Под флаг адмирала Макарова

Глава 64

— А вот сейчас нам выдадут по полной программе, Константин Борисович. У японцев все же полноценные броненосцы, а у нас три с «облегченной» артиллерией. Так что остаетсятолько надежда, что «Ретвизан» с «Победой» все же выбьют «Фудзи», а мы «Хатцусе» — им больше всего досталось.

Странно, но впервые у Андрея Андреевича заметно сильнее «завибрировали» нервишки — все же по бортовому залпу русская эскадра значительно уступала японской, а пять подходивших кораблей произвели на него тягостное впечатление. Зато «Касуги» среди них не оказалось — Того, видимо, сообразил, что броненосному крейсеру не место в сражении между «большими дядьками», которые превосходят его по водоизмещению в полтора раза, и вооружены не в пример сильнее.

— Нашего старого «знакомца» поставили предпоследним в колонне Камимуры. Думаю, Чернышев сообразит, что он самое слабое звено, по которому и следует бить. Тем более, «Касуга» серьезно пострадал — не могли же мы по нему вдвое промахиваться в последнюю треть часа.

— Потому и не поставили его концевым, ваше превосходительство. Замыкающим идет «Якумо» — этот крейсер германской постройки с крупповской броней, самый крепкий среди остальных.

— После того, как выбьют «Касугу», примутся за него. Все же «император» пусть старый корабль, и пушки у него коротковаты, но снаряд в девять дюймов слишком серьезная штука, и повреждения от него будут серьезные. Про башню говорить не приходится — в отличие от наших броненосцев в погребе осталось много снарядов. Скорострельность у «обуховских пушек» времен войны с турками никудышная — в бою по дюжине выстрелов на ствол едва сделал. Заменить их нужно на что-то более полезное…

— Новые пушки надо в башню поставить, только и всего — они на восемь тонн легче, — после небольшой паузы отозвался Михеев. — Да, будет неуравновешенна, но и что с того?

— Пожалуй, вы правы, Константин Борисович, после боя напишите рапорт адмиралу Макарову, расчеты предварительные сделайте. А еще лучше с Чернышевым подумайте, как это перевооружение провести.

Андрей Андреевич закурил папиросу, благо флагману можно курить в рубке и на мостике, таковы давние традиции, освященные временем. И подумал, что мысль, конечно, хорошая, вот только взять два новых ствола негде. Нужно новые «бородинцы», что лихорадочно достраивались вооружать, где три ствола взять, с учетом «Полтавы» непонятно.

— На Черном море у нас «Три святителя» имеется, да еще и «Князь Потемкин-Таврический» достраивается. Снять с любого и привести сюда на платформах — дело двух месяцев, только поторопиться нужно.

— Хм, напишите рапорт, я подпишу — мысль у вас хорошая, — по своей «милой привычке» Андрей Андреевич все дела перекладывал на подчиненных, они за него даже собственные рапорта писали. Не больно он в ладах был с нынешней орфографией, ошибки делал постоянно. Так что от греха подальше «писанину», что его моментально выдавала.

— А что делать с нашими стволами будем, ваше превосходительство, когда их расстреляем?

Вопрос застал Вирениуса врасплох, он опешил. Михеев словно не заметив замешательства адмирала, спокойно произнес:

— Их вроде три десятка изготовили, три истрепали. Дюжина на «пеесветах», четыре на «Ростиславе», одиннадцать на броненосцах береговой обороны, что в Учебном отряде на Балтике.

— Так береговые пушки есть…

— Ваше превосходительство, — в голосе командира броненосца прозвучало сочувствие, и даже жалость, Михеев посмотрел на него участливо, как на больного. И негромко пояснил:

— Такие пушки невозможно приспособить для наших башен. Это не шестидюймовые Кане, которым требуется незначительная переделка тумбы, тут иная система. И после третьего сражения мы станем перед проблемой — откуда взять стволы для замены расстрелянных. А если нам по стволу попадут — чем сможем их заменить?

Вирениус промолчал, он понятия не имел о состоянии дел на орудийных заводах. Знал только, что те же восьмидюймовые пушки, что были нужны для дополнительного вооружения «рюриковичей» взять было неоткуда. Из столицы уже отправили одну пушку с морского полигона для «России», еще одну обещали изготовить к концу лета, и две-три к зиме. Перспективы самые нерадостные — на «Громобой» к зиме можно установить ютовое и баковое орудие, и все — на «Рюрик» новых пушек просто нет, придется удовольствоваться устаревшими системами, что отправили с Черного моря. Что это такое — неприкрытое вредительство и саботаж, или обычное российское разгильдяйство с головопятством?

— Производство прекратили, и вряд ли его удастся быстро наладить — может года через два, не раньше. Потому пока не поздно, нужно снять пушки с «адмиралов» как можно быстрее, пока их в учебном отряде совсем не износили на постоянных стрельбах. А взамен можно установить устаревшие девятидюймовые пушки, какие на канонерках стояли — они под их башни и создавались, только решили в последний момент новые десятидюймовые орудия поставить. Броненосцам береговой обороны они подойдут, «впишутся», как вы порой говорите.

— После боя подготовьте рапорт, тут не командующий, а сам наместник столицу тормошить будет!

Вирениус выругался, не сдержавшись, вопросы умножились. Теперь он знал, и это были отнюдь не догадки — в войне с японцами Россию изначально «грамотно сливали». Дело отнюдь не в том, что «англичанка гадила», как любят здесь выражаться, а в самой натуральной «пятой колонне», что оказалась весьма деятельной и влиятельной…

Броненосцы береговой обороны «Адмирал Ушаков», «Адмирал Сенявин» и «Генерал-адмирал Апраксин» отправляются в последний поход к Цусиме. Маленькие корабли, с расстрелянными стволами, с наспех набранными в январе 1905 года командами — их бросили в самоубийственный поход от полнейшей «безнадеги». Весь отряд Небогатова не стоил одной «Славы», он изначально был обречен на заклание…