Под флаг адмирала Макарова

Глава 24

— Странно все это — пятнадцатое февраля, а войны нет. И когда начнется непонятно, но ведь должна, на двадцать дней все сроки срываются. Тревожно как-то на душе — ощущение, что до Порт-Артура можем и не дойти. Сейчас для японцев самый удобный момент для нападения — даже если Камимура со своими крейсерами навалится, никто из нас не уйдет, кроме эсминцев и «Орла» со «Смоленском», у тех скорости хватит. Да и «Алмаз» ускользнет — никто яхту преследовать не станет.

Андрей Андреевич разговаривал сам с собою, на душе было тоскливо. Он подошел к иллюминатору, посмотрел на темную полосу берега — утром они вышли из Циндао, там всю ночь лихорадочно грузили уголь на канонерские лодки и «Алмаз», где ямы изрядно опустели. На остальные корабли тоже взяли, но понемногу, на них имелись существенные запасы, хватило бы до Порт-Артура, даже если придется дать полный ход. Вот только вся беда в том, что за долгое плавание корабли могли выдать на два-три узла меньше «паспортных» и то на короткое время. А на 14–15 узлах броненосцы и «Донской» уйти от противника не могли, да и «богиня утренней зари» с ее семнадцатью узлами стала бы легкой добычей для любого японского броненосного крейсера. И непонятно, что вскоре произойти может, когда они подойдут к оконечности Шаньдуня — от Сасебо дотуда один рывок для Объединенного Флота адмирала Хейхатиро Того.

— И будет нещадное избиение младенцев!

Андрей Андреевич дрожащими пальцами взял из коробки папиросу, чиркнул спичкой и закурил — пить кофе он уже остерегался, этим стимулятором он уже сильно подсадил сердечко во время долгого плавания. Сорок два дня бешеной гонки, не жалея машин, с угольными погрузками, что превращались в авралы, когда все, от адмирала до матроса своими лицами походили на негров. И это несмотря на то, что щедро платили аборигенам, и те вкалывали как стахановцы, оттого время на стоянках сократили до минимально отведенного при всех расчетах, только чтобы дать командам хоть несколько часов походить по земной тверди.

Русские моряки понимали, что следует всячески торопиться, никого из них подгонять не приходилось. Трудились на износ, не жалея себя, отчего лазареты забиты заболевшими, и умирали от перенапряжения, чего скрывать. И не только люди — во время шторма погиб миноносец 221 со всем экипажем, выловили только двух матросов «нейтралы» и доставили порт — в Сайгоне о том получили телеграмму и провели молебен. Однако численный состав эскадры не уменьшился — на траверзе Шанхая присоединился стоявший там стационером старый крейсер «Джигит» из состава Тихоокеанской эскадры. Это был первый встреченный в пути корабль под Андреевским флагом, а потому его появление встретили с ликованием…

— Ваше превосходительство, командир просит подняться на мостик, с зюйда многочисленные дымы, — негромкий голос вахтенного офицера донесся словно через вату — не заметил как задремал. Андрей Андреевич машинально потер ладонями лицо, и заспешил за мичманом. И вскоре оказался на открытом всем ветрам мостике, где ему в ладони сунули бинокль. И от увиденной картины многочисленных дымов, что подходили с юга сразу с двух направлений, сердце чуть ли не замерло в груди, а потом бешено заколотилось. Все согласно закону подлости — если думаешь об опасности, она неизбежно нагрянет, хотя в редких случаях может и повезти. Но везение и удача штуки нематериальные, и законам не поддаются.

— Объявить по эскадре — боевая тревога!

А что еще делать в такой ситуации прикажите, тут, судя по побледневшим лицам офицеров и матросов, ясно одно — придется многим тонуть в холодной воде Желтого моря. Прибежал белый полярный лис, можно заранее проводить по всем панихиду. И сомнений нет — густые дымы с двух направлений — бегство назад в Циндао уже невозможно, как и перекрыт путь в открытое море, чтобы потеряться потом на океанских просторах. Единственный путь открыт пока на север, но через час хода, когда минуют южное побережье Шаньдуня. Правда, можно рвануть к берегу, он почти рядом — тогда удастся спасти экипажи.

Однако это сделать никогда не поздно, всегда успеть можно — лучше определится, кто это в силах тяжких идет, в бинокль видны только густые дымы, и разобрать что-то очень трудно. Будь на его месте настоящий адмирал, он бы что-нибудь и придумал, а что может понимать в тактике врач, случайно занесенный из 21-го века. Пришлось весь поход халтурить, скинуть все на маститых каперангов, а те свое дело хорошо знали, потому не только дошли, но в пути дважды проводили учения на случай встречи с неприятелем и проводили учебные стрельбы.

— Корабли эскадры к бою готовы, ваше превосходительство, — через какое-то время, когда прошли трели боцманских дудок, доложил командир «Осляби» капитан 1-го ранга Михеев — голос ровный и спокойный, хотя лицо побледнело и в глазах тревога. Жаль, что контр-адмирал Молас тяжело заболел, и уже не может вставать с койки, ему бы командовать. Но и так все уже отработано и командиры получили приказы заранее. Крейсера и миноносцы пойдут на прорыв, у них есть хорошие шансы продержаться до темноты, а за ночь до Квантуна дойдет хотя бы половина — и это будет успехом. «Аврора» вряд ли удерет, но «Алмаз», «Смоленск» и «Орел» вполне сумеют оторваться, как и миноносцы. На них во время перехода всячески берегли машины, так что шансы на порыв имеются, и весомые. К тому же на море волнение, и низкобортным японским кораблям придется во время «догонялок» гораздо хуже, чем высокобортным вспомогательным крейсерам, «богине» и яхте, на которой сейчас находился больной Молас. А вот у «Саратова» и «Джигита» никаких шансов — слишком тихоходны.

Боевая линия выглядела немощной и хилой — головным флагманский «Ослябя», за ним «Император Николай I», замыкает построение отряд Добротворского — крейсер «Дмитрий Донской» и канонерские лодки «Грозящий» и «Храбрый». А эти маленькие корабли не стоит недооценивать — они хорошо забронированы, а главный калибр из 203 мм и 229 мм орудий весьма «увесист» — вот только против малых крейсеров, не броненосцев.

— Константин Борисович, если это неприятель, то дадим ему бой, — сказав эти слова, Андрей Андреевич едва сдержал приступ тошноты — страдал от «морской болезни», но сейчас не она была причиной, а накативший страх. Слишком немощен отряд из пяти вымпелов, чтобы дать бой неприятелю, а умирать не хотелось, когда «дом» почти рядом…

Так погибали броненосцы — и этим мог быть «Ослябя»…