Виолетта

С наступлением осени стаи диких гусей улетали в теплые страны, в воздухе повисала завеса тумана, а на земле появлялись сверкающие кристаллики инея, ночи становились длинными, а дни короткими и пасмурными. Тогда мы прощались с хижиной. Харальд не запирал ее на ключ — вдруг кто-то заблудится в лесу и укроется в ней на ночь или две. Харальд оставлял вязанку дров, свечи, керосин, продукты и теплую одежду. Этот обычай пошел от его отца, который ввел его, чтобы помочь тем, кто бежал от войны во времена, когда Норвегия была оккупирована немцами.

Однажды я спросила у Харальда, какое у него самое заветное желание; он ответил, что всегда мечтал провести старость в тишине и уединении на маленьком островке, одном из пятидесяти тысяч островов, которыми изобилует раздробленная география Норвегии, но с тех пор, как мы вместе, хочет умереть со мной рядом на юге моей страны. В некоторых случаях — такое бывало крайне редко — он изъяснялся, как настоящий трубадур. Я уверена, что он очень меня любил, но ему трудно было выразить свои чувства; он был немногословен, отчаянно независим, и этого же ожидал от меня, к тому же, на мой вкус, он был излишне практичен. Никаких цветов или духов; он дарил мне перочинные ножики, секаторы, инсектициды, компасы и так далее. Избегал романтических или сентиментальных жестов, считая их подозрительными. Если ты действительно любишь человека, зачем тратить слова? Обожал музыку, но корчился от стыда из-за банальности некоторых песен и мелодраматических опер; предпочитал слушать их на итальянском, чтобы наслаждаться Наварит — ти, не задумываясь о том, какую тот поет чепуху. Избегал говорить о себе; довел до крайности скандинавское понятие janteloven, что означает: «Не думай, что ты особенный или лучше других, помни, что даже самый выдающийся гвоздь забивают молотком». Он не хвастался даже птицами, которых открывал.

Во время каждой поездки мы заезжали к Хуану Мартину и его семье в Осло, но только на несколько дней. Думаю, сыну было удобнее любить меня издалека. Он прожил в Норвегии много лет и привык к ее культуре, очень отличающейся от нашей. В нем ничего не осталось от юного революционера, который бежал от Грязной войны; он превратился в пузатого господина, голосующего за консерваторов. Впрочем, тамошние консерваторы левее здешних социалистов.