Правильный попаданец

Глава 21

– Итак, Быстров, какого хрена я обо всём узнаю последним?! – Смушко походил на Зевса Громовержца, который собирался испепелить меня молнией. – Что за самодеятельность за спиной начальства? Представляете, как я выглядел после звонка начальника губотдела ГПУ, который стал на меня орать какого х… мои сотрудники арестовали его зама?!

– Не было времени доложить, товарищ начальник губрозыска, – вступился за меня Гибер. – Быстров и Баштанов были вынуждены действовать на свой страх и риск – жизнь дочери нашего сотрудника висела на волоске.

– Не было времени! – рёв Смушко был способен заглушить гудок парохода. – Разболтались вы у меня, голубчики! Никакой дисциплины и порядка. Ничего, я вас в такой кулак сожму – в уборную с моего разрешения бегать будете!

Закончив обязательную программу, Смушко успокоился, перестал бегать по кабинету и сел на свой стул:

– То, что спасли девочку – молодцы! Но вины с вас не снимает. Осталось разобраться, как мы поступим с Чалым. Он совершил служебное преступление, а значит, должен понести наказание. С другой стороны есть определённые обстоятельства – была похищена его дочь. Меня через час вызывают в губком. Постараюсь, чтобы товарищи наверху учли все обстоятельства и не были чересчур строги.

Чалый опустил голову.

– Товарищ Смушко, я целиком и полностью признаю вину и готов понести ответственность по всей строгости закона.

– Ответственность он видите ли готов понести! – язвительно произнёс Смушко. – Думаешь, в губкоме и губисполкоме ждут – не дождутся, когда ты покаешься! Хорошо хоть дочь освободили, Трубку вернули в камеру, а Симкина взяли под арест… Есть хоть чем-то прикрыться. Надеюсь, что ограничатся только увольнением. Во всяком случае, я постараюсь сделать всё, чтобы до ареста не дошло. Правда, чекисты на нас злые… Ну да ничего, авось прорвёмся!

– Товарищ Смушко, а вы уже дали наверх подробный доклад? – поинтересовался я.

– Нет, товарищ Быстров, не успел… Вы тут такие дела проворачиваете без ведома начальства, что я уже даже не знаю, что и докладывать, – усмехнулся Смушко, но без злости и запала.

– Тогда разрешите мне пролить свет на некоторые обстоятельства.

– Ну, пролей, – снова хмыкнул Смушко.

Все присутствовавшие уставились на меня с любопытством.

– Товарищ начальник губрозыска, никакой вины в происшедшем на товарище Чалом нет, – отчётливо произнёс я.

– Вот как? – чуть не поперхнулся Смушко. – Не виноват, значит. Ну-ну… А кто Трубку из камеры вытащил – папа римский?

– Трубку освободил товарищ Чалый – это факт, но он действовал не из личных побуждений, а в рамках согласованной оперативной комбинации по поимке особо опасного преступника.

– В рамках чего? – обалдел начальник губрозыска.

– Оперативной комбинации, которую, как я и говорил, мы согласовали.

– С кем? – уставился на меня Смушко.

– С вами, товарищ начальник губрозыска. А поскольку мы с самого начала подозревали, что преступник может занимать высокую должность в одной из структур органов правопорядка, всё пришлось проводить в режиме полной секретности. В противном случае информация могла уйти на сторону, что привело бы к гибели ребёнка. Разумеется, вы были в курсе всех деталей операции, более того – это именно вы разработали её план. Ну, а итогом стало не только спасение Нюши Чалой, но и арест сотрудника ГПУ, который занимался контрреволюционной деятельностью и бандитизмом. Так что от лица ваших подчинённых, позвольте поблагодарить вас, товарищ начальник губрозыска, за грамотное руководство! – патетично закончил я.

Наступила тишина, которая говорила о себе лучше всяких слов. Готов поставить сто к одному – идея понравилась. Она автоматически выводила и Чалого, и Смушко из-под удара. А все противоречия легко снимались грифом «секретно».

– Ну, Быстров! Ну… ты даёшь! – восхищённо произнёс начальник губрозыска. – С ног на голову всё поставил. Тебе бы книжки писать! Такой талант пропадает! Даже благодарность начальству выразил…

Я сделал вид, что смутился. Моим коллегам ещё предстояло освоить искусство отмазываться и отписываться перед вышестоящим начальством, в моё время на этом каждый опер собаку съел.

Да… насчёт собаки, пока не забыл.

– И ещё, товарищ начальник губрозыска, хочу обратиться к вам с просьбой…

– Быстров, что-то тебя сегодня слишком много стало, – нахмурился Смушко. – Будешь награду просить? Так тебе пора знать, что в свете последних событий – не наказан, считай, что поощрён!

– Так я не о себе стараюсь, товарищ Смушко. Недавние события показали, что уголовному розыску крайне необходима новая штатная единица кинолога – специалиста по работе со служебно-розыскными собаками. Прошу согласовать с вышестоящими инстанциями данный вопрос. На должность предлагаю кандидатуру Лаубе Константина Генриховича, а его пса Грома прошу поставить на довольствие. Геройский пёс, скажу вам – если бы не он, Симкин бы нас всех перестрялял.

– Быстров, а ты знаешь, что Лаубе, как бывший сотрудник полиции, который в царские времена принимал участие в розыске наших товарищей по делу революции, лишён избирательных прав и потому не может работать в уголовном розыске? – спросил Смушко. – Если нет, так теперь будешь знать.

– Я считаю, что деятельным участием в поимке опасного преступника Константин Генрихович полностью искупил свою вину. Прошу ходатайствовать о полном восстановлении гражданина Лаубе в своих правах, – молниеносно откликнулся я.

– Говорящая у тебя фамилия, Быстров. Бежишь впереди паровоза, – покачал головой начальник губрозыска.

– Но товарищ Смушко…

– Никаких «но». С твоими доводами я в целом согласен. От такого сотрудника, как Лаубе, и, тем более, от его пса будет огромная польза. Но пока обещать ничего не могу… Ещё есть какие-то вопросы и предложения? – подмигнул он с усмешкой.

– Нет, – отрапортовал я.

– Ты меня успокоил, Быстров. Так, товарищи, на этом летучка закончена, можете расходиться по своим делам за исключением Быстрова.

Я удивлённо вскинул подбородок. Вроде гроза миновала или напрасно расслабился?

– Да-да, – подтвердил Смушко. – Все идут работать, а ты, Быстров, персонально топаешь домой и высыпаешься до завтра. Мне твоя сонная рожа уже надоела.

– Спасибо! – обрадованно сказал я.

Блин, я ведь даже забыл, что такое нормальный сон в нормальных условиях. От проклятых стульев скоро начнёт трещать спина. Но всё же, перед тем, как уйти, я задал мучавший меня вопрос:

– Товарищ начальник губрозыска, а что насчёт Симкина? Когда можно будет допросить?

– Симкина допросить не получится. ГПУ забирает его к себе. У них появилась к Симкину масса вопросов, – вздохнул Смушко.

– Но как же так, – опешил я. – Мы ведь хотели выйти через него на банду Левашова… Может, получилось бы взять всех и сразу.

– Чекисты обещали, что поделятся с нами информацией, – без особой уверенности сказал Смушко. – В любом случае, нужно искать и другие выходы на Левашова. Нельзя допустить, чтобы банда орудовала в городе как у себя дома.

– Понятно, – без особой радости сказал я.

В работе опера такое случается сплошь и рядом. Злодея берёшь ты, а плоды пожинают совершенно другие люди, и ты здесь вроде как и ни при чём. Не то чтобы хочется наград и поощрений. Просто чисто по-человечески бывает обидно.

Потом, конечно, привыкаешь.

Вполне естественно, что чекистам невыгодно оставлять Симкина у нас – вдруг всплывёт ещё одна тонна компромата и выяснится, что «контора» проморгала и других оборотней в своих рядах. За такое никто и никогда по головке не гладил, так что крутить Симкина будут без нас, а уж в то, что нам с барского стола достанутся хоть какие-то крохи информации – так я вроде взрослый человек и в сказки не верю.

Нет, мы им в данном случае не нужны. Сливки снимут те, кому нужно, а мы опять рысью в поля…

– Есть ещё один момент, Георгий, – снова задержал меня, когда я уже направился к выходу, Смушко.

– Какой, товарищ начальник? – спросил я, догадываясь, что не услышу ничего хорошего.

– Не хотел говорить понапрасну, но, думаю, тебе надо сказать: начальник губотдела ГПУ товарищ Кравченко если не знает, так скоро выяснит, кто принимал самое деятельное участие в разоблачении Симкина. С виду он, конечно, тебе похлопает, станет улыбаться в лицо, хвалить, лично поблагодарит и пожмёт руку. Но я хорошо знаю его характер. Ты раскрыл Симкина, не поставив Кравченко в известность… как и меня, впрочем, но речь не обо мне… В общем, Кравченко будет считать, что ты бросил тень на репутацию губернского отдела ГПУ и на него лично. А он таких вещей не прощает. Короче, ты нажил себе опасного врага, Быстров.

– Всё как обычно, – с грустью произнёс я.

– Я должен был предупредить тебя, – сказал Смушко. – Но, если что – знай: я всегда на твоей стороне и прикрою.

– Спасибо, – искренне поблагодарил я.

Хороший начальник тот, за кем подчинённые чувствуют себя как за каменной стеной. Надеюсь, мои парни в той жизни видели во мне эту стену.

Столько раз приходилось вытаскивать их из передряг, коих всегда в избытке в работе опера, как часто я на многочисленных разносах сглаживал их косяки перед большими шишками из Главка.

Кажется, мне действительно повезло с начальником губрозыска. Вот только вряд ли его полномочия сопоставимы с тем, чем обладает товарищ Кравченко.

Но это вопросы завтрашнего дня. День текущий требует от меня одного: забуриться домой и спать как сурок.

Поймав Мишку, я отвёл его в укромный уголок и потребовал:

– У меня память ещё не вернулась. Где живу – понятия не имею. Тыобещал показать – так показывай.

– Я комсомолец и слово держу, – кивнул Мишка. – Только надо бы один деликатный момент прояснить… Твоя жена не будет возражать, если я к вам на обед напрошусь?

Я изумлённо вытаращил на него глаза. Жена… Какая жена?

– Да шучу я, – усмехнулся Мишка. – Нет у тебя никакой жены, ты – холостяк и живёшь в нашем общежитии.