Гардемарин

Глава 12

— Надо выбираться — высказал я очевидную мысль своей команде, после очередной безуспешной попытки открыть люк — люки чем-то завалены, через них не пройти.

— Мы сгорим⁈ — это Ив выглянул из своего убежища.

— Наш корабль как решето, мы выберемся в любом случае — успокоил я пацана — попробуем через проломы, надо срочно подняться на палубу и понять, что с кораблём. Пираты ушли, но помощи нам ждать не стоит, оба шлюпа пошли за ними. Берём с собой оружие, крюйт-камеру запереть! Вперёд, времени мало!

Я осторожно высунул из пролома голову и посмотрел вверх. Никто меня не ожидал там в засаде с пистолетом в руке и не тыкал в меня различными острыми предметами, на главной палубе было тихо, виднелось только зарево большого огня и клубы дыма поднимались в небо. Вокруг хватало обрывков такелажа и через минуту я уже был на главной палубе.

То, что корабль не спасти, мне стало понятно сразу. Горели паруса и носовая надстройка, пожар так же разгорался и на главной палубе, мачта галеаса, всё так же лежала посреди корабля, превратившись в огромную кучу дров. Свежий ветер быстро раздувал пламя, обрывки горящей парусины сыпались огненным дождём, создавая новые очаги возгорания. Только корма, с которой эвакуировались поджигатели, была ещё не охвачена пламенем. Пылающий корабль неуправляемо несло по волнам куда-то в открытое море. Было нестерпимо жарко. Вот если мачты срубить и сбросить их в воду, тогда может быть и был бы шанс спасти галеон… Я с сомнением взглянул на основание ближайшей мачты. Нет, это не реально! Тут придётся махать топором как бы не час, и то не факт, что за это время даже профессиональный плотник управиться. Нужно срочно покидать корабль!

Один за другим, обитатели батарейной палубы появлялись рядом со мной, с ужасом смотря на то, во что превратили галеон пираты. Вся палуба и кормовая надстройка были залиты кровью и завалены полуголыми телами французов. Бандиты не постеснялись ободрать до нитки даже трупы. Пушки с главной палубы пропали, не видно было и якорей со шлюпками, такелаж частично был разграблен. Пираты сняли с погибающего корабля всё, что, по их мнению, представляло ценность.

— Вы четверо — я ткнул пальцем в ближайших канониров — быстро назад и собирайте припас и инструмент! Воду главное возьмите, и побольше! Стаскивайте всё к пролому. Пустые бочки тоже все на воду! Остальные на корму, собираем доски, брёвна, парусину и канаты. Всё из чего можно построить плот, мачту и вёсла! Один пусть спуститься к воде и принимает найденное. Ив! В трюме был запасной такелаж и инструменты. Проследи, что бы ничего не забыли! Бегом!

Я специально отослал пацанёнка назад, что бы он не видел всего того ужаса, что натворили взрослые во время боя и сразу после него. На трупы он уже насмотрелся конечно, в этом веке и в его возрасте главное развлечение, это смотреть как вешают и пытают людей на главной площади города, однако тут на палубе лежали его друзья и знакомые, и было их слишком много, да и занять мальчишку чем-то было нужно, что бы не болтался под ногами.

Мои бойцы, подгоняемые страхом остаться на горящем корабле, бросились выполнять распоряжения, а я направился в каюту капитана. Надежда найти карты и навигационные приборы была ничтожна, но тем не менее стоило попытаться.

Когда-то роскошное помещение, где мы всегда обедали с офицерами, представляло сейчас из себя жалкое зрелище. Всё разворочено и сломано, даже со стен сорвали обшивку, не говоря уже о том, что мебель видимо вынесли в первую очередь. Когда-то я думал, что это каюта капитана, которая при первом моём посещении корабля, показалась мне просто огромной, потом я узнал, что на самом деле это была этакая кают-компания. Сам же капитан, как оказалось, обитал в другом месте. Его каюта располагалась рядом с кормовыми раковинами, а точнее у раковины левого борта и была она едва ли больше той, в которой поселили Николя. Несмотря на богатый резной декор, кормовые раковины играли сугубо утилитарную роль. В левой раковине, помимо тесной каюты капитана, находился чулан для хранения навигационных инструментов — глобуса, лоций, карт и астролябии. Раковина по правому борту использовалась в качестве туалетной комнаты. На верхнем ее ярусе устанавливалась медная ванна для капитана, а снизу размещались сам гальюн и рукомойник. Тесное помещение, отделяющее раковину и кают-компанию, по правому борту, занимал стюард капитана.

Сейчас же, как раз в левой раковине была огромная пробоина. Именно сюда пришёлся удар шпирона (надводного тарана, который служил не для потопления корабля, а для абордажа). Это давало хоть какие-то шансы, найти тут хоть что-то из полезного. Шпирон держался за корпус галеона до последнего, до самого отхода пиратского корабля, и затруднял пиратам обыск небольшого помещения. Разгребая ногами обломки и щепки, я старательно принялся обыскивать каюту и чулан. И вскоре в моих руках оказалась первая полезная находка — разбитый глобус. Пираты не позарились на сломанный прибор, а вот мне он будет полезен, за неимением нормальных карт, сойдёт и этот девайс!

Пол был усыпан смятыми и порванными бумагами, пиратов они не интересовали и больше ничего стоящего тут мне найти не удалось. Подняв одну из бумаг, я разочарованно вздохнул. На французском написано! Хоть я и начал с горем пополам говорить на этом языке, только вот чтение и письмо ещё не освоил. Немного подумав, я быстро собрал всю макулатуру и сунул себе за пазуху. Пригодиться на розжиг для костра, и задницу вытирать! С этим тут проблема, и бумага дефицит!

Когда я вернулся к месту пролома в борту, работа уже кипела вовсю. Стоять на палубе было уже просто нестерпимо, и канониры шустро подавали вниз, прямо на воду, всё что могли найти. Обломки рей, обшивка борта, двери и перегородки кают — всё шло в дело. На воде, возле корпуса судна, уже болталась огромная куча древесины, и один из моих подчинённых, что-то связывал прямо на воде, превращая всю эту груду в подобие плота. Нужно было торопиться, и я тоже спустился вниз, строго настрого приказав оставшимся на борту мужикам, беречь сломанный глобус как зеницу ока, и спустить на плот в последнюю очередь. Вдвоём у нас работа пошла быстрее. Оседлав бревно с обрывками такелажа, которое когда-то было гафелем, я придерживал плот, пока мой помощник связывал разнородный деревянный мусор между собой. Пустые бочки из-под воды и пороха, мы привязывали снизу, пытаясь хоть немного приподнять плот над уровнем воды. Если этого не сделать, все мы будем обречены быть постоянно мокрыми, ибо плот будет заливать водой и захлёстывать даже самой мелкой волной.

— Виктор! — в проломе показалась голова Ива — нужно отплывать, с верхней палубы уже сыплются горящие угли, я боюсь, что скоро и до крюйт-камеры огонь доберётся! Мы вылили на порох несколько вёдер воды, но это наверное не поможет!

— Все на плот! Грузим припас и отходим! — тут же подал я команду. Довести плот до ума можно будет уже на воде — глобус не забудьте!

Капониры с верхней палубы, тут же спустились вниз. На некоторых из них уже тлела одежда, а волосы были опалены огнём. Все они были красные как варёные раки от долгого преывания вблизи пожара. Из пролома в нашу сторону полетели мешки и бочки с припасами, не разбирая что и где, мы кучей сваливали их посреди хлипкого плота. Через пять минут, весь оставшийся экипаж, усиленно грёб в сторону от пылающего галеона, буксируя за собой привязанные обломки, которые ещё не успели привязать к плоту. Куски общивки, руки и даже артиллерийский банник служили нам в качестве вёсел. Движимый ветром, пылающий галеон быстро удалялся от нас, в свой последний путь, став погребальным костром для своей команды. Мы держали путь к Африканскому берегу, от которого недавно так стремительно убегали. Парусов на горизонте видно не было, и французские шлюпы, и пиратские галеасы, скрылись из виду, продолжая начатый нами бой.

— Суши вёсла! — приказал я, как только мы убрались на безопасное расстояние от корабля — надо плот нормально связать, а то скоро мы окажемся в воде! Укрепим плот, установим парус и в путь. Скоро ночь, а ночью на это времени не будет.

Собирать плот, на котором уже сидят его пассажиры и навален груз, то ещё удовольствие. Раздевшись до гола и сложив свою одежду на бочки с водой, мы принялись за работу. Мы ещё возились с постройкой своего плавсредства, когда вдалеке прогремел мощный взрыв. Огонь добрался до крюйт-камеры галеона, отправив его на дно.

— In nomine Patris, et Filii… — затянул поминальную католическую молитву Ив, и все канониры, бросив работу, тихо шептали за ним, повторяя его слова и время от времени крестясь. Я только молча смотрел в след уплывшему в вечность кораблю, вместе с которым в очередной раз испарились и мои надежды. Никола и Корнелий погибли, а значить у меня больше нет должников и покровителей. В очередной раз нужно начинать всё с начала…

До самой темноты мы возились с плотом. По моему указанию, мы вначале собрали маленький плотик из болтавшихся рядом досок, на который перегрузили припасы, а потом разобрав основной плот, принялись основательно его собирать заново, сразу предусмотрев крепление для мачты. Укладывая послойно обломки, мы делали прочную конструкцию, способную выдержать вес девяти человек и не развалиться от набегавших волн. Уже наступила ночь, когда мы с горем пополам управились с работой. На носу стояла импровизированная мачта, к которой крепился наклонный парус, на корме приспособили румпель, парусиной же, в несколько слоёв, была выложена и палуба плота. Случись непогода, парус послужит нам укрытием, и из него же можно будет соорудить устройство для сбора питьевой воды, да и если сорвёт наш главный «двигатель», его будет чем заменить. Кроме того, все наши припасы, так же требовали защиты от солёной воды и были плотно упакованы в запасной марсель с галеона.

Как только на небе появились первые звёзды, я сориентировался и указал направление, куда нам следовало плыть. Берега видно не было, однако он должен быть не далеко. Мимо континента не промахнёшься, главное не сбиться с курса и не попасть в ближайшее время в шторм, который снесёт нас с курса. Ветер почти встречный, поэтому придётся идти галсами, что на плоту будет чертовски сложно, но я был полон оптимизма. Выжив в кровавой мясорубке абордажного боя, будет глупо утонуть возле берега! Да и французские шлюпы, должны вернуться на место недавнего боя галеона, чтобы спасти выживших. Ещё недавно мы слышали артиллерийскую канонаду, значить как минимум одного подранка, которого я лишил мачты, и которому мы основательно проредили гребцов и наделали пробоин, французы догнали. Вот разберутся с ним, отправят на дно, и нас искать пойдут!

Распределив вахты, так что бы на дежурстве всегда было по два человека (один на румпеле, второй на парусе), задействовав всех кроме Ива, я приказал всем кроме дежурной смены отдыхать, взяв первую вахту на румпеле на себя. Надо приноровиться к управлению этим плавсредством, на таком мне ещё не доводилось плавать.

— Ложись спать Ив — велел я мальцу, который после постройки плота, сидел с потерянным видом. Он беспрерывно шептал молитвы, и даже набожные канониры, стали уже смотреть на него косо. И правда, с виду пацанёнок был похож на сумасшедшего, глаза широко открыты и смотрят в никуда — завтра трудный день, надеюсь нас подберут шлюпы, если нет, то мы без всяких сомнений сможем дойти до берега.