Иван Иванович - бывалый сапер

Захожу с Кравчуком в крайнюю хату. Старичок на лавке лежит. Руки вдоль туловища протянуты, редкая бороденка кверху вздернута.

— Здравствуй, — говорю, — дед! Захворал, что ли? Помощь какая требуется?

Ни слова в ответ. Мычит и глаза на нас таращит. Но едва я ближе подошел, как он по лавке пальцами забарабанил. Видно, сказать что-то хочет, да не может.

«Немой, должно быть, — думаю, — и о чем-то предупреждает меня. Но о чем? И почему лежит как спеленатый, вроде бы шевельнуться боится. Неспроста все это. Разобраться надо…»

Что-то толкнуло меня заглянуть под лавку. А там две толовые шашки. И чека взрывателя — подумать только! — с брючным поясом немого проволочкой соединена.

Кравчук затрясся весь. Да и у меня, если откровенно, муторно стало на сердце. До какой же подлости фашисты дошли! Ловушку подготовили, чтоб и старик погиб, и тот, кто пособить ему захочет.

Освободили мы деда… Идем дальше и мальчонку лет шести встречаем. На шее у него бирка «Петропавловка, 18».

Фашисты, оказывается, всех жителей тут пронумеровали и бирки заставляли носить.

Посмотрел я на мальчонку, худющего, оборванного, и горько-горько мне стало.

— Да сними ты собачий этот номер! — говорю.

А он мне:

— Не могу, дяденька, нельзя! Пан староста строго-настрого приказал… Убьют меня, если сниму!

Вспоминаешь все это, и мурашки по спине пробегают. Какие же гитлеровцы люди? Потеряли они право людьми называться. И никогда советский народ не забудет того, что творили фашисты на нашей земле.