Стрела в печень

Событие двадцать восьмое

Жульничать — это нормально. Практически даже честно. Терри Пратчетт «Ведьмы за границей»

Ещё одним хорошим событием было очередное седьмое уже посещение Измайлова Моториным. Тем самым. Кто же не знает Ивана Фёдоровича Моторина? Да никто не знает! При этом Чохова знают очень и очень многие, даже если не ответят с первого раза, кто, уважаемый, отлил Царь-пушку, то если, как в ЕГЭ, предложить четыре варианта и среди них будет мастер Андрей Чохов, то все радостно закивают, «Я, я, точно, это сей мастер отлил из бронзы Царь-пушку». О том, что он же отлил первый царь-колокол знают не многие. И колокол исправно висел и звонил в Кремле и звук от него доносился на расстояние более семи километров. Как всегда, упал и раскололся при пожаре. Деревянная Москва вечно горела.

А Моторин? Да именно он отлил последний. Хотя нет, не отлил, сердечко не выдержало, авария там с печами случилась, и заливкой, и последующей обработкой руководил уже его сын Михаил.

Мог ли колокол, висеть на Иване Великом и звонить?

Как узнать? Скорее всего, нет. Куча ошибок при литье была сделана. И ещё гигантомания. Поднять 202 тонны? Потребовался целый Монферран Огюст и сто лет прогресса. И это без языка. А сколько будет весить язык у такого монстра? Ещё ведь несколько тонн. Теперь добавим балки, на которых он должен висеть? Сталь? Она погнётся. Это двести тонн, а тогда железо было хреновенькое. Чугун? Материал сей хрупкий. И опять же даже если отлить чугунными балки, то это должны быть серьёзные балки, ещё как минимум десяток тонн. Иван Великий просто развалится. Был между первым и последним Царь-колоколом один промежуточный. Так-то несколько было, но судьба этого показательна. 130-тонный колокол подняли, и он, разрушив конструкцию, упал и несколько лет пролежал на земле. При этом не разбился при падении. Погиб колокол в 1701 году при пожаре. И Анна была тому свидетелем. Вот и решила потому отлить замену, да ещё и добавив в весе.

Главной же ошибкой было то, от чего открещивались все приглашаемые иностранные мастера. Нужно де полностью использовать металл старого колокола. Так нельзя, с каждой отливкой количество вредных примесей, в том числе и серы увеличивается, а ещё при отливке в печи кидают золото и серебро. Бытует на Руси мнение, что эти добавки улучшают звук. Серебряный звон. Это обман. И серебро, и золото ухудшают свойства бронзы. И звук тоже ухудшают.

Если брать медь и олово у пушкарей, как довесок, то почему не сделать ход конём. Оставить немного металла от колокола, ну, преемственность сохранить, взять максимально возможной количество свежей меди и олова, и добавить до двухсот тонн старыми пушками. Вероятность, что исходный сплав будет чище того, что получился у отца и сына Моториных огромна. По химическому анализу металла Царь-колокола определили в наше время, что в нём более полутоны серебра и почти сто кило золота. А в Царь пушке только следы этих металлов. А из лишнего металла, что остался от колокола старого с добавлением опять-таки свежей меди и олова отлить современные гаубицы. Скоро плыть Азов в зад вертать.

В Реале, насколько помнил Брехт эта отливка из-за проволочек всяких в Сенате и прочих коллегиях затянулась на четыре года. Это просто образец, как не надо делать. Брехт написал указ, а Анна Иоанновна его подписала. А в Указе написано, что министру обороны Брехту надлежит в течении полугода отлить колокол массой… «…чтоб в нём в отделке было десять тысяч пуд, а на литье того Колокола медь брать из Берг-Коллегии и из Монетной Конторы, где приличная к тому явится, а олово взять из Артиллерии, а припасы всякие покупать и работников нанимать настоящею ценою…». И приписка, а в случае чинения препятствий конфискация имущества и ссылка в Тару с чадами и домочадцами.

Так-то можно и без приписки, уж Бирон выбьет и медь, и олово, и работников из любой коллегии, но лучше потешить Государыню, что она суровая и…Государыня.

Первым делом досталось Семёновскому лейб-гвардии полку. Там же не только офицеры, есть и простые солдатики, бывшие в детстве и юности холопами. Им дали деревянные лопаты, спецодежду (Штаны и рубаху с лаптями) и вместо шагистики заставили возле Ивана Великого в Кремле рыть яму деть метров глубиной и десять в диаметре. В Реале долго копали и дорого. А тут — практически бесплатно. И очень быстро. Единственная задержка была в районе двух метров, там докопались до могилы. Может, немцев и ляхов хоронили во время Смуты, от голода померли, перезахоронили за стеной кремлёвской.

Не последовательно, а параллельно начали и четыре печи на пятьдесят тонн бронзы каждая возводить рядом с ямой. А как яму окончили, то те же солдатики включились в помощь печникам, в частности кирпичные желоба делали для стока металла в приёмную чашу.

И вот первого августа прибыл старший Моторин и доложил, что яма выкопана, модель готова, печи сложены и олово с медью получено, более того, старых пушек собрано в сумме на восемь тысяч пудов, лишку получилось бронзы.

— Лишку? А давай мы для царь-пушки отольём лафет. А то стоит на деревянном, как сирота. За державу обидно.

— Начинаем? Колокол-то, начинаем⁈ — закивал на всё согласный литеец.

— Козе понятно. Завтра буду в Москве и двор весь переедет.

— Не, Ваше Высокопревосходительство, завтра не надо. Завтра только формовать буду начинать, это неделя, потом сушка формы и стержня. Ещё неделя.

— Ты, на торопись, Иван Фёдорович. Как закончишь формовать и сушить, весть пошлёшь. Да, и заготовь длинных берёзовых жердей. Бронзу «дразнить» надо.

— Про то знаю. Вашество, а почему вы запретили серебро и золото в печи кидать, так же завсегда делали и дед мой и отец, когда колокола отливали?

Пришлось рассказать откуда эта ересь пошла. А пошло понятно с Европы. Ушлые литейщики колоколов придумали удивительный способ обогащения. Они распространяли слухи о серебряном звоне и предлагали населению города, для которого отливали колокол для красоты звучания приносить серебряные и золотые монеты, можно и украшения. Заливка всегда происходила при большом скоплении народа, практически весь город приходил посмотреть. И несли и монеты, и украшения. Их собирали в котёл красивый или в горшок, тоже разукрашенный, и когда метал был почти готов высыпали золото и серебро, собранное, в жерло печи. Народ видел это и ура кричал. Потом происходила заливка колокола, и горожане точно знали, что чудесный серебряный звон у их колокола именно оттого, что не поскупились они последнюю серебряную монетку отдали. И вот как красиво звучит. Есть и моя, мол, в том лепта.

На самом же деле литеец делал в жерле печи дополнительный ход, на время засыпки центральный перекрывался, а открывалась заслонка дополнительного и золото с серебром по этой трубе, пусть будет, ссыпалось в специальную ёмкость, никак не связанную с местом, где кипела в это время бронза. Потом, а печи ведь тогда были одноразовые, её ломали мастера, забирали втихаря «лишние» деньги и украшения и, помахав ручкой, довольным горожанам ехали в другой город.

Но это в продвинутой Европе. У нас вначале колокола лили тоже иностранцы и они завезли на Русь этот обман. Только русским колокольных дел мастерам, которые у них науку переняли, варяги не объяснили, что злато — серебро нужно в карман, а не в расплав. Так сотни лет на Руси и кидают серебро и золото в бронзу народ. И радуется серебряному звону этих колоколов. И только в двадцатом веке при помощи специальных исследований определили, что и золото и серебро ухудшают и механические свойства бронзы, она становится более хрупкой, и звучание тоже ухудшает. Чем меньше любых примесей в бронзе, тем чище звук и лучше механические свойства.

— Да не могёт того быть, а Чохов Андрей, когда свой «Лебедь» отливал, он моему деду про серебро обратное говорил. Что чем больше серебра, тем чище звук! — не поверил Моторин.

— И на Солнце бывают пятна. А, тьфу. Ну, его тоже варяги обманули. Мы ничего кидать в Царь-колокол не будем. Это приказ. Это не обсуждается.

Глава 11