Правильный попаданец

Глава 15

Мы спустились на цокольный этаж, где располагались камеры или как обычно говорили – арестные помещения. Здесь даже в коридоре было темно и сыро.

За дверями переговаривались задержанные, кто-то громко и надсадно кашлял. В общем, ИВС жил привычной жизнью.

– Эй, легавые? – донеслось откуда-то сбоку. – На свободу когда? Уж третьи сутки гноите.

– Заткнись, Рябоконь, – коротко бросил в ответ дежурный. – Когда надо, тогда и отпустим.

– А ты чё – жив остался? – захохотал невидимый Рябоконь – Я было обрадовался, что вас по брёвнышку раскатали.

– Не дождёшься, – буркнул дежурный.

У дежурного к ремню была пристёгнута тяжёлая связка ключей. Подойдя к одной из камер, он подобрал нужный и стал ковыряться в замке. Что-то щёлкнуло, дверь распахнулась.

– Вот, – сказал дежурный. – Только осторожно, товарищи.

Я заглянул внутрь… камера была пуста. Вопросительно посмотрел на дежурного.

– И что? Камера как камера…

– Здесь находился задержанный Трубка, – чуть не плача произнёс дежурный.

– Чего! – взревел медведем Смушко. – И где же он?

– Не знаю! Вчера вечером был, а сегодня как корова языком слизнула.

– А камеры кто охранял?! Почему на посту никого? – разозлился Смушко.

– Камеры охранял милиционер Головко. Только убили его, когда катавасия началась. На стрельбу выскочил и сразу наповал…

– Ну да… – грустно протянул Смушко. – Хороший был мужик. Жаль, конечно.

Затем снова накинулся на дежурного:

– Хорошо, а ты куда смотрел? У нас один выход.

– Честное комсомольское, не видел я! Не мог Трубка мимо меня пройти – я бы задержал.

– Задержал… Честное комсомольское! – Смушко трясло от злости. – Ты понимаешь, что с тобой теперь будет?! Да тебя расстрелять мало!

– Товарищ начальник губро! – обиженно завопил дежурный. – Я-то здесь при чём! Я вообще ничего не понимаю…

– Может его в другую камеру случайно определили? – предположил я. – Давайте проверим. Всякое в жизни бывает.

– Да проверял я! Нет его! Нет и всё! – выпалил дежурный.

– Ещё раз проверить! Заодно установить – может, кто-то ещё пропал! – нахмурился Смушко. – Задержанных опросить. Через полчаса у меня в кабинете с докладом. А там определимся.

Увидев, что дежурный находится в оцепенении, начальник губрозыска рявкнул:

– Выполнять!

Увы, лже-чекист Трубка как в воду канул, и допрос задержанных ничего не дал. Все пожимали плечами и говорили, что ничего не видели не слышали.

– А если и слышали что, так ничего нам не скажут. Сознательного элемента, как вы понимаете, там нет и неоткуда взяться. Из хорошего только то, что кроме Трубки больше никто не сбежал, – подвёл итоги Гибер.

Он смог прорваться только после того, как мятежники сдались, а до этого вместе с мастеровыми из депо занимался организацией рабочей дружины.

Смушко вызвал к себе всех сотрудников губрозыска, и обе бригады, пусть и не в полном составе, оккупировали его кабинет. Мест за столом не хватало, люди сидели на подоконниках или, подобно мне, стояли.

Закончив доклад, Гибер опустился на стул и вытер вспотевший лоб платком.

– Когда Трубку видели в последний раз? – спросил Смушко.

– Сразу после того, как арестованным раздали ужин, – с места ответил Гибер.

– А что – после никто не проверял? – насупил брови начальник губрозыска.

– Вы же сами помните, что вчера творилось: задержаний много, допросы… Народ туда-сюда таскали, причём весь вечер и половину ночи. Трубка сидел в одиночке и его не проверяли. Решили, что никуда не денется, – буркнул Гибер.

– Знаете как это называется? Это называется бдительность потеряли, товарищи! Расслабились! А что в итоге? Враг на свободе. И что хуже всего: мы не только не знаем, как это случилось, но даже не можем установить когда.

Гибер отвернулся. Другие оперативники тоже чувствовали себя не в своей тарелке. Случилось ЧП. И даже недавняя атака на губрозыск не могла служить оправданием. Преступник явно ушёл до неё.

Это бросало тень на весь уголовный розыск.

С меня тоже снимали показания, но вот только большой пользы это не принесло. Если бы увидел Трубку… нет, даже не на выходе, а просто в коридоре, обязательно бы зафиксировал в памяти. В конце концов, я ведь лично его брал. Но… чего не было, того не было.

– Дежурный вспомнил что-то полезное?

– Нет, – вздохнул Гибер. – Я его под арест взял. Пусть в холодной посидит, память проветрит.

– Это шут знает что! – Смушко покраснел как варёный рак. – Пока одни ставят на кон собственные жизни и рискуют, ловя преступников, другие допускают халатность на посту! Да над нами вся городская шпана теперь смеяться будет! А теперь мой главный вопрос – Он повысил голос. – Как мы теперь в глаза смотреть людям будем? Что скажете, товарищи сыщики?

Наступила мёртвая тишина. Сказать было нечего, все это прекрасно понимали.

– Молчите… И правильно делаете. И я тоже хорош…

– Но товарищ… – вскинулся Полундра, однако Смушко не дал ему договорить:

– Не надо. Я – начальник, с меня и главный спрос. В общем, в свете нынешних событий считаю, что недостоин занимать данную должность. Прямо сейчас отправлюсь в губком, а там… – Он махнул рукой. – Что скажут, то и скажут! Лично я бы себе вот что сказал: «Провалил ты всю работу, товарищ Смушко». Сам это чувствую и готов хоть сейчас от стыда под землю провалиться.

Я кашлянул, привлекая к себе внимание.

– Быстров? – вскинул подбородок Смушко. – Ты чего? Заболел?

Я отклеился от стены.

– Товарищ Смушко, может не надо с губкомом спешить?

– У тебя есть какие-то предложения? – удивился он.

– Есть. Думаю, товарищам в губкоме пока не до нас. Они тоже не на «ять» сработали: проглядели мятеж под носом. Пусть вместе с ГПУ разбираются. До нас у них руки в ближайшие день-два точно не дойдут.

– К чему эти философские выкладки, Быстров?

– К тому, что раз уж сами обгадились, нам и вытирать. Предлагаю заняться поисками беглеца. Готов взять это на себя.

– И с чего думаешь начать, Быстров?

– Да пока выбор не велик, – признался я. – Разрешите поработать с дежурным.

– Хорошо. Можешь начинать прямо сейчас, – кивнул начальник губрозыска.

Впрочем, интонация в его голосе недвусмысленно говорила о том, что он не больно-то верит в успех.

– Спасибо! – поблагодарил я. – Только вы всё же дня два пока о ситуации наверх не докладывайте. Если получится поймать, так сами знаете: победителей не судят. Авось обойдётся.

Дежурный сам находился под арестом, причём по «наследству» получил ту самую камеру, из которой сбежал лже-чекист.

Если хочешь разговорить человека, попробуй с ним наладить контакт. Не знаю, в каких отношениях с этим довольно молодым ещё парнем был настоящий Быстров, но, кажется, друзьями они не были.

Миша – да, это друг, я почти сразу это почувствовал, хотя сначала воспринял его в штыки. А дежурный… ну ничегошеньки в душе не шевельнулось, парень как парень. Вот только влип в незавидное положение.

– Держи, – я подал ему чашку с чаем, заварку для которого выцыганил у хозяйственного Полундры.

У него же достал и сахарин – жуткую гадость.

Дежурный поднял голову. Он был серый и осунувшийся. В его взгляде царила безнадёга.

– Зачем?

– Зачем чай принёс? Странный вопрос… Чтобы ты выпил и согрелся – тут, прямо скажем, не курорт. – Я зябко повёл плечами. – Холодно…

– Меня расстреляют? – вдруг спросил он.

– Три раза, – пообещал я.

– Тебе бы всё шутки шутить, – вздохнул он. – Знаешь, каково это вдруг на нарах оказаться?

Я кивнул:

– Знаю.

Вдаваться в детали, что это произошло в прошлой жизни, когда меня примеряли на роль оборотня в погонях, что почти получилось, я не стал. Сидел, короче, и точка.

Парень не стал вдаваться в подробности, а мне не хотелось ему врать. Но, если что – придумал бы. Без подвешенного языка хорошему оперу нельзя.

Я снова сунул ему кружку в руку.

– Давай, пей. Остынет.

– Спасибо! – Он слегка пригубил, явно не ощущая вкуса и попытался всучить кружку назад. – Забери, я не хочу!

– Пей, говорю! Чего как барышня закапризничал!

Он снова отхлебнул.

– Вот и молодца! – одобрил я.

Допив чай, он слабо улыбнулся:

– Быстров, ты мне как комсомолец комсомольцу можешь на вопрос ответить? Но только так, чтобы честно…

– Попробую.

– Скажи, наши же не думают, что я нарочно арестованного выпустил?

– На этот счёт можешь быть спокоен. И Смушко, и Гибер… короче, все наши в это не верят. Но никто не понимает, как это могло произойти… Может, ты недоглядел чего? Отвернулся не вовремя или зевнул…

– Это ты зря, Быстров! – обиделся он. – Я службу знаю – можешь быть спокоен. Даже когда в нужник, к примеру, бегал, так за себя оставлял.

– Так-так, – заинтересованно подался вперёд я. – И кого же ты за себя оставлял?

– Так как положено: кого-то из тех, кто в ночь, к примеру, остаётся… Полундра вон за меня сидел, когда я в уборную бегал.

– Полундра… – задумался я.

Нет, матрос никак не тянул на роль пособника. Не тот типаж. Пристрелить – пристрелил бы, а вот чтобы отпустить конкретного злодея. Не он, нутром чую. Психология не та.

– А ты только один раз до ветру бегал?

– Если бы, – опечалился дежурный. – У меня с почками порой просто беда. Иной раз каждые два часа гоняет. Но я на кого попало пост не оставлял. Полундра за меня сидел. Чалого оставлял.

– Кого-кого? – спохватился я.

– Да Чалого, говорю, из вашей бригады, – удивился вопросу дежурный.

Ага, вспомнил – Миша говорил, что в нашей бригаде есть ещё двое: Поляницын – он остался в деревне, чтобы предупредить на случай появления банды, и Чалый – у того жена заболела, и он отпросился.

– А что Чалый-то делал? – как бы между прочим поинтересовался я.

– Так вместе с вами на задержания ездил, – флегматично ответил дежурный. – Говорит, весёлая ночка была.

Ну-ну… Я, конечно, Чалого в лицо не знаю, но из нашей бригады вчера на задержаниях были только я, Миша и Гибер.

Может, я себя накручиваю, но, кажется, с этим товарищем что-то нечисто.

Я распростился с дежурным и отправился к Михаилу узнавать насчёт Чалого: что за человек, где и с кем живёт и что от него можно ожидать?