Гардемарин

Глава 3

— И всё же Виктор, я не понимаю, чем тебя смешит моё имя⁈ — боцман Ёб сидел за столом в компании унтер-офицеров и мы играли в карты — я не пойму твоего веселья.

— Не обращай внимания Ёб, просто на русском языке твоё имя звучит как неприличное слово. В компании русских я тебе советую его не называть, а то насмешки неизбежны. Говори свою фамилию и не ошибешься! В голландском языке вообще таких слов и фраз великое множество. Ну вот! Заговорил мне зубы и выиграл! Так не честно Ёб! — я сокрушенно вздохнул, и с сожалением подвинул горсть монет довольному боцману. Пусть рыбка поглубже наживку заглотит!

— Я убью любого русского, кто посмеет насмехаться над моим именем! И тебе Виктор не советую этого делать — недобро усмехнулся боцман и я невольно поёжился, вспомнив как он в своё время лупил меня, преподавая морскую науку. Впрочем, выигрыш всегда делал этого недалёкого здоровяка благодушным, и сменив гнев на милость, он самодовольно добавил — да и в карты играть тебе со мной садится пока рано, без ложной скромности я лучший игрок в карты и кости на этом корабле!

Игра идёт с переменным успехом, и я иногда даю этим лохам себя выиграть, однако непременно оказываясь в плюсе. Карманы моего камзола потихоньку заполнялись монетами и нужными мне вещами. Пять стювиров и три дуита уже у меня есть, ещё пятнадцати, и будет целый гульден! Деньги мне нужны, ибо за рейс я почти ничего не получу. Как меня обманул капитан мне объяснили знающие люди, да тот же Ёб. Жалование штурмана, и подштурмана (если он полноценно выполняет обязанности навигатора) обычно составляет пятнадцать — двадцать гульденов и не за рейс, а в месяц! Поношенные сапоги оценены капитаном в целый гульден, хотя красная цена им десять стювиров и значит на руки, по окончанию рейса, я получу всего четыре монеты! А четыре гульдена это зарплата простого матроса!

Узнав, как меня обманули, я не пошёл качать права, скатываться по социальной лестнице снова в юнги мне категорически не хотелось. Да, меня развели как лоха, однако я всё равно в прибыли! Новая и вполне приличная по этим временам одежда, перешитая за денежку малую парусным мастером под мой размер, более приличная еда и не трудная работа, это куда как круче того, с чего я начинал. Да в самом начале у меня даже платка, чтобы срам прикрыть, не было!

— И нечего клювом щёлкать! — Ёб, азартно потёр руки — отыгрываться будешь?

— Конечно, чёрт возьми! Ты оставил меня почти без штанов! — я сделал вид, что раздосадован проигрышем — пока не отыграюсь, я не выйду из-за стола!

Жизнь налаживалась, капитан оценил по достоинству мои способности как навигатора. Жуткий шторм, который едва не отправил нас на дно, отнёс корабль в неведомые дали, но я легко определил наше местонахождение. Суэцкого канала тут пока ещё нет, и мы повторяем путь Магеллана, идя вдоль Африки. Сейчас мы почти у берегов Мадагаскара. В бытность адмиралом, в прошлой жизни, в Индийском океане мне побывать не довелось, но теперь я могу смело сказать, что ходил по всем мировым океанам. Первоначально капитан планировал возвращаться из Новой Зеландии обратно в Атлантику, через Магелланов пролив, однако шторма помешали кораблю пройти проверенным маршрутом, отнеся корабль в океан. На общем собрании офицеров было принято решение повторить путь великого португальского мореплавателя. Рисковать и возвращаться никто не хотел, Африка была ближе. Только вот Мадагаскар опасное местечко. Французы считают его своей колонией, а вот местные жители и многочисленные пираты, которые обосновались на острове, другого мнения. Немногочисленные французике владения находятся на острове в режиме постоянной осады и ожидания нападения как с суши, так и с моря. Да и французы для голландцев враги.

Шторм был жуткий. Попадать в такой на парусном судне мне никогда не доводилось. Корпус деревянного корабля трещал и стонал под напором стихии, в рангоуте и такелаже заунывно и зловеще свистел ветер. Капитан даже не пытался держать курс, вся наша задача была только в одном — выжить! Команда потеряла трёх матросов, которых смыло за борт, при попытке установить на бушприте сорванный парус, фок- и грот-мачты лишились стеньг, а корпус дал течь. Большая часть команды провела всё время шторма в трюме, беспрерывно вычерпывая и откачивая воду помпами и даже вёдрами. Я же во время шторма почти всё время был на мостике, пытаясь вести наблюдения и в самые трудные моменты, помогал рулевому удержать штурвал. Ночное небо было затянуто тучами, но иногда порывы ветра пробивали в сплошной облачности пробоину, и я фиксировал расположения звезд, сообщая капитану направления и скорость нашего движения. Я мог бы конечно и не усердствовать так, сидя в своей коморке, однако честно сказать мне было страшно до усрачки, и я желал быть как можно ближе к одной из двух корабельных шлюпок, одна из которых как раз и была закреплена на корме. Это деревянное корыто, по недоразумению названное фрегатом, не было оборудовано герметичными перегородками, так что случись что, пойдёт на дно мгновенно, и оказаться запертым в трюме в случае такого исхода я совершенно не желал.

— Ты прирожденный моряк Виктор! Я рад, что не ошибся в тебе! — похвалил меня капитан, когда всё закончилось, однако премию, или даже почётную грамоту не выдал, жмот! Да что там говорить, мне даже усиленную пайку не дали или хотя бы лишний стаканчик рому!

Единственным положительным моментом во всей этой страшной истории было то, что корабль почти перестал вонять. Все нечистоты из трюма выгребли вместе с забортной водой. Прошло уже три дня после тех событий. Сейчас был редкий момент, когда можно было слегка расслабиться и передохнуть. Капитан искал подходящую гавань, для починки судна, мы шли вдоль Африканского берега и попали в штиль. Команда маялась вынужденным бездельем, офицеры и капитан праздновали удачное избавление от смерти, ну а унтера собрались в своём кубрике, перекинуться в картишки.

— Россия дикая страна! Я был в Архангельске семь лет назад — подвыпивший судовой врач по имени Мартен, после очередного моего отказа рассказать о себе, решил донести коллективу своё «экспертное» мнение о моей родине — все ходят в шубах и длинными бородами! В этом городе не было ни одной цирюльни, где пускали бы кровь! Никакого представления о современной медицине! Я заработал много денег и мехов, когда вёл там практику зимой! Ртуть, кровопускание и клистиры, вот первейшее средство от болезней! Русские же лечатся травами! Представляете себе! Тебе Виктор очень повезло, что ты выжил и дожил до своих лет! При отсутствии современной медицины сиё весьма сложно!

— Ну согласись Мартин, лекарственные растения хорошо помогают при болезнях, а вот твоя отрава, та же ртуть, легко может убить даже здорового! — у меня было благодушное настроение и я, сегодня в кое-то веки решил поспорить с аборигеном, считавшим себя великим учёным.

— Виктор, ты молод и многого ещё не знаешь! Медицина — это наука и она не стоит на месте! Если ты не знал, то болезни это живые существа, вторгшиеся в организм человека. Яды применяются что бы их убить! Та же ртуть, как ты говоришь, хорошо лечит сифилис! Врачу нужно сделать всё, чтобы разбивать мокроту, производить испарину и гнать мочу! Человек должен потеть, и его должно слабить, он должен сморкаться и рвать, терять кровь и слюноточить, чтобы выздороветь. Такого эффекта растениями не добиться, разве что беленой, спорынью и чемерицей. Только эти три растения лекарственные, остальные же просто трава! Кора хинного дерева ещё лекарственна, ну и, пожалуй, всё — врач снисходительно прочёл мне целую лекцию, о «современной» медицине. Я же мысленно перекрестился, радуясь, что я здоров. Такое лечение может выдержать только самый здоровый человек!

— Мы, русские, моемся в бане и закаляемся, оттого и мало болеем. Самое главное чистота! И зря ты Мартин так пренебрежительно относишься к растениям. Я могу с ходу назвать кучу растений и от чего они помогают! Ромашка отлично помогает от кашля, подорожник останавливает кровь, кора дуба крепит и так далее! У вас же, европейских врачей, чем длиннее рецепт и в нем больше написано на латыни, тем ему доверия больше! Это бред! Вот ты давеча сетовал, что тех троих утопленников, если бы их выловили, ты бы смог вылечить! Я, когда услышал, чуть от смеха не помер! Клизмой с табачным дымом! Люди же не зарницей дышат, причем тут утопление и дым в жопу⁈ — рассмеялся я.

— Ты просто ещё не образованный мальчишка! — надулся Мартин — клизмы весьма полезны! Когда на корабле была эпидемия лихорадки, я вылечил капитана именно клизмой с вином! Как только ему стало плохо, я ставил их каждый час три дня без сна и отдыха, и он поправился! Мы в плавании уже почти три года, и за это время на корабле умерло всего тридцать два человека, что доказывает эффективность современных методы лечения!

Я с трудом сдержал смех. Над капитаном тут ржать не принято. Клизма с виной каждый час! Это двадцать четыре клизмы в сутки, а за трое суток аж семьдесят два раза его задница страдала! Так и привыкнуть можно ненароком! Просто все эти три дня капитан был бухой в стельку, от того и прошла мимо болезнь, а может её и не было. Через стенки кишечника алкоголь всасывается даже лучше, чем при употреблении его обычным способом. Этим способом пользуются зеки, перегара нет, а сам пьяный!

— Ну раз капитану помогло, тогда я не спорю! — вынуждено сдался я. Спорить с Мартином бесполезно, он считает себя светилой медицины — играем ещё?

Свои планы капитан довёл до нас вечером, когда состоялось импровизированное собрание начальствующего состава. Корабль нуждался в починке, из-за воды, что попала в трюмы, часть товара пришла в негодность, но терять прибыль предприимчивый буржуй не хотел. В Африке и на Мадагаскаре можно взять хороший куш! Капитан объявил, чтобы плотник, боцман Ёб и унтер-офицеры морской пехоты, готовили в трюме место для размещения рабов! Живой товар предполагалось наловить самим или же купить у вождей Мадагаскарских племён, которые вели постоянные войны с соседями и имели в наличии множество пленных. Моей задачей было найти безопасную гавань, с песчаным пляжем и сильными приливам, чтобы можно было вытащить «Нидерланд» на берег для ремонта и килевания.

Само известие о том, что я буду причастен к работорговле, хоть и расстроило меня, однако особого удивления не вызвало. За месяц, что я провёл на фрегате, я уже понял, что это очень жестокое и страшное время. Поделать я ничего не смогу, мне бы самому выжить!

Задача поиска подходящей гавани, прямо скажем, была сложная. Имеющиеся в наличии карты мягко говоря были не точны. Такой крупный остров как Мадагаскар на них был отмечен, а вот более мелкие острова, не говоря уже о рифах и скалах — нет! В прошлом мне не доводилось быть в этих местах и надеяться на свой опыт я не мог. Задачу усложняло ещё и то, что в гавани, используемые французами и пиратами мы зайти не могли. Я тут же засел над картами и лоциями, пытаясь разобраться в надписях на голландском, который ещё знал очень плохо.

Штиль длился два дня и за это время с местом стоянки мы определились. Опросив матросов, удалось найти двух человек, которые бывали на Мадагаскаре. Оба они утверждали, что были тут на торговых судах компании, и закупали рабов. По их словам, бухта Диего-Суарес подходила для нас как нельзя лучше. Эта бухта была обозначена на картах и я, путём расспросов очевидцев и изучения карт выяснил про неё всё что только смог. Она имела сложную форму, разветвляясь на четыре меньшие бухты. Средняя глубина бухты составляет около двадцати метров. В ней есть множество полуостровов и несколько островов, в неё впадает несколько рек с пресной водой. В бухте имеются поселения европейцев и местных племён, эта гавань удобна для остановки крупных кораблей. Там не было французов, а вот пираты и каперы там были частыми гостями, однако на территории бухты действовало негласное перемирие, позволяющее судам под любым флагом заниматься покупкой рабов. Перемирие это было шаткое и не всегда соблюдалось, однако голландский фрегат, обладающий двадцатью орудиями, мог не опасаться одиночных каперов. Ост-индийская компания заботилась о безопасности своих судов и хорошо их вооружала. Главная опасность этой бухты заключалась не в пиратах, а в местных аборигенах, которые были очень воинственны и не упускали возможность напасть на европейцев, в целях завладеть их имуществом. Наш корабль будет на берегу, и это значит, что он будет особенно уязвим перед нападением. После долгих и мучительных раздумий, я предложил капитану произвести ремонт на одном из островов возле Диего-Суарес, а только после этого приступить к осуществлению плана пополнения трюмов живым товаром. За такой вариант выступало и наличие на острове песчаных пляжей, наличие древесины, и его полная безлюдность, что гарантировало безопасность при проведении ремонта как минимум с суши. Этот остров можно будет использовать как базу, и уже с него производить вылазки на охоту и за продовольствием. Поразмыслив, капитан согласился с моими доводами, похвалив за усердие и хорошую службу.