От острога до укрепрайона: история фортификации с древности до середины ХХ века

Укрепрайоны

На примере обороны Севастополя в Крымскую войну и развития приморских крепостей мы видели, как мало-помалу изменялась крепостная система. Целая сеть отдельных бастионов и полевых укреплений – редутов, люнетов, артиллерийских эполементов и пехотных ложементов, как тогда называли окопы, увеличивала общую площадь крепости с целью «отжать», отодвинуть осадные позиции и противника от основного ядра крепости. А Севастополь в период кануна и начала Великой Отечественной войны – это уже фактически огромный укрепленный район с сильными узлами сопротивления. Но такие укрепрайоны возникли не сразу.

Вместо отдельных приграничных крепостей, прикрывавших наиболее важные направления и служивших для того, чтобы приковать к себе войска противника, а затем обрушиться на него подвижной полевой армией, к началу ХХ века появились укрепленные приграничные линии, протянувшиеся на многие километры. Есть крылатое выражение: «Генералы готовятся к прошлой войне». В общем, так оно и есть: военачальники опираются, прежде всего, на свой прошлый опыт. Первая мировая война дала прекрасный и печальный опыт использования хорошо укрепленных позиций: после краткого периода активных действий она на годы вступила в стадию безрезультатной позиционной войны. То есть, результат-то, конечно, был – колоссальные людские жертвы в десятки и сотни тысяч человек, ценой которых покупалось несколько сот метров отвоеванной у противника территории. Только применение танков позволило вывести боевые действия из этого тупика. И после войны все, кто мог, принялись строить укрепленные полосы, рассчитанные не столько на сопротивление тяжелой артиллерии, сколько на противостояние танкам и пехоте. Франция и Германия десятки лет были непримиримыми врагами, и вот немцы годами строили вдоль границ с Францией «Линию Зигфрида», а французы напротив нее возводили «Линию Мажино».

Новые «линии» представляли собой систему УРов, укрепрайонов. Там, где приграничная территория страны была труднодоступной для огромных современных армий с их тяжелой техникой из-за рельефа местности (горы, густые лесные массивы или болота), там укрепления не строились или возводились небольшие блокгаузы для блокирования, например, горных перевалов или межозерных дефиле (узких проходов). Там, где эти армии могли свободно передвигаться, приходилось строить укрепленные районы. Сплошные крепостные стены на сотни километров не протянешь. Да и какой в них толк?

Основу укрепленного района теперь составляли отдельные опорные пункты – железобетонные бункеры, пушечно-пулеметные ДОТы (долговременные огневые точки) и ДЗОТы (дерево-земляные огневые точки). Мощные бункеры с гарнизоном в несколько десятков человек, вооруженные пушками и пулеметами, на несколько этажей уходили под землю и снабжались автономными источниками электроэнергии (дизель-генераторами), водой из скважин, вентиляцией, отоплением, освещением, канализацией, имели жилые помещения и склады. А над землей выступала очень невысокая постройка со стенами и сводом непомерной толщины. Финны, строившие свою «Линию Маннергейма», даже маскировали свои бункеры под естественные возвышенности, укладывая сверху валуны, насыпая землю, сея травку и подсаживая березки и елочки.

Только очень внимательный глаз разведчика или артиллерийского наблюдателя мог рассмотреть среди травы и кустиков темнеющие амбразуры для легких пушек, стоявших на специальных станках, и пулеметов. Небольшие ДОТы представляли собой просто низенькие железобетонные колпаки с амбразурой. Нередко вместо железобетонных ставились бронеколпаки на железобетонном основании. А иногда на таком основании попросту устанавливались башни с устаревших и снятых с вооружения танков. Легкая артиллерия против таких построек бессильна, а для тяжелой артиллерии и авиации они представляют слишком малоразмерную цель, в которую почти невозможно попасть.

Рис. 99. Бронеколпак

Но, как ни маскируй дот или дзот, внимательный наблюдатель все равно может обнаружить амбразуру. Правда, в броневых колпаках, оборудованных пулеметами, пулеметный ствол можно установить в шаровой установке, так же, как в лобовой броне танка. А амбразуры железобетонных укреплений можно прикрыть подвижными броневыми заслонками. Пулеметчик окажется прикрытым от стрелкового огня. Но ведь к такому колпаку может подойти танк, неуязвимый для пулеметного огня, и в упор засадить снаряд в амбразуру, выбив шаровую установку или бронезаслонку. А уж открытые амбразуры просто беззащитны. Представьте себе, что к такому бункеру метров на 20 подошел огнеметный танк: он потоком пылающего сгущенного бензина просто выжжет внутренность бункера.

Рис. 100. Дот 1941 г.

Рис. 101. Доты времен Великой Отечественной войны

Поэтому, убедившись в мощи быстро развивавшихся танковых войск, железобетонные бункеры стали устраивать по-иному. Подходу пехоты препятствовали пулеметы из дотов и дзотов. А большие бункеры с поля имели глухие, заваленные землей или валунами толстые стены. Они даже немного выступали в стороны, прикрывая боковые стены, как это делали когда-то орильоны фортов, прикрывавшие фланки. И амбразуры, прикрытые этими выступами, глядели вбок. Так что прошедший между бункерами танк получал в тонкий борт снаряд противотанковой пушки, а для легких танков и бронеавтомобилей было достаточно и бронебойных пуль крупнокалиберного пулемета.

Рис. 102. Дзот

Так создалась система артиллерийских бункеров, железобетонных и броневых пулеметных колпаков, дотов и дзотов, перекрывавших друг друга огнем, как когда-то прикрывали друг друга огнем земляные флеши. Ведь подошедшая под прикрытием танков пехота противника могла взобраться на крышу бункера и спустить в дымовую трубу или вентиляционное отверстие связку гранат. А можно было взрывчаткой подорвать броневые двери. Конечно, внутри эти трубы и отверстия перекрывались стальными решетками, ну так можно было дважды сбросить взрывчатку: сначала разрушить решетку, а затем сбросить вниз гранаты. А можно вылить в вентиляционную трубу несколько канистр с бензином и сбросить туда факел или обычную зажигалку. И броневые двери пришлось дополнительно дублировать стальными решетчатыми дверьми, как когда-то крепостные ворота дублировались опускными герсами, а вентиляционные решетки дополнительно прикрывать стальными заслонками. Поэтому огневые точки и прикрывали друг друга огнем, чтобы сбить противника с крыш бункеров, не подпустить к тыльным их стенкам.

Рис. 103. Огневая точка из танковой башни

Но этого мало. Впереди этой линии построек, соединенных между собой глубокими траншеями, а то и подземными ходами (а ведь система укреплений могла быть эшелонирована, то есть устроено несколько соединенных между собой параллельных линий) располагались разного рода препятствия. Против пехоты устраивались многорядные проволочные заграждения. Они делались на сравнительно высоких кольях, выше колена, но могли коварно располагаться и на низеньких колышках, невидные в траве. И не только на кольях устраивались проволочные заграждения: они хорошо видны и могут быть сравнительно легко уничтожены саперами непосредственно перед атакой. Ночью саперы неслышно подползали к заграждениям и большими ножницами прорезали в них проходы, либо же проталкивали далеко вперед удлиненные заряды, этакие колбасы длиной в несколько метров, начиненные взрывчаткой, и взрывали.

Чтобы не допустить скрытной работы саперов, проволочные заграждения снабжались сигнальными минами с небольшим зарядом: при натяжении, или, наоборот, ослаблении проволоки, ее колебаниях, они взрывались, звуком и вспышкой указывая место работ, а уж дежурные пулеметы перекрывали все это место плотным огнем.

Гораздо труднее справиться со спиралью Бруно. Колючую проволоку навивали на деревянные барабаны, а потом такую спираль с витками диаметром сантиметров 40, слегка растянув, закрепляли на концах за колышки. В высокой траве или в снегу такая проволока не видна. А если ее и обнаружить – все равно резать ее бесполезно: просто куски спирали станут короче, но спутывать ноги атакующих будут по-прежнему исправно.

Рис. 104. Проволочные заграждения. Спираль Бруно

Вдобавок к проволочным заграждениям устраивались минные поля с противопехотными минами. На них могли подорваться саперы, и работы по уничтожению заграждений срывались. А если мины не были предварительно обнаружены и обезврежены саперами, на них подрывались атакующие. Такие мины могли быть весьма хитроумно устроены. Например, предварительно взрывался небольшой вышибной заряд, и мина подскакивала вверх, а затем разрывалась и сама, во все стороны разбрасывая сотни стальных шрапнельных пуль.

Рис. 105. Проволочное заграждение

Рис. 106. Проволочные заграждения

Для прорыва сильных укрепленных, снабженных железобетонными постройками полос и районов, в 30-х гг. даже стали создавать специальную, особо мощную артиллерию РГК – Резерва Главного командования. Это были короткоствольные, но крупнокалиберные орудия. В СССР для этих целей производились 152-х и 203-миллиметровые гаубицы на гусеничных лафетах, снабженных грузовыми стрелами для подачи тяжелых снарядов. И снаряды для них были сконструированы не простые, а бетонобойные, способные проникать вглубь бетонного массива и мощным взрывом разрушать его. Мало того, стали создаваться и специальные тяжелые танки прорыва. В СССР для этого сначала спроектировали пятибашенный танк Т-35, тихоходный, зато вооруженный короткоствольной 75-миллиметровой пушкой, двумя 45-миллиметровыми пушками и пятью пулеметами. Для борьбы с укреплениями строились на базе обычных пехотных легких танков огнеметные танки. А в 1939 году был сконструирован тяжелый танк КВ-2 со 100-миллиметровой лобовой броней, которую не могли взять никакие противотанковые пушки того времени, и вооруженный 152-миллиметровой гаубицей с бетонобойными снарядами в огромной башне. В 1941 году немецкое командование, получившее от полевых войск сообщения о таком танке, поначалу даже не поверило в возможность его существования. Увы. Советским тяжелым танкам этих конструкций не пришлось прорывать вражеских укреплений, а в быстротечном полевом бою они оказались бесполезны. Самый массовый на 1939 год советский танк Т-26 был вооружен 45-миллиметровой пушкой, способной разбить любую броневую заслонку амбразуры любого ДОТа, а огонь из наиболее употребительных тогда пулеметов винтовочного калибра был бессилен против его всего-то 15-миллиметровой лобовой брони. Но был и вариант этого танка – ОТ-130 – огнеметный танк, который на дистанции в несколько десятков метров мог выбросить струю пылающей огнесмеси КС – 360 литров. Смесь выбрасывалась под давлением, проникая во все щели и вентиляционные отверстия. А ведь и в состав пехоты входили специальные химические части, вооруженные переносными ранцевыми огнеметами.

Против танков и проволочные заграждения, и противопехотные мины бессильны. Здесь нужны препятствия посолиднее. И в дело снова пошли рвы. Теперь уже противотанковые рвы. Их строили на танкоопасных направлениях. Какой бы проходимостью не обладал танк, все же болото или даже небольшая речка с заболоченными берегами, сырой болотистый лес практически непроходимы для тяжелых машин. В июне 1941 года немцы, оперировавшие танковыми клиньями, должны были обойти огромный бассейн реки Припять с его лесами, болотами и множеством речек. Но, увы, природа не подстраивается к нуждам людей, и большей частью границы пролегают по танкопроходимой территории, которая нуждается в укреплении. Глубокие и широкие противотанковые рвы тянулись на десятки километров по ровной местности, извиваясь в соответствии с ее рельефом. Строило их мобилизованное мирное население под руководством военных инженеров. Там, где холмистая местность круто спускалась навстречу угрожающему противнику, она эскарпировалась: откосы круто срезались навстречу движению вражеских танков, образуя эскарпы, как во рвах старинных крепостей. Если же скат был «обратный», то есть подошедшие танки оказались бы не перед, а над крутым скатом, точно так же устраивались контрэскарпы. Для танков даже устраивались замаскированные «волчьи ямы», как когда-то для вражеской кавалерии: проломивший тонкое перекрытие и провалившийся в глубокую узкую яму танк беспомощен.