Ванька 10

Глава 32 Засада на реке

Шли, торопились, а тут — раз и встали…

Видно, Сормаху так сверху приказали, или от разведчиков он какие-то сведения получил.

День у меня прошёл в мелочных хлопотах, занят был и без дела не сидел, но вполне без всего этого мог и обойтись.

Ночью противник дружине беспокойства не доставил.

Утро выдалось ясное и… веселое. Хотя, с чего и веселиться, но настроение у меня было преотличное.

Сабанцев ко мне в лазарет заглянул и новостями поделился. Он — при командире, всё самый первый узнает.

— Разведка сообщила, что на той стороне реки напротив нас крупных частей неприятеля нет. Имеются лишь мелкие партии силою не больше роты. Готовься, Нинель, скоро и двинемся.

А, что мне готовиться? У меня всё давно готово.

— Белые в Максанке и на пристани в Немде, так что высаживаться будем выше немдинской пристани версты на две, — раскрыл мне бывший знаменщик военную тайну.

Уже через час мы грузились в лодки. Для моего хозяйства даже выделили отдельное плавсредство.

— Оберегайте мне доктора. — Сормах даже кулак показал сопровождавшим меня красноармейцам. — Он у нас один.

После полутора часов пути три четверти дружины высадились на берег, а моя лодка и другие остатки нашего воинства поплыли дальше. Течение несло нас быстро и веслами почти не приходилось работать.

— Поглядывай!

— Сторожись!

То и дело покрикивали наши командиры своим подчиненным, что плыли сейчас в лодках. Лучшая часть, проверенные в боях теребиловцы, теперь пешим ходом двигались на пристань Немду, а по реке Сормах отправил две роты, набранные не так и давно почти сплошь из представителей национальных меньшинств. Так Сабанцев про новичков-красноармейцев не совсем политкорректно выразился.

— Не совсем я, Нинель, им доверяю. Глаз да глаз за ними нужен, — так он про наше пополнение мне перед отплытием из Турека сообщил.

Поглядывать-то с лодок поглядывали, да видно — плохо. Неожиданно с берега по нашим лодкам ударили из пулемёта. Винтовки белых тоже без дела не остались.

Мля! Что они делают!

Красноармейцы, что плыли со мной, начали поднимать руки.

— Под берег греби! — заорал на них я.

Не один я оказался такой умный, большинство лодок повернули к высокому берегу, с которого в нас стреляли. Не на песочек же, противоположного, низкого высаживаться — там из пулемёта всех нас и положат.

Где-то из лодок начали стрелять по невидимому сейчас противнику, но толку-то от этого…

Сидящий рядом со мной красноармеец завалился на дно лодки. Убит? Ранен? Некогда сейчас с этим разбираться. Я чуть и успел весло схватить, пока оно не уплыло.

На берег я выскочил весь мокрый, но живой. Даже без единой царапинки. Что говорить — повезло.

От воды сразу в два прыжка под берег спрятался. Сейчас я в мёртвой зоне, из пулемёта тут не достанешь.

Справа и слева от меня всё прибывало наших из дружины. Тех, кого пули на воде не приголубили.

Сейчас я только об одном Богу молился. Чтобы у белых, что в засаде сидели, много ручных гранат не было.

Где-то наверху меня и услышали. Гранаты на наши головы пока с берега не падали. Пулемёт тоже молчал. Куда из него стрелять-то? Не сквозь землю же.

Попытались некоторые, сильно на советскую власть обиженные, нас сверху из винтовок достать, но обломились. Тут же высунуться за верхнюю кромку берега требуется, чуть не поясную мишень из себя изобразить. По каждому такому сразу несколько злых-презлых красноармейцев и вдарили. Те, у кого винтовки имелись. Многие свои потопили, на дне реки они сейчас находились. Зря Сабанцев на нацменов тянул, стрелять они умеют…

— Красноармейчики! Сдавайтесь! — донеслось сверху.

— Сами сдавайтесь! Сейчас как вылезем и наподдаем!

Ни вверху, ни внизу желающих сдаваться не оказалось.

Я прикинул, над нашими головами белых гораздо меньше, чем нас. Однако, позиция у них лучше. Переместиться тихо-тихо мне под берегом в стороночку, на берег осторожненько забраться, к белым в тыл зайти, и снять проблему? Понятно, не одному…

Я к злющему до нельзя Сормаху со всей осторожностью пробрался, так не очень чист был, а тут ещё больше измазался. Озвучил Николаю Гурьяновичу свою задумку.

Тот, на меня глаза вытаращил. Не ожидал от доктора подобного. Сабанцев, а он всегда рядом с Сормахом, тронул того за рукав, чуть голову нагнул и прошептал командиру дружины что-то. Всего я не услышал, только несколько слов и разобрал.

— … бузник… не из последних…

Тут у Николая Гурьяновича вообще глаза с медный пятак последнего российского императора стали.