Трое в лодке, не считая собаки [англ. и рус. параллельные тексты]

Он не говорил никаких глупостей вроде того, что забыл ноты дома, или чего-нибудь подобного.

He at once fished out his instrument, and commenced to play

Он немедленно выудил свой инструмент и заиграл песню

"Two Lovely Black Eyes."

"Пара милых черных глаз".

I had always regarded

До этого вечера я всегда считал

"Two Lovely Black Eyes" as rather a commonplace tune until that evening.

"Пару милых черных глаз" довольно пошлым произведением!

The rich vein of sadness that George extracted from it quite surprised me.

Но Джордж обнаружил в нем такие залежи грусти, что я только диву давался.

The desire that grew upon Harris and myself, as the mournful strains progressed, was to fall upon each other's necks and weep; but by great effort we kept back the rising tears, and listened to the wild yearnful melody in silence.

Чем дальше мы с Г аррисом слушали эту песню, тем больше нам хотелось броситься друг другу на шею и зарыдать. Сделав над собой усилие, мы сдержали подступившие слезы и молча слушали дикий тоскливый мотив.

When the chorus came we even made a desperate effort to be merry.

Когда пришло время подпевать, мы даже предприняли отчаянную попытку развеселиться.

We re-filled our glasses and joined in; Harris, in a voice trembling with emotion, leading, and George and I following a few words behind:

Мы снова наполнили стаканы и присоединились к пению. Гаррис дрожащим голосом запевал, а мы с Джорджем вторили:

"Two lovely black eyes; Oh! what a surprise!

О, пара милых, черных глаз! Вот неожиданность для нас!

Only for telling a man he was wrong, Two-"

Их взор корит нас и стыдит. О...

There we broke down.

Тут мы не выдержали.

The unutterable pathos of George's accompaniment to that "two" we were, in our then state of depression, unable to bear.

При нашем подавленном состоянии невыразимо чувствительный аккомпанемент Джорджа сразил нас наповал.

Harris sobbed like a little child, and the dog howled till I thought his heart or his jaw must surely break.

Гаррис зарыдал, как ребенок, а собака так завыла, что едва избежала разрыва сердца или вывиха челюсти.

George wanted to go on with another verse.

Джордж хотел начать следующий куплет.

He thought that when he had got a little more into the tune, and could throw more "abandon," as it were, into the rendering, it might not seem so sad.

Он решил, что, когда он лучше освоится с мелодией и сможет исполнить ее с большей непринужденностью, она покажется не такой печальной.

The feeling of the majority, however, was opposed to the experiment.

Однако большинство высказалось против этого опыта.

There being nothing else to do, we went to bed-that is, we undressed ourselves, and tossed about at the bottom of the boat for some three or four hours.

Так как делать было больше нечего, мы легли спать, то есть разделись и часа три-четыре проворочались на дне лодки.

After which, we managed to get some fitful slumber until five a.m., when we all got up and had breakfast.

После этого нам удалось проспать тревожным сном до пяти часов утра; затем мы встали и позавтракали.

The second day was exactly like the first.

Следующий день был в точности схож с предыдущим.

The rain continued to pour down, and we sat, wrapped up in our mackintoshes, underneath the canvas, and drifted slowly down.

Дождь лил по-прежнему, мы сидели под брезентом, в макинтошах, и медленно плыли вниз по течению.

One of us-I forget which one now, but I rather think it was myself-made a few feeble attempts during the course of the morning to work up the old gipsy foolishness about being children of Nature and enjoying the wet; but it did not go down well at all.

Один из нас, - я забыл, кто именно, но, кажется, это был я, - сделал слабую попытку вернуться к цыганской ерунде о детях природы и наслаждении сыростью, но из этого ничего не вышло.

That- "I care not for the rain, not I!" was so painfully evident, as expressing the sentiments of each of us, that to sing it seemed unnecessary.

Слова: "Не боюсь я дождя, не боюсь я его!" -очень уж не вязались с нашим настроением.

On one point we were all agreed, and that was that, come what might, we would go through with this job to the bitter end.

В одном мы были единодушны, а именно в том, что, как бы то ни было, мы доведем наше предприятие до конца.

We had come out for a fortnight's enjoyment on the river, and a fortnight's enjoyment on the river we meant to have.

Мы решили наслаждаться рекой две недели и были намерены использовать эти две недели целиком.

If it killed us! well, that would be a sad thing for our friends and relations, but it could not be helped.

Пусть это будет стоить нам жизни! Разумеется, наши родные и друзья огорчатся, но тут ничего не поделаешь.

We felt that to give in to the weather in a climate such as ours would be a most disastrous precedent.

Мы чувствовали, что отступить перед погодой в нашем климате значило бы показать недостойный пример грядущим поколениям.

"It's only two days more," said Harris, "and we are young and strong.

- Осталось только два дня, - сказал Гаррис, - а мы молоды и сильны.

We may get over it all right, after all."

В конце концов мы, может быть, переживем все это благополучно.

At about four o'clock we began to discuss our arrangements for the evening.

Часа в четыре мы начали обсуждать планы на вечер.

We were a little past Goring then, and we decided to paddle on to Pangbourne, and put up there for the night.

Мы только что миновали Горинг и решили пройти до Пэнгборна и заночевать там.

"Another jolly evening!" murmured George.

- Еще один веселый вечерок, - пробормотал Джордж.

We sat and mused on the prospect.

Мы сидели и размышляли о том, что нас ожидает.

We should be in at Pangbourne by five.

В Пэнгборне мы будем около пяти.

We should finish dinner at, say, half-past six.

Обедать кончим примерно в половине шестого.

After that we could walk about the village in the pouring rain until bed-time; or we could sit in a dimly-lit bar-parlour and read the almanac.

Потом мы можем бродить по деревне под проливным дождем, пока не придет время ложиться спать, или сидеть в тускло освещенном трактире и читать старый "Ежегодник".

Lady in skirt"Why, the Alhambra would be almost more lively," said Harris, venturing his head outside the cover for a moment and taking a survey of the sky.

- В "Альгамбре" было бы, черт возьми, повеселей, - сказал Г аррис, на минуту высовывая голову из-под парусины и окидывая взором небо.

"With a little supper at the — [311] to follow," I added, half unconsciously.

- А потом мы бы поужинали у **, [Отличный недорогой ресторанчик в районе **, где прекрасно готовят легкие французские обеды и ужины и где за три с половиной шиллинга можно получить бутылку первоклассного вина. Но я не так глуп, чтобы рекламировать его. (Прим. автора.)] - прибавил я почти бессознательно.

"Yes it's almost a pity we've made up our minds to stick to this boat," answered Harris; and then there was silence for a while.

- Да, я почти жалею, что мы решили не расставаться с лодкой, - сказал Гаррис, после чего все мы довольно долго молчали.

"If we hadn't made up our minds to contract our certain deaths in this bally old coffin," observed George, casting a glance of intense malevolence over the boat, "it might be worth while to mention that there's a train leaves Pangbourne, I know, soon after five, which would just land us in town in comfortable time to get a chop, and then go on to the place you mentioned afterwards."

- Если бы мы не решили дожидаться верной смерти в этом дурацком сыром гробу, - сказал Джордж, окидывая лодку враждебным взглядом,- стоило бы, пожалуй, вспомнить, что из Пэнгборна в пять с чем-то отходит поезд на Лондон, и мы бы как раз успели перекусить и отправиться в то место, о котором вы только что говорили.

Nobody spoke.

Никто ему не ответил.

We looked at one another, and each one seemed to see his own mean and guilty thoughts reflected in the faces of the others.

Мы переглянулись, и каждый, казалось, прочел на лицах других свои собственные низкие и грешные мысли.

In silence, we dragged out and overhauled the Gladstone.

В молчании мы вытащили и освидетельствовали наш чемодан.

We looked up the river and down the river; not a soul was in sight!

Мы посмотрели на реку, - ни справа, ни слева не было видно ни души.

Twenty minutes later, three figures, followed by a shamed-looking dog, might have been seen creeping stealthily from the boat-house at the

Двадцать минут спустя три человеческие фигуры, сопровождаемые стыдливо потупившейся собакой, украдкой пробирались от лодочной пристани у гостиницы

"Swan" towards the railway station, dressed in the following neither neat nor gaudy costume: Black leather shoes, dirty; suit of boating flannels, very dirty; brown felt hat, much battered; mackintosh, very wet; umbrella.

"Лебедь" к железнодорожной станции. Их туалет, достаточно неопрятный и скромный, состоял из следующих предметов; черные кожаные башмаки - грязные; фланелевый костюм - очень грязный; коричневая фетровая шляпа - измятая; макинтош - весь мокрый; зонтик.

We had deceived the boatman at Pangbourne.

Мы обманули лодочника в Пэнгборне.

We had not had the face to tell him that we were running away from the rain.

У нас не хватило духу сказать ему, что мы убегаем от дождя.

We had left the boat, and all it contained, in his charge, with instructions that it was to be ready for us at nine the next morning.

Мы оставили на его попечение лодку и все ее содержимое, предупредив его, что она должна быть готова к девяти часам утра.

If, we said-if anything unforeseen should happen, preventing our return, we would write to him.

Если... если что-нибудь непредвиденное помешает нам вернуться, мы ему напишем.

We reached Paddington at seven, and drove direct to the restaurant I have before described, where we partook of a light meal, left Montmorency, together with suggestions for a supper to be ready at half-past ten, and then continued our way to Leicester Square.

В семь часов мы были на Пэддингтонском вокзале и оттуда прямо направились в упомянутый мной ресторан. Слегка закусив, мы оставили там Монморенси и распоряжение приготовить нам ужин к половине одиннадцатого, а сами двинулись на Лестер-сквер.

We attracted a good deal of attention at the Alhambra.

В "Альгамбре" мы привлекли к себе всеобщее внимание.

On our presenting ourselves at the paybox we were gruffly directed to go round to Castle Street, and were informed that we were half-an-hour behind our time.

Когда мы подошли к кассе, нас грубо направили за угол, к служебному входу, и сообщили, что мы опаздываем на полчаса.

We convinced the man, with some difficulty, that we were not "the world-renowned contortionists from the Himalaya Mountains," and he took our money and let us pass.

Не без труда мы убедили кассира, что мы вовсе не всемирноизвестные "гуттаперчевые люди с Гималайских гор", и тогда он взял у нас деньги и пропустил нас.

Inside we were a still greater success.

В зрительном зале мы имели еще больший успех.

Our fine bronzed countenances and picturesque clothes were followed round the place with admiring gaze.

Наш замечательный смуглый цвет лица и живописные костюмы приковывали к себе восхищенные взгляды.

We were the cynosure of every eye.

Все взоры были устремлены на нас.

It was a proud moment for us all.

Это были чудесные мгновенья.

We adjourned soon after the first ballet, and wended our way back to the restaurant, where supper was already awaiting us.

Мы отбыли вскоре после первого балетного номера и направили свои стопы обратно в ресторан, где нас уже ожидал ужин.

I must confess to enjoying that supper.

Должен сознаться, этот ужин доставил мне удовольствие.

For about ten days we seemed to have been living, more or less, on nothing but cold meat, cake, and bread and jam.

Последние десять дней мы жили главным образом на холодном мясе, пирогах и хлебе с вареньем.

It had been a simple, a nutritious diet; but there had been nothing exciting about it, and the odour of Burgundy, and the smell of French sauces, and the sight of clean napkins and long loaves, knocked as a very welcome visitor at the door of our inner man.

Эта пища проста и питательна, но в ней нет ничего возвышающего, и аромат бургондского вина, запах французских соусов, чистые салфетки и изящные хлебцы оказались желанными гостями у порога нашей души.

We pegged and quaffed away in silence for a while, until the time came when, instead of sitting bolt upright, and grasping the knife and fork firmly, we leant back in our chairs and worked slowly and carelessly-when we stretched out our legs beneath the table, let our napkins fall, unheeded, to the floor, and found time to more critically examine the smoky ceiling than we had hitherto been able to do-when we rested our glasses at arm's-length upon the table, and felt good, and thoughtful, and forgiving.

Некоторое время мы молча резали и жевали; наконец наступила минута, когда, устав сидеть прямо и крепко держать в руке вилку и нож, мы откинулись на спинки стульев и двигали челюстями вяло и небрежно. Мы вытянули ноги под столом, наши салфетки попадали на пол, и мы нашли время критически оглядеть закопченный потолок. Мы отставили стаканы подальше и чувствовали себя добрыми, тактичными и всепрощающими.

Then Harris, who was sitting next the window, drew aside the curtain and looked out upon the street.