Под флаг адмирала Макарова

Глава 46

— Меня используют пусть не как пешку, но и не ферзя. Так, на лошадку груз взвалили и понукают. Вот где интриган настоящий — все наперед подумал, обрывки «вилиных» мыслей давно связал воедино и меры заранее предпринял. А меня просто эксплуатирует и под рукой держит, чтоб не дергался и волю «державную» выполнял. А что он сам удумал, до сих пор не разобрался — раз за разом удивляет. Слов нет — одни маты!

Андрей Андреевич выругался — на душе накипело. Он ведь в простоте душевной считал, что приедет Макаров, и наместник ему власть уступит. Как бы не так — за все это время, прошедшее с начала войны, адмирал Алексеев только и делал, как всячески укреплял свое положение как главнокомандующего, старательно подгребая под себя всю власть, хотя у него и так было ее немало. Причем делал это очень ловко, видимо, царственный бастард имел не только сильные «подвязки» в Петербурге, но пока пользовался крепким доверием императора Николая Александровича.

Русско-японская война шла уже четвертую неделю, и ее ход был совсем не таким плачевным, как было в его собственной реальности. Самураи не достигли первых впечатляющих побед, так как внезапности не только не достигли — их опередили, и самим нанесли существенный ущерб.

Набег миноносцев на Дальний и Порт-Артур окончился конфузом и потерей четырех дестройеров. В Чемульпо погиб не русский крейсер «Варяг», а японский «Чийода», а героический бой, что дали ему там «Забияка» и «Разбойник» стал легендарным. Сражение в Желтом море состоялось в первый день войны, и его итог был для Объединенного Флота плачевным — потеря двух броненосных крейсеров оказалась для всей Японии шоком. Зато в России вызвала небывалый подъем энтузиазма, чем воспользовался этот циничный и хитроумный интриган, ухитрившийся добиться очень многого, тут надо отдать ему должное.

Успех первых дней, приведший к тому, что «акции» Алексеева в столице резко подскочили, совершенно изменил картину войны. Евгений Иванович и так являлся главнокомандующим сухопутными и морскими силами на Дальнем Востоке, но этого ему оказалось мало. Наместник ухитрился провернуть все так, что стал фактически командующим Маньчжурской армии, а не военный министр генерал Куропаткин, который уже вряд ли прибудет, и Тихоокеанским флотом, в состав которого вошла прежняя эскадра, ВОК и Сибирская флотилия. И тут же принялся «тасовать» кадры, как карты в колоде, расставляя на ответственные посты тех, кого посчитал нужным.

Андрей Андреевич порой совершенно не понимал, зачем он это делает — известных по русско-японской войне людей, как отличившихся в ней, так и наоборот тех, кого в романах называли непроходимыми тупицами, он или выдвигал на значимые посты, либо убирал, «задвигая» подальше. Причем, у него самого Евгений Иванович дотошно выпытывал информацию, но поступал зачастую совсем не так, как хотел Вирениус.

Фактически командующим Маньчжурской армией, то есть заместителем наместника по сухопутным силам, был назначен генерал-лейтенант Линевич, которого все за глаза называли «папаша». Вроде ничем хорошим он в войну себя не проявил, но Алексеев только недовольно буркнул в ответ, что из всех кандидатур эта самая идеальная, и будет намного лучше Куропаткина, чему Андрей Андреевич не поверил.

На освободившемся посту генерал-губернатора Приамурья неожиданно очутился начальник Квантунской области генерал-лейтенант Стессель, который сдал в реальной истории японцам Порт-Артур. И опять неясно, какими соображениями руководствовался наместник, когда заявил, что за Сахалин генерал будет драться до крайности, чему Вирениус не поверил.

А вот начальником Квантунской области стал вице-адмирал Старк, которого в реальной истории отправили с позором в отставку. А тут наместник его только пожурил, «погладил по головке», хотя в бою был потерян «Севастополь».

И хуже того, его самого назначили командующим Квантунской эскадрой, которая должна была не только оборонять с моря присоединенную к Российской империи область, но и обеспечить морские коммуникации с Кореей, где наместник вознамерился начать войну с японцами, не дожидаясь сосредоточения всех сил. Наоборот, Алексеев даже резко высказался против проведения мобилизации в европейских губерниях, отправив царю свои предложения по усилению войск на Дальнем Востоке.

И что удивительно — они были приняты, и вчера телеграммой получен ответ. От каждой пехотной дивизии решено отправить на войну с японцами один-два сводных батальона из отслуживших солдат, и за их счет развернуть все девять Сибирских стрелковых бригад в дивизии нормального 16-ти батальонного состава, то есть, фактически удвоив их численность. И направить не три-четыре армейских корпуса, как планировались раньше, а только одни, пусть полностью укомплектованные за счет других дивизий стрелковые бригады. Причем как армейские, так и взятые из Кавказского и Туркестанского военных округов. И больше казачьих полков, причем как калдровых, так и льготных — Алексеев почему-то посчитал, что «лампасники» будут куда более пригодными для контроля над Маньчжурией и войны с японцами на корейской земле, чем сильно озадачил Вирениуса.

Андрей Андреевич намеревался выложить адмиралу свои соображения по этому поводу, вернее сомнения, но нужно подождать удобного момента — наместник сейчас в Мукдене, и прибудет завтра поутру. А с ним будет вице-адмирал Степан Осипович Макаров, прибывший из Петербурга — назначенный командующим не всей эскадрой как было в истории, а лишь ее частью, составленной из самых боеспособных кораблей. Именно ее действия должны дать главный результат — победу над Объединенным Флотом страны Восходящего Солнца!

Но что самое скверное, от повеления императора и поручения наместника не отвертеться, как не хотелось воевать, ибо знал, что с него никудышный «флотоводец», но придется — на золотые погоны неожиданно «присело» по паре «черных орлов»…

Погоны Российского императорского флота.