Трое в лодке, не считая собаки [англ. и рус. параллельные тексты]

He did not know of any such place-at least, not one handy; but he said that, if we liked to come with him, his mother had a room to spare, and could put us up for the night.

Мальчик не знал ни одного такого места, по крайней мере поблизости, но сказал, что мы можем пойти с ним, - у его матери есть свободная комната.

We fell upon his neck there in the moonlight and blessed him, and it would have made a very beautiful picture if the boy himself had not been so over-powered by our emotion as to be unable to sustain himself under it, and sunk to the ground, letting us all down on top of him.

Мы тут же, при свете луны, бросились ему на шею и осыпали его благословениями. Это зрелище было бы прекрасно, если бы мальчик не оказался до того подавлен нашим волнением, что не мог выдержать и сел на землю, увлекая нас за собой.

Harris was so overcome with joy that he fainted, and had to seize the boy's beer-can and half empty it before he could recover consciousness, and then he started off at a run, and left George and me to bring on the luggage.

Гаррис от радости почувствовал себя дурно и, схватив бидон мальчика, наполовину осушил его. После этого он пришел в себя и пустился бежать, предоставив нам с Джорджем нести вещи.

It was a little four-roomed cottage where the boy lived, and his mother-good soul!-gave us hot bacon for supper, and we ate it all-five pounds-and a jam tart afterwards, and two pots of tea, and then we went to bed.

В маленьком коттедже, где жил мальчик, было четыре комнаты, и его мать - добрая душа -дала нам на ужин горячей грудинки, которую мы без остатка съели всю целиком (пять фунтов), и сверх того, пирога с вареньем и два чайника чаю, после чего мы пошли спать.

There were two beds in the room; one was a 2ft. 6in. truckle bed, and George and I slept in that, and kept in by tying ourselves together with a sheet; and the other was the little boy's bed, and Harris had that all to himself, and we found him, in the morning, with two feet of bare leg sticking out at the bottom, and George and I used it to hang the towels on while we bathed.

В спальне стояло две кровати: складная кровать длиной в два фута и шесть дюймов - на ней спали мы с Джорджем, привязав себя друг к другу простыней, чтобы не упасть, - и кровать мальчика, которую получил в полное владение Гаррис. Утром оказалось, что из нее на два фута торчат его голые ноги, и мы с Джорджем, умываясь, использовали их как вешалку для полотенца.

We were not so uppish about what sort of hotel we would have, next time we went to Datchet.

В следующий наш приезд в Дэтчет мы уже не были так привередливы по части гостиниц.

To return to our present trip: nothing exciting happened, and we tugged steadily on to a little below Monkey Island, where we drew up and lunched.

Но вернемся к нашей теперешней прогулке. Ничего интересного не произошло, и мы продолжали усердно тянуть лодку. Немного ниже Обезьяньего острова мы подвели ее к берегу и позавтракали.

We tackled the cold beef for lunch, and then we found that we had forgotten to bring any mustard.

Мы вынули холодное мясо и увидели, что забыли взять с собой горчицу.

I don't think I ever in my life, before or since, felt I wanted mustard as badly as I felt I wanted it then.

Не помню, чтобы мне когда-нибудь в жизни, до или после этого, так отчаянно хотелось горчицы.

I don't care for mustard as a rule, and it is very seldom that I take it at all, but I would have given worlds for it then.

Вообще-то я не любитель горчицы и очень редко ее употребляю, но в тот день я бы отдал за нее полмира.

I don't know how many worlds there may be in the universe, but anyone who had brought me a spoonful of mustard at that precise moment could have had them all.

Не знаю, сколько это в точности составляет -полмира, но всякий, кто бы принес мне в эту минуту ложку горчицы, мог получить эти полмира целиком.

I grow reckless like that when I want a thing and can't get it.

Я готов на любое безрассудство, когда хочу чего-нибудь и не могу раздобыть.

Harris said he would have given worlds for mustard too.

Гаррис сказал, что он тоже отдал бы за горчицу полмира.

It would have been a good thing for anybody who had come up to that spot with a can of mustard, then: he would have been set up in worlds for the rest of his life.

Прибыльный был бы день для человека, который появился бы тогда в этом месте с банкой горчицы. Он был бы обеспечен мирами на всю жизнь.

But there! I daresay both Harris and I would have tried to back out of the bargain after we had got the mustard.

Впрочем, мне кажется, что и я и Г аррис, получив горчицу, попытались бы отказаться от этой сделки.

One makes these extravagant offers in moments of excitement, but, of course, when one comes to think of it, one sees how absurdly out of proportion they are with the value of the required article.

Такие сумасбродные предложения делаешь сгоряча, но потом, подумав, соображаешь, до какой степени они нелепы и не соответствуют ценности нужного предмета.

I heard a man, going up a mountain in Switzerland, once say he would give worlds for a glass of beer, and, when he came to a little shanty where they kept it, he kicked up a most fearful row because they charged him five francs for a bottle of Bass.

Я слышал, как однажды в Швейцарии один человек, восходивший на гору, сказал, что отдал бы полмира за стакан пива. А когда этот человек дошел до маленькой избушки, где держали пиво, он поднял страшный скандал из-за того, что с него потребовали пять франков за бутылку мартовского.

He said it was a scandalous imposition, and he wrote to the Times about it.

Он сказал, что это грабеж, и написал об этом в "Таймс".

It cast a gloom over the boat, there being no mustard. We ate our beef in silence.

Отсутствие горчицы подействовало на нас угнетающе, и мы ели говядину в полном молчании.

Existence seemed hollow and uninteresting.

Жизнь казалась пустой и неинтересной.

We thought of the happy days of childhood, and sighed.

Мы вспоминали дни счастливого детства и вздыхали.

We brightened up a bit, however, over the apple-tart, and, when George drew out a tin of pine-apple from the bottom of the hamper, and rolled it into the middle of the boat, we felt that life was worth living after all.

Но, перейдя к яблочному пирогу, мы несколько воспрянули духом, а когда Джордж вытащил со дна корзины банку ананасовых консервов и выкатил ее на середину лодки, нам начало казаться, что жить все же стоит.

We are very fond of pine-apple, all three of us.

Мы все трое любим ананасы.

We looked at the picture on the tin; we thought of the juice. We smiled at one another, and Harris got a spoon ready.

Мы рассматривали рисунок на банке, мы думали о сладком соке, мы обменивались улыбками. А Гаррис даже вытащил ложку.

Then we looked for the knife to open the tin with.

Потом мы начали искать нож, чтобы вскрыть банку.

We turned out everything in the hamper. We turned out the bags. We pulled up the boards at the bottom of the boat.

Мы перерыли все содержимое корзины, вывернули чемоданы, подняли доски на дне лодки.

We took everything out on to the bank and shook it.

Мы вынесли все наши вещи на берег и перетрясли их.

There was no tin-opener to be found.

Консервного ножа нигде не было.

Then Harris tried to open the tin with a pocket-knife, and broke the knife and cut himself badly; and George tried a pair of scissors, and the scissors flew up, and nearly put his eye out.

Тогда Гаррис попробовал вскрыть банку перочинным ножом, но только сломал нож и сильно порезался. Джордж пустил в ход ножницы; ножницы выскочили у него из рук и чуть не выкололи ему глаза.

While they were dressing their wounds, I tried to make a hole in the thing with the spiky end of the hitcher, and the hitcher slipped and jerked me out between the boat and the bank into two feet of muddy water, and the tin rolled over, uninjured, and broke a teacup.

Пока они перевязывали свои раны, я попробовал пробить в этой банке дырку острым концом багра, но багор соскользнул, и я оказался между лодкой и берегом, в грязной воде. А банка, невредимая, покатилась и разбила чайную чашку.

Then we all got mad.

Тут мы все разъярились.

We took that tin out on the bank, and Harris went up into a field and got a big sharp stone, and I went back into the boat and brought out the mast, and George held the tin and Harris held the sharp end of his stone against the top of it, and I took the mast and poised it high up in the air, and gathered up all my strength and brought it down.

Мы снесли эту банку на берег, Гаррис пошел в поле и притащил большой острый камень, а я вернулся в лодку и приволок мачту. Джордж придерживал банку, Г аррис приложил к ней острый конец камня, а я взял мачту, поднял ее высоко в воздух и, собравшись с силами, опустил ее.

It was George's straw hat that saved his life that day.

Джорджу в тот день спасла жизнь его соломенная шляпа.

He keeps that hat now (what is left of it), and, of a winter's evening, when the pipes are lit and the boys are telling stretchers about the dangers they have passed through, George brings it down and shows it round, and the stirring tale is told anew, with fresh exaggerations every time.

Он до сих пор хранит эту шляпу (или, вернее, то, что от нее осталось). В зимние вечера, когда трубки раскурены и друзья рассказывают всякие небылицы об опасностях, которые им пришлось пережить, Джордж приносит свою шляпу, пускает ее по рукам и еще раз рассказывает эту волнующую повесть, неизменно украшая ее новыми преувеличениями.

Harris got off with merely a flesh wound.

Гаррис отделался легкой раной.

After that, I took the tin off myself, and hammered at it with the mast till I was worn out and sick at heart, whereupon Harris took it in hand.

После этого я сам принялся за банку и до тех пор колотил ее мачтой, пока не выбился из сил и не пришел в полное уныние. Тогда меня сменил Гаррис.

Flattened tinWe beat it out flat; we beat it back square; we battered it into every form known to geometry-but we could not make a hole in it.

Мы расплющили банку, мы превратили ее в куб, мы придавали ей всевозможные очертания, встречающиеся в геометрии, но не могли пробить в ней дыру.

Then George went at it, and knocked it into a shape, so strange, so weird, so unearthly in its wild hideousness, that he got frightened and threw away the mast.

Наконец за банку взялся Джордж, под его ударами она приняла такую дикую, нелепую, чудовищно уродливую форму, что Джордж испугался и отбросил мачту.

Then we all three sat round it on the grass and looked at it.

Тогда мы все трое сели в кружок на траву и стали смотреть на банку.

There was one great dent across the top that had the appearance of a mocking grin, and it drove us furious, so that Harris rushed at the thing, and caught it up, and flung it far into the middle of the river, and as it sank we hurled our curses at it, and we got into the boat and rowed away from the spot, and never paused till we reached Maidenhead.

На верхушке ее образовалась длинная впадина, которая походила на насмешливую улыбку. Она привела нас в такое бешенство, что Г аррис бросился к банке, схватил ее и кинул на середину реки. Пока она тонула, мы осыпали ее проклятиями, потом сели в лодку и, взявшись за весла, гребли без отдыха до самого Мэйденхеда.

Maidenhead itself is too snobby to be pleasant.

Мэйденхед слишком фешенебельное место, чтобы быть приятным.

It is the haunt of the river swell and his overdressed female companion. It is the town of showy hotels, patronised chiefly by dudes and ballet girls.

Это убежище речных франтов и их разряженных спутниц, город шикарных отелей, посещаемых преимущественно светскими щеголями и балетными танцовщицами.

It is the witch's kitchen from which go forth those demons of the river-steam-launches.

Это кухня ведьм, из которой выходят злые духи реки - паровые баркасы.

The London Journal duke always has his "little place" at Maidenhead; and the heroine of the three-volume novel always dines there when she goes out on the spree with somebody else's husband.

У всякого герцога из "Лондонской газеты" есть "домик" в Мэйденхеде, а героини трехтомных романов всегда обедают там, когда отправляются кутить с чужими мужьями.

River scene We went through Maidenhead quickly, and then eased up, and took leisurely that grand reach beyond Boulter's and Cookham locks.

Мы быстро проехали мимо Мэйденхеда, а потом сбавили ход и не торопясь проплыли замечательный участок реки между Боултерским и Кукхэмским шлюзами.

Clieveden Woods still wore their dainty dress of spring, and rose up, from the water's edge, in one long harmony of blended shades of fairy green.

Кливденский лес был одет в свой прекрасный весенний убор и склонялся к реке сплошным рядом зеленых ветвей всевозможных оттенков.

In its unbroken loveliness this is, perhaps, the sweetest stretch of all the river, and lingeringly we slowly drew our little boat away from its deep peace.

В своей ничем не омраченной прелести это, пожалуй, одно из самых красивых мест на реке, и нам не хотелось уводить оттуда нашу лодку и расставаться с его мирной тишиной.

We pulled up in the backwater, just below Cookham, and had tea; and, when we were through the lock, it was evening.

Мы остановились в заводи, чуть не доходя Кукхэма, и напились чаю. Когда мы миновали шлюз, был уже вечер.

A stiffish breeze had sprung up-in our favour, for a wonder; for, as a rule on the river, the wind is always dead against you whatever way you go.

Поднялся довольно свежий ветерок, - к нашему удивлению, попутный. Обычно на реке ветер всегда бывает встречный, в какую бы сторону вы ни шля.