Царь с востока

Когда большая лодка из длинной трубы которой валил небольшой столб чёрного дыма, стала приближаться к мосткам причала, звонкий голос подал квэнгвари - медный гонг, заставляя собравшихся на берегу музыкантов взяться за инструменты. Взвыли трубы, пронзительно засвистели бамбуковые флейты, басовито зазвучал ритм большого барабана и вторивших ему чангу - двухсторонних барабанов поменьше. Барабанщики выплясывали, потрясая краями цветных одежд и лентами, укреплёнными на плетёных шляпах с широкими полями. На причале и вдоль дороги к крепости выстроились гвардейцы вана - аркебузиры и копейщики, одетые в единообразную чёрно-белую форму, отличавшуюся от одежд музыкантов разве что цветом и наличием у воинов наручей да поножей.

Инджо, наблюдая с открытой башенки крепости за кораблями северян, с удовлетворением отметил для себя возможности, открывающиеся перед моряками, не зависящими от воли ветра и силы гребцов. Даже та небольшая, чадящая дымом, лодка, что подплывала к мосткам, тащила за собою ещё две лодки, набитые людьми. Ван уже знал, как устроено чрево таких кораблей и что именно толкает их вперёд волнам. Довольно ухмыльнувшись, Инджо, сопровождаемый десятками слуг и советников, неспешно направился к своим покоям - скоро гости прибудут в крепость и, наконец, предстанут его взору. А он утолит своё великое любопытство и, наконец, увидит младшего сына после долгой разлуки. Судя по прочитанным ваном письмам, за прошедшее время он сильно повзрослел и возмужал, не оставив, однако, присущего ему задора. В доставляемых через пограничный Хверён бумагах принц Бонгрим красочно описывал столкновения с солдатами Цин, по большей части весьма удачные, в том числе величиной трофеев. Ван, задумавшись, покачал головой, прикрыв глаза - по всему выходило, что войска властителя Сокола стойко и умело отбивали все попытки маньчжур вернуть утраченное ими влияние не только над приамурскими землями, но и ближними к провинции Хамгён территориями, что лежали на северном берегу реки Туманган. Инджо также сделал вывод о том, что армия Цин, собираемая из подвластных империи народов, не столь крепка своим единением, как войска Сокола. Последний раз северные варвары объединились при князе Бомбогоре, но были довольно легко разбиты маньчжурами. Но вот теперь, новая сила, что соединяла амурцев, оказалась Цин не по зубам.

'И это очень хорошо' - думал ван, усаживаясь на возвышение в зале, предназначенном для переговоров.

На берегу ангарцев встречал знакомый им Ан Чжонхи, ставший советником вана по делам, связанным с народами, живущими к северу от провинции Хамгён - так при дворе сейчас именовалась его должность. Выйдя из нестройной толпы сановников, Чжонхи лично поприветствовал каждого высокого гостя не только традиционным поклоном, но и крепким рукопожатием, изменяя тем самым строгий вековой этикет. Удивлённый Ким сразу же указал на это товарищам:

- Добрый знак! Ван готов к переменам!

- Я безмерно рад первым приветствовать вас на корейской земле! - с жадным интересом оглядывая лица гостей вана, прибывших из-за моря, торжественно воскликнул Ан. - Как здоровье вашего властителя?

Обмен любезностями занял не менее десятка минут, Сазонов уже порядком устал - хотелось поскорее уйти с солнцепёка да размять ноги.

Наконец Чжонхи сделал широкий приглашающий жест и посторонился с дороги:

- Великий ван ждёт вас, чтобы выразить вам своё расположение. Я провожу...

Подъём по каменным ступеням был недолог - вскоре процессия миновала внешние ворота крепости, пройдя под мощной, приземистой башней, увенчанной резной крышей с загнутыми кверху углами. Воины, которые стояли вдоль всего пути посольства, с великим интересом провожали гостей взглядами. Многие из них слышали об удивительном воинском умении северян, о речных кораблях, о разрушительном огне их пушек, о скорострельных аркебузах - среди корейских солдат давненько гуляли самые разнообразные слухи, то и дело подогреваемые рассказами товарищей, которые возвращались с Cевера. Кроме того, некоторые из офицеров крепостного гарнизона успели повоевать против империи Цин на Сунгари и Хурхе. Когда-то они отправились в варварские земли в составе карательной экспедиции, отправленной Инджо по требованию маньчжур, но попав в плен к ангарцам, солдаты вана получили право выбора - отправиться домой или остаться среди своих собратьев, чтобы бороться с Цин. Немногие тогда предпочли второй вариант, да только потом ни разу не пожалели о своём выборе - корейский властитель, благоволя северянам, возвышал и приближал ко двору тех воинов, кто возвращался с хорошими рекомендациями от Ли Хо.

Идущие чуть позади матросы из числа казаков и амурских айну несли подарки для вана, которые были отнесены в специальное помещение во дворце, чтобы правитель осмотрел их заранее. Этим процессом распоряжался старший принц Сохён. Среди даров были просимые ваном карты, а также изящный напольный глобус, выполненный мастерами Ангарска, приведший в своё время в полный восторг Ли Хо. Кроме того, сибиряками были подарены несколько механических игрушек, модели кораблей на подставках, роскошный альбом гравюр с видами Ангарии, несколько богато украшенных сабель и ружей, а также великолепная соболиная шуба и шапка.

Инджо принял посольство в просторной и светлой зале, украшенной лишь несколькими высокими вазами и начертанными на стенах изречениями. Ван сидел на невысоком троне, стоящем на возвышении, а по обеим сторонам от него на подушечках сидели самые приближённые к нему сановники. Дворцовый церемониймейстер, заранее проинструктировавший ангарцев, подал знак Киму. Тот кивнул и, подмигнув Сазонову, заговорщицки процедил:

- Ну, пошли...

Пропустив вперёд Алексея, послы двинулись вперёд, к противоположной стороне залы. Преклонив колено и произнеся приветствие, Сазонов передал вану ларец с письмом от Соколова, в котором обозначались наиболее важные принципы сотрудничества между Корейским государством и Сибирской Русью. Инджо принял ларец собственноручно, что означало большое расположение к гостям, и милостиво кивнул в их сторону. Один из сановников, что стояли позади вана, вышел вперёд и начал громко говорить, воздевая кверху руки. Ким с некоторым трудом переводил:

- Ван испытывает величайшее удовлетворение... Благодарит за достойные подарки и внимание... Ван со своей стороны говорит о великом чувстве уважения и радости... Надеется на достойное продолжение сотрудничества и доброе согласие.

- Хорошо, - сохраняя торжественное выражение лица, едва слышно ответил Сазонов. - Осталось узнать цену этих слов.

Ким удивлённо бросил взгляд на старшего товарища и с некоторой долей обиды произнёс:

- Разве он до сих пор позволял усомниться... - но, увидев жесты церемониймейстера, быстро произнёс:

- Садимся!

Советник по церемониям указал ангарцам на свободные места по левую сторону от трона - что также было знаком уважения, так как левая сторона считалась более почётной. После ангарцев к трону приблизился представитель цусимского клана Со, который в нижайшем поклоне передал бумаги, в которых ван извещался о недавних событиях на острове, а также о появлении нового покровителя торговой миссии цусимцев.

Вскоре в зал внесли низкие столики, которые тут же оказались заставленными множеством изящных чашек с угощениями - супами, рыбными и мясными блюдами, горками белоснежного риса, исходящего паром, а также яблоки, груши и дыни, очищенные от кожуры и порезанные на небольшие кусочки. Ван Инджо, немного поев и дав насытится гостям, принялся задавать вопросы через своего советника по церемониям, который оглашал их громко и торжественно. Сергею пришлось туго - вопросы сыпались один за другим - Инджо старался узнать как можно больше о быте ангарцев, их обычаях, а также кулинарных пристрастиях не только самих гостей, но и их властителя Сокола. Ким отвечал также громогласно, дабы все присутствующие слышали его слова. Через некоторое время властитель Кореи, удовлетворившись ответами, встал с трона и, предложив гостям хорошо поесть, вышел из залы, сопровождаемый Чжонхи и несколькими сановниками. А вскоре к Киму подошёл церемониймейстер и, склонившись, принялся что-то говорить ему на ухо. Сергей кивал и многозначительно посматривал на Алексея.

- Ну, Кузьмич, готовься! - Ким подошёл к Сазонову и, хлопнув его по плечу, проговорил:

- Настал момент, ради которого мы сюда прибыли - ван с тобой желает говорить лично. Кушай пока, - ухмыльнулся кореец и кивнул на удалявшегося сановника. - Чжинсу подойдёт, когда настанет время.

Советник вана подошёл к ангарцам спустя без малого час и, поинтересовавшись, хорошо ли поели гости, предложил Сазонову прогуляться в саду.

- Вы по достоинству оцените его красоту и мастерство ванских садовников, - елейным голосом говорил Чжинсу, прикрывая глаза, словно сонный кот. - Следуйте за мной...

- Удачи, Алексей! - с улыбкой на лице произнёс сидевший рядом раскрасневшийся Сартинов, поднимая стопку с рисовым вином. - Ни пуха, ни пера!

- К чёрту! - махнул рукой воевода, поднимаясь со своего места. - Кимыч, не спеши!

Оставив становившееся всё более шумным застолье, где раскрепостившиеся, наконец, корейцы пытались общаться со своими гостями, угощая их вином, Сазонов и Ким окунулись в вечернюю прохладу сада, где царила тишина и умиротворение. Чжинсу с читающейся на его лице гордостью рассказывал Алексею об истории правящей в Корее династии и о временах древних, когда на острове появился внук бога небес Тангун.

- Верно ли, что один из ваших кораблей назван его именем? - вдруг остановился сановник и пристально посмотрел на Сазонова.

- Да, - перевёл ответ товарища Ким.

- Это замечательно! - искренне порадовался Чжинсу. - А есть ли корейцы среди моряков?

- Несколько есть, - пожал плечами Сазонов и, хмыкнув, добавил, - адмирал лучше меня знает команды. Кстати, Чжинсу, а почему в саду так много камней?

- Камни - это тело Земли, они являют собой силу рождения и созидания, - с великой важностью ответствовал сановник, вновь остановившись на неширокой дорожке, посыпанной мелким камнем. - А жизненную силу саду даёт вода, а также разум и безмятеж...

Чжинсу вдруг заметив что-то, осёкся на полуслове и, изменившись в лице, отступил на шаг:

- Я должен идти...

- Чжинсу! Показываешь сад моим гостям? Хорошее дело! - раздался сильный голос вана, внезапно появившегося из-за поворота. - Но теперь этим займусь я, а ты возвращайся к остальным!

- Да, господин... - пятясь и кланяясь, сановник вскоре скрылся за густо ниспадающими ветвями ивы.

- Рад снова видеть вас! - произнёс ван, обращаясь к Сазонову. - Хорошо ли вы поели?

- Очень хорошо! - ответил за товарища Ким. - Ваши повара великолепны!

Инджо важно кивнул и, поведя рукой, проговорил:

- Я очень рад, что вас заинтересовал мой сад. Так вот, как говорил Чжинсу, вода даёт земле силу жизни...

Ещё долго, нестерпимо долго для Сазонова, ван неспешно ходил по дорожкам парка, рассказывая и расспрашивая о чём угодно, только не о деле, интересовавшем его гостей. Ким также кусал губы, недоуменно переглядываясь с товарищем. К чему все эти пустые разговоры? Неужели у Кореи столь же безмятежное состояние, что и у её властителя? Однако время шло, а созерцание творения рук безвестных садовников продолжалось.