Фармацевт

Глава 15

– Да, ну, на фиг, несерьёзно всё это, – думал я, мусоля в голове предложение бабы Груни. – Под влиянием момента глупость ляпнула, завтра тётка Тамара к ней придет и все вернется на пути своя.

Тем не менее, придя, домой первым делом, рассказал маме о произошедшем разговоре.

– Ты зрятак легко отнесся к словам тётки, – сказала та, выслушав мой рассказ. – Баба Груня обещаниями не раскидывается. Она получила квартиру после сноса барака два года назад, и с того времени ей Тамара проходу не дает. Но, как видишь, Груня держится, на уговоры не поддается.

А тут сама предложила тебя прописать. Хотя до сегодняшнего дня об этом никаких разговоров и близко не заводила.

– Значит, ты считаешь, что я должен согласиться?

– Конечно, – убежденно сказала мама. – Наш дом сносить не собираются, и никто нам новую квартиру не даст. Ну, разве что лет через десять-пятнадцать.

Мысленно я улыбнулся. Мама, здорово ошибалась и даже не подозревала, что пройдет еще шестьдесят лет, а наш дом, как стоял, так и будет стоять. Правда, последние лет двадцать он находился в списках на расселение, но вот сроки этого расселения все время передвигались.

Знание это пришло со мной из прошлой жизни. Водитель санитарной машины, с которым я попадал на работу, жил именно в этом доме и каждый день поливал матом президента, правительство и партию единороссов из-за того, что послевоенному дому семьдесят лет, в нём протекает крыша, подъезд требует ремонта, зимой холодрыга, а подвал оккупировали крысы. А очередь на снос все отодвигается и отодвигается. Но сам ни разу не попытался залезть на крышу и заменить дырявый лист шифера хотя бы над своей квартирой.

– Государство этим должно заниматься, а не квартиросъемщики, – как-то сообщил он мне.

Лет через десять, уже после того, как я вышел на пенсию, мы случайно встретились с этим водителем, он то и сообщил, что этот дом все еще стоит себе, как стопочка.

В общем, оставшийся вечер мы провели в обсуждении планов на будущее. Мама, почему-то решила, что квартира бабы Груни у меня уже в кармане, хотя мне так совсем не казалось.

Договорились мы до следующего. Завтра я иду на учебу, а мама едет к бабе Груне, чтобы услышать собственными ушами её предложение. И, если оно прозвучит снова, то договориться о совместном визите в паспортный стол, где от бабы Груни и меня примут заявления. От меня в том, что я прошу выписать меня с улицы Пирогова дом 8 кв 6 и прописать в квартиру дома 24 по улице Черняховского. От бабы Груни нужно было заявление, что она, как ответственный квартиросъемщик не возражает против прописки своего двоюродного внучатого племянника в эту квартиру.

Спать я ложился в плохом настроении. Было понятно, что настоящий Витька Гребнев был бы сейчас на седьмом небе от радости, но я то не настоящий. Для меня однокомнатная квартира в одной из первых хрущевок в нашем городе особой ценности не представляла. И перспектива ради неё неизвестно, сколько времени уделять внимание престарелой родственнице, не радовала. Здесь многое казалось неопределенным. Возможно, Агриппина Маркиановна заставит себя уважать на следующей неделе, однако, не исключено, что это событие случится лет через десять, а может, и больше. Всякое бывает в жизни. Живут же люди до ста двадцати лет.

Но было понятно, что мама не отступится, вожжа под хвост ей попала хорошая, и в этом виноват мой длинный язык. Наверно, изменившийся гормональный фон так действует на благоразумие, присущее мне в последние годы первой жизни.