Стрела в печень

Событие сорок седьмое

Истории нужны легенды, отчаянные подвиги и благородные примеры, пламенные речи, храбрые герои и великие победы, победители забывают предательство и трусость, лицемерие и кровь, правда остается правдой, а ложь становится историей. Авраам Линкольн

Португальский принц этот, которого Карл шестой австрийский хотел посадить на Польский престол, и с кандидатурой которого согласилась и Россия, и Пруссия, поначалу, был прикольным. Клоун. Появился из ниоткуда, можно сказать, в Росси в конце 1731 года и как давай чудить не по-детски. На первом же приёме напился слегка и возбудился. Прервал бал, в честь его визита даденый, встал на колено перед Анной Иоанновной и предложил ей руку и сердце в обмен на русскую корону.

Народ охренел. Надо отдать должное Анхен — она не растерялась. Сказала — «Да», чтобы не обижать инфанта, но так, чтобы понятно было, что это — «Нет». Анна с колен Мануэла де Браганса графа де Орен — португальского инфанта подняла и по плечу похлопала. Смотрелось классно. В принце или инфанте, или графе было росту сто пятьдесят пять примерно сантиметров. Португалец, чего с него возьмёшь⁈ Анхен его на голову выше и в два раза массивней.

— Конечно, милый. Как от такой чести отказаться. Переходи в нашу веру и в приданное Бразилию. А ещё пару миллионов гульденов. Гульдены у вас?

— Крузадо…

— Да и ладно, крузадо, так крузадо.

После этого инфант побывал в гостях у всей знати России и у всех брал взаймы деньги, многие вполне приличные суммы давали. Хлестаков отдыхает со своими копейками. Анна, чтобы утешить мелкого вояку произвела португальца по совету Бирона в генерал-лейтенанты и написала королю Жуану V Португальскому письмо, про выходки его братца. Того забрали вскоре и, надо отдать должное португальскому королю, все долги брата он оплатил.

Иван Яковлевич лично проводил Мануэля до Санкт-Петербурга, чтобы тот опять не потерялся и не наделал долгов. Впрочем, так и так пришлось бы ехать. Пётр первый, он же Великий и после смерти продолжал чудить. Брехт об этом узнал недавно. Устраивал очередной мозговой штурм на заседании Совета Министров по поводу освоения Урала и Сибири, слово предоставили министру Геологии Якову Брюсу, он похвастал, что университет в Санкт-Петербурге Горный открыл, преподавателей завёз, а кроме того переманил из Испании и немецких княжеств несколько рудознатцев в добавок к отправленным в Миас и уже их туда отправил, и в конце добавил, что гранит красный нашёл таки. Не далече от Киева.

— Гранит? Красный? Яков Вилимович, хоть убей, но не помню, чтобы тебе такую цель ставили. Или это Андрей Иванович без меня, — Брехт мотнул головой на Остермана.

— Нет, я ничего… — Остерман затравленно оглянулся и глаза опустил.

— Стоять. Бояться. Андрей Иванович?

— Так это пятилетней давности дело…

— Андрей Иванович!

— Ваня, успокойся. Это я напомнила Якову Вилемовичу о задании, что ему ещё в 1725 году было дадено.

— Хорошо. Теперь подробнее.

— Надо ли, Иван Яковлевич? Анна Иоанновна?

— Давай-ка мы всех отпустим, Яков Вилимович и пойдём чаю попьём, а ты всё за чайком и расскажешь. Сушки сегодня чудные с маком будут.

Через час примерно, выпив третью чашку нового чёрного байхового чая, Брюс покхекал, но всё же рассказ начал.

— Пётр Алексеевич в сильных муках скончался. Как Иван Блюментрост говорил тогда — причиною была почечная колика. В обоих почках нашли большие камни, да вообще все почки были воспалены, что усугубил ещё и плохо вылеченный сифилис.

— Яков!

— Извините, Ваше Императорское Величество…

— Ты про захоронение говори, а не про болезни.

— Пётр Алексеевич умер в тесной конторке в Зимнем дворце, куда мы еле затащили большущий гроб размером в косую сажень (то есть — 216 см). Там же, в Зимнем дворце, было организовано и прощание с усопшим Государем. Сердце после бальзамирования поместил я в специальный сосуд из серебра и поставил рядом с гробом, чтобы потом опустить на дно захоронения.

Брехт прикрыл глаза. Вспомнил, как смотрел передачу про большевиков, их… Ну, да не суди и не судимым будешь. Сам не ангел. Опять же в той передаче говорилось, что это только версия и прямых подтверждений, то есть, документов нет. С чего там начали, вот с сосуда этого. Что-то ещё про драгоценности, хоронили русских монархов в золотых коронах, а пальцы покойных были усыпаны перстнями с драгоценными камнями. На надгробия возлагались золотые и серебряные венки, кресты из драгоценных металлов, старинные иконы, различные медали и ордена, также из золота и серебра.

— Открытый гроб с телом Петра был выставлен для прощания в парадном зале Зимнего дворца, превращенном в «каструм долорес, или печальную салу». Прощание с императором длилось больше месяца, а если точнее — 42 дня. С тех пор и остальных тако же хоронят…

Брехт слышал, что говорит «чернокнижник», а сам пытался припомнить ту передачу, там… Нет год не вспомнить… Или это два раза было. Запомнилось вот что:

Через несколько лет после революции ГПУ было поручено вскрыть в Петропавловской крепости все саркофаги русских царей и изъять оттуда ценности. Начали с конца и первым вскрыли гроб Александра III. С тела царя сняли все перстни и украшения, были конфискованы ордена и медали. После этого приступили к следующей могиле. Тела перекладывали в обычные гробы, поскольку саркофаги правителей также представляли ценность. Больше всего драгоценностей чекисты обнаружили при вскрытии могилы Екатерины I. А вот гроб Александра I оказался пуст, в нём не было ни тела, ни драгоценностей. Это подтверждало ту версию, что царь инсценировал свою смерть, а на самом деле предпочел удалиться в монастырь для искупления своих грехов.

Когда работники ГПУ дошли до могилы Петра Великого, то натолкнулись на кучу проблем. Попытались открыть гроб, но сделать этого не смогли. Оказалось, что между основным и внешним гробом, есть еще один, промежуточный, который и затрудняет работу по вскрытию. Тогда гроб поставили вертикально и стали сверлить крышку. А когда она всё-таки, распахнулась, то перед взглядами чекистов предстал сам великий царь Петр I во весь свой гренадерский рост. При этом он настолько хорошо сохранился, что красноармеец, который вскрывал гробницу, от ужаса обделался. Однако во время перемещения тела царя в деревянный гроб, его останки рассыпались в прах.

— 8 марта 1725 году похоронный кортеж направился из Зимнего дворца в собор Петропавловской крепости. Он в то время был ещё недостроен. Несмотря на сильный мороз и снег, императрица Екатерина преодолела весь путь пешком. — Яков Брюс оглядел людей, сидевших за столом, и, вздохнув, продолжил, — Руководил бальзамированием тела царя я… Такова была его воля. Пётр Алексеевич непременно хотел, чтобы его тело после смерти было забальзамировано.

— Зачем? — Брехт об этом не слышал, и раз тело рассыпалось через двести лет, то странное бальзамирование.

— Я место и время не назову, не вспомню сейчас, очень давно было… однажды мы с Петром Алексеевичем осматривали мощи святого в одном из соборов, и царь восторгался чуду, благодаря которому останки так хорошо сохранились. Я же ответствовал Государю, что причинами нетленности останков считаю сухой климат, особенный состав грунта, прижизненное воздержание покойного, а также банальное бальзамирование. После того Пётр Алексеевич надолго задумался, а после дал указание тело его обязательно забальзамировать.

Я после смерти императора намеревался возвести для него настоящий мавзолей. На территории Петропавловской крепости началось строительство этого сооружения из дорогих пород гранита и мрамора. Только не хватало красного гранита для завершения. У меня было много врагов… — Яков Брюс взъерошил сивый ёжик короткообстриженных волос, — К тому же в 1727 году скончалась от заболевания легких и Екатерина Алексеевна, взошедшая на престол после смерти Петра Алексеевича. Гроб с ее телом был установлен рядом с гробом Петра. На территории недостроенного мавзолея…

— И? — Брехт про мавзолей, как и про бальзамирование ничего не слышал.

— Я был отправлен в отставку Верховным советом в чине генерал-фельдмаршала, после чего поселился в имении Глинка под Москвой. А мавзолей разобрали, мрамор ушёл на строительство дворцов Василия Лукича Долгорукого и Алексея Григорьевича Долгорукова

— Иных уж нет, а те далече. Дальше.

— Тело Екатерины I также было забальзамировано по моему рецепту. Так останки императора и императрицы пролежали еще три года.

— Мавзолей? Нет. Тела должны быть захоронены в земле. Анхен?

— Конечно, Ваня. Он же христианин был и Екатерину в православие крестили. Могилы и надгробия в соборе Петропавловской крепости. И как я скончаюсь и меня там схороните.

Так и поехали всем двором в Санкт-Петербург — провожать на корабль португальского Остапа Бендера, решившего жениться на мадам Грицацуевой, и заодно придать наконец земле тела Петра и Екатерины.

Глава 21