Провокации против России

Думаю не требуется большого ума, чтобы понять нелепость заявления о том, что в условиях победоносного завершения Московской битвы Сталин будто бы, вопреки взятым на себя договорным обязательствам не идти на сепаратные переговоры и сделки с Гитлером, стал искать примирения с Германией с целью совместного ведения войны против США и Англии. Неуклюжесть такого утверждения очевидна, какие бы доводы на этот счет ни приводились (ради спасения Отечества, выиграть время, отдышаться и подготовиться, ввести в заблуждение, политический блеф и т. д.).

Все эти аргументы притянуты за уши к той реальной обстановке. Они не выдерживают критики по указанным выше причинам, а также еще и потому, что в то время военная угроза на московском направлении была минимальной. И это Сталину было хорошо известно по докладам военной разведки.

3 марта 1942 г. разведчик Главного разведывательного управления Генерального штаба (агент «Гано») сообщил в Москву о том, что Германия «планирует весной 1942 г. начать наступление в направлении на Кавказ. Для этих целей Берлин достиг договоренностей о направлении на Восточный фронт 16 новых румынских, 22 итальянские, 10 болгарских, 2 словацкие дивизии полного состава.

12 марта агент ГРУ ГШ Шандор Радо шифрорадио-граммой в Москву передал: «Основные силы немцев будут направлены против южного крыла Восточного фронта с задачей достигнуть рубежа р. Волги — Кавказа, чтобы отрезать армию и население Центральной части России от нефтяных и хлебных ресурсов».

Эти разведывательные факты от надежных и проверенных агентов советской военной разведки немедленно докладывались Сталину. Сообщалось, что с 1 января по 10 марта 1942 г. в планируемый район наступления немцы перебросили 35 дивизий. Всего для наступления Гитлер выставит вместе с союзниками 65 дивизий. Главный удар следует ожидать в направлении Ростов — Сталинград.

Таким образом, военные усилия сторон сосредоточивались на южном крыле советско-германского фронта, на московском направлении ожидалось относительное затишье. Все это, очевидно, писателю В. Карпову известно. Тогда позволительно спросить, какие же военные причины вынуждали Сталина идти, как написано в «Генералиссимусе», на сепаратные переговоры с Гитлером? Таких причин не было.

Другое дело, что в то время могли появиться всякого рода «дезы» о сепаратизме. Например, со стороны Гитлера, который тогда находился как «волк на псарне» и был бы не прочь втянуть Сталина в «игру в кости», чтобы «отдышаться», если удастся, то сразу убить двух зайцев: посеять рознь между союзниками по антифашистской коалиции, а также исправить ход войны, выиграть время и спасти вермахт от разгрома.

«Деза» фюрера с такой целью в'тот период была бы кстати.

Что касается Сталина, то он играл тогда победную партию в шахматы. Если бы союзники вняли его просьбе и согласились с ним об открытии второго фронта на Западе, то война могла бы закончиться намного раньше. В этой шахматной партии у советского лидера не было запрограммировано ни компромисса, ни тем более сепаратной сделки с Германией. «Деза» с его стороны на заданную тему, видимо, тоже не исключалась, чтобы с помощью ее повлиять на Рузвельта и Черчилля в выполнении их союзнического долга и одновременно сбить с толку Гитлера.

В чем причина того, что В. Карпов пропагандирует мифологию? Причина, видимо, в том, что уважаемый мною автор оказался в плену обнаруженной фальшивки, принял ее за истину и поведал как сенсацию. Трудно сказать, какие у него были замыслы при этом. Очевидно, он хотел как лучше. А получилось наоборот.

Что касается упомянутых в заголовке статьи «делах трагических», то я имею в виду события «черного октября» 1941 г.

Речь идет о трагической ситуации, сложившейся на дальних подступах к Москве на западном направлении. К этому времени, то есть в начале октября, обстановка на советско-германском фронте была крайне тяжелой: завершилась трагедия Юго-Западного фронта, Киев пал, Украина потеряна, немцы ворвались в Крым, Ленинград в блокаде.

Союзники — США и Англия — отказались открыть второй фронт на Западе, чтобы отвлечь на себя часть германских войск с нашего фронта. Поставки оружия и техники с их стороны были мизерными.

Что происходило на главном, московском направлении? Обстановка здесь с каждым днем предвещала быть угрожающей. Против наших трех фронтов: Западного (командующий генерал-полковник И. С. Конев), Резервного (командующий маршал С. М. Буденный), Брянского (командующий генерал-лейтенант А. И. Еременко), расположенных на этом направлении, действовала немецкая группа армий «Центр» (9, 4-я и 2-я ПА и три Тгр — 3, 4, 2). Их поддерживал 2-й воздушный флот. Соотношение сил и средств к началу генерального наступления немцев (30 сентября 1941 г.) было в пользу противника: по личному составу — 1,4:1, по танкам — 1,7:1, по артиллерии и минометам 1,8:1, по самолетам — 2:1.

В целом на московском направлении были сосредоточены крупные силы Красной Армии (1250 тыс. человек, около 1000 танков). Однако наши полководцы Конев, Еременко и Буденный не научились еще полководческому мастерству, не смогли вскрыть замысел и группировку противника, не умели еще воевать по всем правилам военного искусства. Их оборона была неглубокой (10–15 км), разжиженной по фронту (на 1 км 1–2 танка, 6–9 орудий), ощущался недостаток обученности войск ведению оборонительных сражений.

Противник на избранных направлениях наступления создал крупное превосходство своих сил и средств (таблице 9).

Таблица 9

Используя численное и техническое превосходство, подвижные соединения немцев, перейдя в наступление, нанесли мощный первоначальный удар, разорвали нашу хилую оборону и устремились вперед. 7 октября они окружили в районе Вязьмы пять армий ЗФ и РФ (16[50], 19, 20, 24, 32, оперативную группу генерала Болдина — всего 37 дивизий), а 5 октября были окружены в районе Брянска соединения трех армий (3, 13, 50) БФ. Именно в эти дни Гитлер кричал на весь мир: «Враг на Востоке сокрушен и никогда больше не восстановит свою силу. Завершается последняя и решающая битва войны. Москва совсем рядом!»

Действительно, до Москвы оставалась одна треть пройденного гитлеровцами пути. Для нашей страны беда состояла в том, что после вяземской и брянской катастроф в начале октября 1941 г., когда войска Красной Армии потеряли многие сотни тысяч своих бойцов, в нашей обороне образовалась брешь почти в 500 километров. Закрыть ее было нечем, так как никаких резервов в руках командования не оставалось. Прикрывающие Москву Резервный и Брянский фронты как оперативные объединения фактически перестали существовать. Западный фронт понес тяжелейшие потери. Путь на Москву для противника, можно сказать, был открыт. Нависла страшная катастрофа!

У меня нет слов описать опасность той угрозы, которая в те дни черной тенью легла на нашу землю. Все люди тогда поняли, что настал момент истины, когда решалась судьба страны.

По оценке Г. К. Жукова, «Конев под Вязьмой фронт открыл. Шестьсот тысяч попало тогда к немцам. Шестьсот тысяч человек по его вине… Он немцам на Москву путь открыл. Все было оголено. Вы не представляете, что было. Оголено было все вплоть до Москвы»[51].

Нужно было срочно создать новый фронт обороны, во что бы то ни стало остановить врага. 5 октября ГКО принял специальное решение о защите столицы.

Именно в этот период Сталин показал выдающийся военный талант полководца, организатора и руководителя, нацеленного на оборону Москвы. Только благодаря его способностям и воле Ставка ВТК, используя огромные мобилизационные возможности страны и патриотизм советского народа, сумела за сравнительно короткий срок восстановить боеспособность Западного фронта, организовать новый Калининский фронт, создать Можайский рубеж обороны, Московскую зону обороны (по окраинам столицы, окружной ж. д. и по Садовому кольцу). Все это происходило в ходе жестоких сражений.

Для создания новбго стратегического фронта обороны на подступах к столице потребовались огромные напряженные усилия. По указанию Сталина 7 октября на Можайском рубеже заняли оборону курсантский полк военного училища имени Верховного Совета РСФСР, Московское военно-политическое училище, два подольских училища, Московское военно-инженерное училище и некоторые части, собранные в столице и Подмосковье. Затем по приказу Сталина из резерва Ставки, а также за счет перегруппировки войск с соседних фронтов на Можайский рубеж обороны в течение недели прибыли 14 стрелковых дивизий, 16 танковых бригад, более 40 артиллерийских полков, 45 отдельных батальонов[52]. Одновременно срочно формировались заново 16, 5, 43-я и 49-я армии Западного фронта.

На Урале шла подготовка новых резервов, а из Сибири, Забайкалья и с Дальнего Востока под Москву мчались сотни эшелонов с кадровыми войсками. Полмиллиона москвичей были мобилизованы для строительства траншей, рвов, окопов, других оборонительных сооружений по всему периметру столицы. Московская партийная организация для удержания столицы послала на фронт 100 тыс. коммунистов и 260 тыс. комсомольцев.

Неимоверными усилиями советские войска сумели восстановить линию фронта. По существу, была создана новая стратегическая группировка войск, которая защитила Москву, нанесла гитлеровской армии сокрушительное поражение, выиграла зимнюю кампанию 1941/42 г.