный колесами лафет так называемыми цапфами, короткими цилиндрическими приливами на стволе; качавшийся на цапфах ствол можно было наводить по вертикали, меняя угол возвышения ствола. При выстреле от сильной отдачи эти орудиях откатывались назад на колесах. Но у мортиры ствол направлен вверх под большим углом возвышения, так что при наличии обычного колесного лафета отката быть не могло, и боевая ось, на которой сидели колеса, просто лопнула бы. Поэтому мортиры устанавливались на массивных деревянных станках, а вместо цапф в задней, казенной части ступки имели толстую проушину, за которую они и крепились к станку. Угол возвышения ствола при этом изменяли, просто подкладывая под ствол деревянные клинья. В походе не имевшие колес мортиры возили в разобранном виде на телегах. Кроме того, мортиры устраивались в казенной части так, чтобы можно было изменять мощность заряда, тем самым меняя начальную скорость снаряда, а значит, и дистанцию огня. Вообще у короткоствольной мортиры начальная скорость снаряда была невелика, так что его полет можно было наблюдать невооруженным глазом. Из них вели так называемый навесной огонь по очень крутой траектории, но на небольшие дистанции, стреляя крупнокалиберными, начиненными порохом разрывными бомбами. Таким образом, снаряды перебрасывались через крепостные валы, и падавшие с высоты тяжелые бомбы пробивали каменные своды крепостных казематов, пороховых погребов, а при взрыве поражали осколками живую силу осажденных. Это был именно тип осадного орудия, в полевом бою не применявшийся.