Прощай, Германия

— Ну, хорошо, с евреями всё понятно, быстро разобрались. Думаю, решим вопрос за неделю! А что потом? Кто станет новым врагом, если сразу жизнь не улучшится? Что скажешь?

— Улучшится!

— А если нет? Я уверен, дорогой Юрик, герои борьбы с еврейством, твои единомышленники, сразу же возьмутся за тебя, Лукавенко! И за таких же, как ты…

Капитан вытаращил глаза и, посмотрел, не мигая на своего друга.

— Это за каких интересно — таких?

— За очкариков! Вспомни Кампучию, дорогой товарищ! После прихода к власти полпотовцы первым делом перебили тех, кто носил очки! В очках — значит умный! Всех очкариков побили лопатами и мотыгами, потом взялись за других, уж не знаю по каким признакам, но три миллиона искоренили за три года! У нас в России если начать решать основной вопрос «коренным образом», то тремя миллионами не отделаемся. Никак не обойдёмся! Нам ведь размах нужен! Бери более — миллионов десять-двадцать! Обострим классовую и национальную борьбу в процессе углубления демократии! В том обществе, которое ты нам предлагаешь создать, умники ни к чему! Они просто не нужны! Но я думаю, ты до второй масштабной чистки не доживёшь, и даже до массового истребления очкариков не дотянешь! Ты попадёшь в самую первую волну: поймают на улице, обзовут мордой жидовской — и на фонарь. Старшина, неси циркуль! Сейчас мы Луке будем череп измерять! Что-то он мне своими размерами и формой доверия не внушает…

— За что ты меня так? — обиделся Юра. — Чего я тебе плохого сделал?

— А что лично тебе семиты плохого сделали? А их дети, в чём виноваты? В карман твоего кителя кучу навалили?

Прапорщик слушал перепалку на расовые темы двух подвыпивших капитанов и заливался ехидным смехом в уголке.

Лукавенко густо покраснел, обильно вспотел, и выругался.

— С вами умниками свяжешься — обязательно себя круглым дураком почувствуешь!

— А ты почувствуй себя дураком квадратным или прямоугольным. Будем тебя не катать, а валять. Круглым быть легко…

— Я не говорил об уничтожении и репрессиях! Я за власть русских в стране!

— А-а-а! Россия для русских? — живо отреагировал Эдик на очередной ляп артиллериста. — Так нечто подобное уже было однажды провозглашено и претворялось в жизнь ефрейтором Адольфом Шикльгрубером. Освежить память, чем завершилось?

— Опять ты передергиваешь! Я за строго-пропорциональное представительство во власти всех народов, особенно коренной, титульной нации.

— Нации или наци? Уточни…

— Да пошёл ты…

— А хохлов к власти допустим? — вновь усмехнулся Эдик и подмигнул. — Ровно одну пятую должностей хохлам, или чуть меньше? Кто будет вести подсчёт постов?

Капитан Лукавенко сопел и молчал.

— А я наоборот выступаю за демократию без ограничений по национальному признаку! — продолжал Громобоев. — Пусть народ сам изберет, кто должен быть в Советах. А вы всё время пытаетесь провести люстрацию: то без коммунистов, то без евреев, то без очкариков, то без хохлов.

— Не ври, об украинцах речи не велось, — буркнул Лукавенко.

— А мне, например, они не нравятся! У нас в Питере сало кончилось — это они пожрали! Поэтому я считаю с хохлами надо тоже решить коренным образом, — продолжал издеваться и ёрничать Эдик.

— Нет, хохол хохлу рознь! — авторитетно заявил Еремеев. — Бывают западные, бывают — восточные, есть бандеры, а еще есть одесситы. А ты, Юрик, какого замеса хохол?

— Я — русский! Решительно произнёс Лукавенко. — Я родом из Сибири и долго жил на Дальнем Востоке, у меня и в паспорте записано — русский.

— Повторяю: мы будем бить не в паспорт, а в морду. Подставляй! Вернее — будут бить наши, чистокровные русские арийцы, — рассмеялся Эдик и разлил остатки водки по стаканам. — Ладно, мир! Не сердись, Юрик, но не болтай лишнего, не подумавши хорошенько. А то много вас мастеров заявлять: всех убить, повесить, расстрелять, перебить… Ты сначала сам себя представь в роли вешателя, в расстрельной команде с автоматом, перед тобой толпа баб и детишек, и какая-то сволочь тебе командует — пли! И что сделаешь? Выполнишь преступный приказ? Если готов — тогда продолжай трепать языком, но эта болтовня не от большого ума. И учти, что в этом случае я тебе больше не друг! Сейчас провокаторов-говорунов развелось — сотни тысяч! Призывают массы: захватить, покорить, истребить, сослать. А начнёшь с таким демагогом беседовать, то у него самого на дело кишка тонка. Сам этот деятель в горы с автоматом кишлаки зачищать идти не готов, за его бредовые идеи должен биться дурной дядя. Дурным дядей, вернее мальчиком-солдатиком, больше быть не желаю. Да, ты раскинь мозгами, и так судя по нашей доктрине, мы со всем миром готовы враждовать! И на западе, и на востоке и на юге. А разве можно воевать с целой планетой, да ещё с нашей столь отсталой экономикой? Мы ведь технологически плетемся в хвосте цивилизованного мира, опаздываем лет на двадцать! С дубинкой на танки? Ура-ура? Средства связи — дрянь, радиоэлектроника — дерьмо, техника собирается при помощи кувалдометра и … матери! Я не уверен, что в случае чего ракеты упадут в заданном районе на территории противника, думаю, половина рухнет у нас в тайге, в тундре, и на свои города! А сидя в курилке, предлагать показать американцам кузькину мать — несусветная дурость!