Ефим Смолин

Письмо дедушке

Дорогой дедушка Бен Ладен, аллах акбар! Пишу тебе из далекой России, куда ты нас направил отомстить Путину за дружбу с Бушем.

Устроились мы хорошо. Купили себе кепки-аэродромы и жили под легендой кавказских торговцев фруктами. Связь держали с посольством Южного Йемена.

Сначала мы хотели втроем угнать самолет, но здесь такие цены на билеты, что мы просто не потянули! Сбросились, еле-еле хватило на билет одному. Но он так и не добрался до самолета. Рейс отложили, его загнали в накопитель, где он и умер от голода и удушья…

Tебе, конечно, спросишь, куда мы дели твои миллионы. Все деньги ушли на милицию. Нас каждый день останавливали и говорили: «Плати бабки, чурка кавказская…»

Мы трижды закладывали взрывчатку под автомобили. Но здесь такая преступность! Трижды их угоняли вместе с заложенной взрывчаткой! А потом еще продавали — отдельно машины, отдельно мины.

Мы стали действовать по-другому. Шесть самоубийц-взрывников погибли напрасно. Шесть арабских богатырей, поставив таймеры на 9 утра, поджидали шестерых русских начальников у их кабинетов. Ни одна падла вовремя на работу не пришла…

Тогда мы перешли к биологической войне. Мы взяли бациллы брюшного тифа, чумы и холеры, посыпали ими фрукты и продали в столовую. Мы знали, что тут их мыть не будут. Что здесь, в России, моют только деньги. Но мы снова просчитались. Кто знал, что эти грозные бактерии погибнут в неравной схватке с неуязвимыми русскими тараканами?

Тогда, как ты нам советовал, мы заготовили четыре письма с сибирской язвой.

В первый же вечер трое из нас взяли три письма со смертоносным порошком, написали: «Кремль. Президенту лично в руки» — и отправились на почту. Он был обречен. Ты же знаешь, Бен, сибирская язва погибает, только если конверт прогладить горячим утюгом, а русские почтальоны, как только им раздали утюги «Мулинекс», сразу их унесли домой…

Я положил свой конверт за пазуху и уже закрывал свою фруктовую лавочку, чтоб пойти на почту и совершить свой подвиг во имя Аллаха, но тут подошел какой-то неверный в кожаной куртке, посмотрел на яблоки и спросил, какая у нас крыша.

Я сказал: «Южный Йемен». Но парень сказал, что это не крыша, а говно, что он вообще не знает такой группировки — южнойеменской… Из Южного Бутова ребят знает, а из Южного Йемена нет. И стал жечь мне живот раскаленным утюгом и приговаривать: «Солнцевским надо платить, солнцевским…»

Я выжил, но бактерии, конечно, сдохли…

Наш второй человек благополучно доставил свой конверт на почту, но Чубайс как раз выключил свет на почтамте за неуплату, и письмо пришло к нам обратно с пометкой: «Не можем прочесть адрес». Наш человек, взявший письмо у почтальона, погиб на месте…

Тогда мы, просто чтоб вызвать панику, послали третье письмо по первому попавшемуся адресу, выбрав дом рядом с почтой, но язва, как известно, живет в конверте тринадцать дней, а письма к простым россиянам тут идут год…

Дорогой Бен, ты, конечно, спросишь, где четвертое письмо? Оно у тебя в руках, идиот! Это тебе за то, кретин, что ты послал нас в эту дикую непобедимую страну!

Посылаю тебе свою фотографию, чтоб ты знал, как выглядит твоя страшная смерть. Посмотри на это фото. То, что у меня на голове — не тюрбан и не чалма. Это полотенце, потому что у меня башка болит от этой России!

А может, ты и не умрешь в страшных муках, может, к моменту, когда ты получишь это письмо, уже не будет в живых ни тебя, ни меня — мы просто умрем от старости.

И на всей планете останутся в живых только русские почтальоны, которые никуда не спешат.

Прости. Извини, что сорвался — нервы… Только забери ты меня отсюда, милый дедушка Бен Ладенович.