Ванька 10

Глава 44 Марш, марш, зуавы!

С ногой на этот раз у меня было всё плохо…

С чего, хорошо-то быть?

Перевязался я сам наспех под огнём у моста, прямо поверх, не сказать, чтобы чистых, шароваров.

Потом меня по грязи, не знаю сколько, волоком теребиловец тащил.

Что там ещё было — хрен знает, сознание моё отдельно от тела витало.

Затем на телеге сколько я ещё времени провёл. Пару раз меня в полевые лазареты завозили, но они сами были в процессе эвакуации и там вся помощь мне только перевязками и ограничивалась. Поджимал нас враг, на пятки наступал, какая уж там адекватная хирургическая обработка моего ранения…

Да, может и хорошо, что по пути в моей ране никто не покопался. На вид эти лазаретные помощники смерти на врачей и близко не походили. В лучшем случае — ротные фельдшеры ускоренных военных выпусков бывшей императорской армии, а то и ещё что похуже…

— Дальше везите…

— Это не к нам…

— Ничем не поможем…

— Не наш уровень…

Сормах, а зачастую и ему приходилось вмешиваться во всё это, только из души в душу матерился.

Медицинская часть Армии Мировой Социалистической Революции была весьма не на высоте.

— Раньше-то, думали — плохо было, а как оказалось — у Христа за пазухой, — вздыхали старослужащие, кто ещё в императорской армии войны полной ложкой хлебнул, а сейчас в Европе пожар пролетарской революции раздувал. Это, если кто не понял, они так по бывшей военной медицине ностальгировали.

Вот с отступающей армией я в Варшаве и оказался. В бывшем губернском городе Привисленского края.

В Варшаву империалистов не пустили, наши резервы подошли и сейчас уже неделю день с ночью спутался, такая заруба шла… То солнца из-за дыма и частичек земли, до небес взрывами поднятой, не видно, то из-за пожаров ночью хоть мелкий шрифт в газете читай.

В этом прифронтовом городе я, следуя очередному выверту судьбы, попал в госпиталь «зуавов смерти». К кабилам или военнослужащим частей легкой пехоты французских колониальных войск эти «зуавы смерти» никакого отношения не имели. Скорее, были чем-то типа нашего Интернационального полка имени Международной Советской Республики. Только они здесь, в Варшаве формировались из иностранных добровольцев-смертников. Не за деньги воевали, а за идею.

Китайцы-то из нашего полка — наемники, убивают за деньги. Впрочем, не все в полку такие. Многие и воюют по убеждению за светлое будущее Народного Китая. «Красные Китайские Соколы» — так они свою роту называли, которая в батальоне из таких сознательных сформирована была. Впрочем, от жалования они тоже не отказывались. Китайцы, они всегда свой интерес блюдут.

Так вот, в этих «зуавах» были и германцы, и чехи, и венгры, и кого только не встречалось. Они в Привисленском крае первая и главная опора для нашей Армии Мировой Социалистической Революции.

Хирургом в госпитале у «зуавов смерти» оказался мой соученик по Императорской Военно-медицинской академии.

— Иван?

Полные глаза у него были недосыпа, а узнал меня…

Я в ответ только слабенько кивнул. Ни на что другое сил у меня уже не было.

— Это кто тебе ногу до такого довёл?!!!

Да, видно не видал Петенька видов… Задницу в окопах не морозил…

— На стол!

Ну, к житью, так выживу… Петенька у нас на курсе не самым лучшим оператором был.

После эфирного наркоза я отходил тяжело. Я всегда после него плохо отхожу, а тут я жалел даже, что вообще проснулся. Лучше бы помер, как-то для себя не заметно, в ходе операции…

На удивление, обе ноги у меня были на месте. Одна — нормальная, вторая — болела и из-под бинтов только пальцы торчали.

Я ими пошевелил. Шевелятся. Ну, это хорошо. Нет, не так — просто замечательно!

— Что там? — кивнул я на ногу Петеньке, когда он удостоил нашу палату своей вечерней визитацией.

— Плохо там, всё плохо, но ампутировать я пока не стал…

Ну, спасибо тебе, кормилец. Две ноги, всяко лучше, чем одна.

Так и потянулись мои недели в госпитале. Скучные и болезненные. Из развлечений — книги и выступления местных детей, которые нас частенько своими концертами радовали.

Вперед, Варшава!

На бой кровавый,

Святой и правый!

Марш, марш, Варшава!

Марш, марш, зуавы,

На бой кровавый,

Святой и правый!

Марш, зуавы, марш!

Песни на этих самодеятельных выступлениях были соответствующие. Кто-то со знанием дела занимался подготовкой репертуара.

Сегодня малыши в госпитале у зуавов поют, значит — песня тоже к зуавам отношение имеет.