Прощай, Германия

Глава 2. Никто не хотел возвращаться домой

Глава, в которой Громобоев осваивается в полку и пытается встретиться с боевыми друзьями и узнаёт о предательстве.

Сытая жизнь в Германии на воинский контингент действовала разлагающе, все как с цепи сорвались: покупали, покупали, покупали. Легковые и грузовые машины, теле и радиоаппаратуру, бытовую технику, вещи. Наступила настоящая эра массового потребления. Реклама по немецкому телевидению (а телевизоры в гарнизоне свободно принимали примерно шесть местных телеканалов) действовала зомбирующее и, завидев какую-то новую вещицу, надо или не надо, но женщины бросались её покупать. Так Ольга купила мороженицу и йогуртницу, которые после пары раз использования по назначению, дальше стояли без дела. Конечно же, окунувшись в это изобилие, ни кто из воинского контингента Группы войск не хотел возвращаться домой. Кому в здравом уме придёт в голову вернуться в голодные края, к пустым прилавкам, в чисто поле без жилья? Да, все мы любим Родину, и ностальгия мучает, но всё же в разумных пределах. Особенно рационально было начальство, каждый руководитель высокого и малого ранга с трибуны хотя и вопил о патриотизме, а на деле первым набивал карманы деньгами, перегонял машину за машиной домой, создавая стартовый капитал, загодя готовясь к выходу на пенсию.

Командиром танкового полка был коренной москвич, выпускник московской «кузницы генеральских кадров» имени Верховного Совета СССР полковник Кудасов. Этот военачальник был абсолютно бессердечен, бессовестный и прожженный циник, к тому же очень жёсткий в обращении с подчинёнными. Полковник ежемесячно откомандировывал одного, а то и двух прапорщиков в Россию, для перегона приобретенных им машин, и помимо самих автомобилей, набивал полные салоны вещами и продуктами. Подчинённые теряли в результате этих поездок в деньгах (с момента пересечения границы и до возвращения обратно немецкие марки в получку не начислялись), но выполняли распоряжения и безропотно гнали транспорт. А что делать, кому хочется досрочно уехать во внутренний округ? Честно говоря, об этом Кудасова в книге и писать не хочется, но слов из песни не выкинешь. Упоминаю о нём лишь, чтобы подчеркнуть, что отцы-командиры делали всё для личного обогащения, прикрываясь высокопарными и пламенными речами о патриотизме. Сами хапали без меры, но чуть что, за малейшую провинности или не подчинение, угрожали подчинённых выслать в Союз.

Когда Громобоев приехал в новый полк, радуясь возможности послужить ещё некоторое время за границей, то комбат Дубае сразу же в первый день рассеял все иллюзии:

— Эдуард, особо можешь не радоваться, месяца через четыре мы все за Серёгой Власовым последуем, наша дивизия стоит в плане первой на вывод в Гвардейской танковой армии…

«Ну, что же тут поделаешь, знать такова судьба, быть вечно невезучим, опять попал не в тот батальон», — взгрустнул на минуту Громобоев, но тотчас отогнал упадочническое настроение, ведь он мог в данный момент уже давно укатить в эшелоне в сторону Бреста, а вместо этого продолжает попивать немецкое пиво! А значит, это известие можно перефразировать иначе, оптимистичнее, не всего четыре месяца — наоборот, целых четыре месяца сытой и комфортной службы. Четыре месяца — это четыре оклада, на которые можно купить приличную машину и ещё немного прибарахлиться.

Эдик давно мечтал встретиться с афганскими друзьями-приятелями, которые служили неподалёку в пехотном полку в Галле. По достоверным сведениям в этом гарнизоне находился его бывший фронтовой комбат Владимир Пустырник, ротный Игорёк Лукашенко и минометчиком Витька Степашкин. Рядом, то оно рядом, да ехать недосуг — служба! И вот однажды, буквально через месяц после переезда в Цайц, замполит полка направил Громобоева в штаб армии на сборы. На обратном пути капитан сделал небольшой крюк и заскочил в этот самый образцово-показательный полк.

Громобоев заранее запасся у Ивана Червинского несколькими чистыми проездными билетами (зачем платить немцам в бюджет, если можно сэкономить!) соскочил на станции со своего поезда, сделал пересадку на другой, доехал до города Галле, и там нашёл нужную часть. Спросил на КПП как найти Пустырника, дежурный подсказал и велел быстрее проходить, в полку ждали комиссию из Ставки западного направления. Вокруг полка и на его территории действительно наблюдалась какая-то нервная суета. Эдик разыскал казарму первого батальона, но своих боевых товарищей не нашёл. На вопрос где сейчас комбат, злющий начальник штаба, взъерошенный и нервный майор пояснил, что и сам бы не прочь знать, где же он!

— Третий день на службе не появляется!

— Что, всё так плохо? — спросил Эдик.

— Хуже не бывает, я устал уже его покрывать. Который день куролесит. Перед бойцами неудобно, ведь боевой командир, орденоносец, совсем недавно вывел батальон в передовое подразделение, мы были лучшими в дивизии и даже в армии! А сейчас… он даже днём порою не по форме и в тапочках в казарму забредает…

— Всё понятно, узнаю стиль руководства, первый год всех отодрать, отлюбить, застроить, приручить, а второй год почивать на лаврах, пользоваться плодами былых трудов и держаться на плаву былой славой.

— Вот-вот, — буркнул майор. — Вся слава в прошлом…

— Как мне найти Петровича?

— Может быть, дома спит с бодуна, а возможно пьёт с афганскими дружками-собутыльниками.

— Лука тоже запил?

— Ага! И Степашкин тоже. Говорят, что этот бесценный кадр жену на днях топором по подъезду гонял. А тебе капитан, что за дело до них? Кто таков?

— Скажем так — боевой друг. Я его бывший замполит батальона Эдуард Громобоев.

— А-а-а… Ну, всё ясно, наслышан, не раз рассказывал о тебе как чуток подольёт. Нахваливал, расписывал какая ты героическая личность, выращенная им. Эх, знать ты выведешь их из строя окончательно и надолго.

— Что ты, честное слово, обещаю не пить. Может, и всю компанию вытяну из запоя.

— А вот это маловероятно, — усомнился майор.

Громобоеву с таким спитым не дееспособным коллективом пересекаться не хотелось, хрен вырвешься от них живым, а коль удастся ускользнуть, то не раньше чем через неделю. Но попытка не пытка, может быть, есть шанс, что Владимир Петрович отсыпается в своей квартире?

Эдуард пошёл по указанному майором адресу, однако боевого друга дома не было, а вместо него встретился с хмурой супругой. Жена комбата сразу вспомнила Эдика, он ведь заезжал к ним домой проездом через Ташкент. Не смотря на обстоятельства нынешней встречи, обрадовалась, передала привет от старушки мамы, которой Эдик в прошлый трехлетней давности приезд из Кабула очень понравился. Тогда Громобоев частенько бывал гостем у тёщи, когда лечился в госпитале. Если удавалось вырваться, приходил чаёвничать, и нахваливал её героического зятя.

Жена комбата пригласила разуться-раздеться, усадила капитана пить чай с вареньем и мёдом, разложила военные фотографии.

— И где эта шайка прячется? — спросил Эдик прихлёбывая из кружки кипяток. — Где их логово?

Лариса Васильевна даже всхлипнула, но быстро взяла себя в руки и утёрла платочком слёзы.

— Кто их знает, думаю, пьют у какой-нибудь бабы. Таскаются, кобели, где не попадя, себя и нас, жён позорят. Ну да ничего, осталось недолго гулеванить, пара месяцев и домой.

— Бросьте, какие там пара месяцев? Это мы намбургцы вскоре выводимся, а вам служить, да служить…

Лариса Васильевна с удивлением посмотрела на Громобоева и спросила:

— Ты разве не в курсе? И в полку начштаба не сказал ничего?

— Нет, а что стряслось? Народ бегает, суетится, комиссию какую-то ждут.

— Ох, допрыгается Вова! Высокие начальники приедут, а комбата на месте нет! Лишится своих любимых усищ! У нас ведь жуткое ЧП — сбежал командир Айзенахского полка.

— Куда бежал? Кто сбежал? — не понял Эдик.

— Ладно, расскажу по порядку, это ведь уже не военная тайна, — усмехнулась Лариса Васильевна. — Тем более завтра-после, это событие станет достоянием гласности и вам доведут приказ.

Полчаса она рассказывала о происшествии в армии, и с каждой минутой Эдик всё более шалел от услышанного.

Дело обстояло так. Командир соседнего полка, по фамилии он даже недостоин упоминания, сорокалетний офицер в звании полковника, нрава был крутого и служака отменный. Он был дюже принципиален, въедлив, суров, часто даже подл. Впрочем, не хуже и не лучше других: обогащался, как мог, покупал и продавал машины, вроде бы вместе с зампотылом, приторговывал топливом, стройматериалами, углем. Обо всём этом ходили, конечно, лишь сплетни и слухи, но как говорится, нет дыма без огня. Позавчера этот комполка объявил сбор по тревоге, выстроил всёх на плацу и велел начальнику штаба провести проверку, дескать, я чуть позже подойду. Проверились раз, другой, стоят, ждут. Прошло примерно полчаса, а полковник не идёт. Начштаба решил пойти и лично доложить о готовности, заходит в кабинет — комполка нет на месте. Спрашивает у дежурного — тот говорит, не знаю где командир, он взял пакеты, что вскрываются на случай войны, все шифры, кодировки, чемодан с секретными документами и ушёл.

«Как ушёл? Куда ушёл?» — недоумевает начштаба. Дежурный лишь пожимает плечами. Начштаба побежал на плац, думает, возможно, они как-то случайно разминулись? Но на плацу командира как не было, так и нет. Замполит тоже в растерянности, но все продолжают стоять и чего-то ждать, а вдруг командиру что-то в голову взбрело этакое самодурское? Потоптались немного, потом позвонили домой, но и дома его нет. Тут идёт дежурный по парку в столовую, спрашивает у своих сослуживцев, чего стоят? Ему объясняют, что ждут командира.

«А чего его ждать? Он на „Урале“ с командиром автороты и водителем уехал. Минут тридцать уже как убыл за ворота части».

Доложили начальнику штаба полка, тот стал в ещё большем недоумении — полная ерунда какая-то происходит. Куда командир поехал? Зачем? Если уехал, то где тогда секретные документы? Доложили полковому особисту. «Контрик» прибегает, руки и ноги трясутся — не понимает, что за бред несут офицеры! Вдруг появляется водитель-солдат, он пешком пришёл с окраины города, и поясняет, командир роты велел идти в полк, сказал, они с командиром решили проехать на полигон самостоятельно.

— Трезвые? — спрашивает контрразведчик.

— Трезвые и очень веселые. С ними были и бабы какие-то…, — добавляет боец.

Особист хватается за голову. Надо срочно докладывать командованию и в особый отдел дивизии о пропаже документов! И что тут началось! Боец продолжает рассказывать в подробностях, о том, что на городской улице их ждал «Мерседес», а в нём сидели две молодые женщины. Какие? Не ведает, но точно не жена ротного, потому что он её хорошо знает в лицо. Давай проверять, кого нет в гарнизоне из женщин. Собрали в клуб членов семей и выяснили — нет жены командира миномётной батареи и нет жены одного молодого взводного. Выходит, что и сами сбежали, и своих старых жён поменяли на новых.

Помимо пропажи секретных документов, беглецы-предатели загрузили в кузов «Урала» ПТУР, и новый переносной зенитный комплекс. Заехали в городок, прихватили любовниц — и были таковы. А до бывшей уже не охраняемой границы с ФРГ, всего-то двадцать километров и уже не прехватить. В общем, тщательно подготовили и заранее спланировали план бегства, хорошо продумали всё до мелочей. Даже семейные деньги каждый прихватил с собой. Крахоборы!