Царь с востока

Пернов - Аренсбург, Эзельское воеводство. Март 1653.

Первый весенний месяц выдался вьюжным и многоснежным, а кроме того, весьма холодным, словно зима и не уходила вовсе. И пусть световой день частенько радовал солнечной погодой, ночью непогода начинала буйствовать по полной программе. В один из таких тёмных вечеров, когда ледяной ветер, дувший со стороны моря, валил с ног, свистел в ушах и снежным крошевом вышибал слёзы из глаз, через таможенный пост со стороны Феллина к Пернову проехал представительный караван. Когда крытые возки въехали на освещённый прожектором двор поста, из переднего выскочил молодой парень в ладно скроенном, отороченном мехом полушубке и предъявил проездную грамоту. Прочитав оную за огромным столом в караульной, капитан-таможенник сделал запись в журнале учёта о том, что такого-то дня и месяца по указу государя русского Никиты Ивановича Романова с Руси проехал дьяк Посольского приказа Илларион Дмитриевич Лопухин, который целью проезда имеет встречу и переговоры с эзельским воеводой Лазарем Мироновичем Паскевичем.

- Э-э... - начал было парень, записанный в книгу как приказной подъячий Артамон Матвеев, - встреча сия тайная, и огласу никак быть не должно...

- Таковы правила, - помахивая над засыхающими чернилами листом плотной бумаги, сухо прервал его капитан, нахмурившись. - Никто не проведает сих записей, а учёт должон быть. Приказ воеводы на то имеется.

- Добро, - кивнул гость, поднявшись со стула. - Стало быть, нам мочно путь далее держать?

- Без сомнения, - топорща усы, отвечал таможенник. - Токмо я выделю вам сопровождение до Пернова, а для начала справлюсь у господина дьяка о его здоровье.

Заночевав в Пернове, наутро караван продолжил свой путь на запад, и вечером следующего дня, отдохнув в Вердере, дипломаты продолжили свой путь по льду Моонзунда. Ещё через двое суток дьяк Лопухин въехал в Аренсбург, встреченный воеводой Паскевичем у восточной окраины города. Лазарь пригласил дьяка на переговоры не в замок, как было доселе заведено, а в зал приёмов городского совета, что находился в одном из лучших зданий столицы воеводства. Разговор проходил в узком кругу - за резным дубовым столом находились лишь четверо - помимо главных лиц, подьячий Матвеев вёл запись беседы для царя, а Сергей Бекасов выполнял аналогичную работу для ангарского архива, созданного профессором Радеком на базе университетской библиотеки.

- Титулование государя моего теперь отличия имеет от прежнего, - для начала пояснил дьяк Лопухин. - И впредь должно включать завоёванные русским оружьем города и земли.

- Самодержец... Государь Киевский... Великий князь Литовский... - Паскевич внимательно прочитал шапку предложенной Илларионом грамоты, не выражая ровным счётом никаких эмоций. - Ясно, с сего дня изменим титуляцию. Ну а теперь о деле, Илларион Дмитриевич... - предложил воевода.

- Государь мой послал меня на Эзель, дабы упредить о свеях - по весне они вступят в войну с ляхами...

Дьяк замолчал, ожидая реакции Паскевича, но тот внимательно смотрел на гостя, ожидая его дальнейших слов.

- Что не токмо поможет государевым воеводам, но, однако же, сулит и всякие расстройства нашей политики в литовских землях. Магнаты литовские могут избрать себе корону шведскую, сим расстроить договор наш, в Нарове учинённый, и привести Русь к новой войне с королевством.

- Да, интересы Польши, Швеции и Руси сильно переплетены и сложны безмерно. И с устранением одной из сторон сложности не уменьшится, - проговорил Паскевич. - Однако же, коли есть возможность ослабить Речь Посполиту, делать сие надо раз и навсегда. Не растягивая... Но, Илларион Дмитриевич, какова наша роль? Что государь русский желает от воеводства нашего?

- Государь просит вас войти в герцогство Курляндское и выгнать поляков, дабы оное не подверглось непременному нашествию шведскому и не досталось короне. Ваш договор с королём датским защитит вас от гнева канцлера.

- Вот как... - чуть наигранно удивился Лазарь, переглянувшись с Бекасовым.

- Расширение владений королевства шведского в Ливонии недопустимо, - Лопухин повторил заученную, видимо, в царских палатах фразу. - Рига должна оставаться в окружении земель, не подвластных короне. Но ежели в герцогство войдут полк воеводы Потёмкина и новгородское ополчение, то канцлер шведский никак не согласится на оное. А коли Митава станет вольной от власти ляхов, то это устроит всех.

- Великий государь Никита Иванович мыслит верно, - заметил воевода эзельский. - Да только вот будет ли согласен герцог Кеттлер?

- Для оного я и прибыл сюда, - ответил дьяк. - Знаю, что Эзель находится в дружеских отношениях с герцогом...

- В политике дружбы не бывает, - сухо произнёс Паскевич. - А вот интересы присутствуют. И если герцог сочтёт, что его интересы не будут задеты, а выгод прибавится, то он вряд ли будет против.

- Государь мой и том позаботился, - кивнул Лопухин. - Выгод для герцогства без сомненья токмо прибавится.

- Хорошо, коли так, - с расстановкой проговорил Паскевич. - Теперь надо изучить их, дабы знать, о чём речи с Кеттлером вести. А уж потом, Илларион Дмитриевич, путь в Митаву продолжим вместе.