Пар — это смерть

Глава 18

Факт № 200Доминион Види, находящийся сейчас на территории бывшей Аргентины, Чили, части Бразилии, Парагвая и Боливии, пожалуй, одна из двух стран, где религия стала основной общества, а возглавляет страну не президент, а понтифик.

Лифт медленно поднимает нас к Зеро, и в нем, кроме нас и Мясника, никого нет. Другие команды, которые тоже собирались подниматься, решили не заходить вместе с нами и поехать во время следующей отправки.

Из-за присутствия синкера, работающего на администрацию, я молчу, как и мои товарищи. При этом, кажется, Мяснику на нас плевать: стоит спиной и просто смотрит перед собой. Пытаюсь представить, зачем я ему сдался и могу придумать только одну причину: дело в том, что Звезды-и-Отражение помогли пробудить силу в предмете, и тот трансформировался во что-то странное.

Либо дело в том, что я не зарегистрировал артефакт как положено? Нет, там ведь дается двое суток на это, так что штрафных санкций быть не должно. Вызываю экран со своими данными и вижу, что все баллы на месте. Лифт замедляется, а потом срабатывают тормоза и поднимается решетка. Мы вернулись в Зеро, где ничего не изменилось за время нашего ухода.

— Дальше со мной только ты, — произносит Мясник. Понятное дело, что обращается ко мне.

— Мы снимем ту же комнату, — говорит отец Григорий. — За твоими вещами присмотрим.

— Да, понял, — говорю я и направляюсь за проводником.

Мы проходим через весь Зеро, на нас обращают внимание, а потом оказываемся в лифте, на котором я спустился с поверхности. Меня хотят вернуть назад? Ну, скоро узнаю. Лифт уже ждет нас с тремя военными в бронежилетах и с автоматами. Не во всех случаях это спасет против синкеров, но с другой стороны не у всех способности позволят пережить автоматную очередь или обогнать пули. Один из военных жестом приказывает отдать монтировку, поэтому приходится с ней расстаться. Теперь впятером поднимаемся, пока не оказываемся в знакомом фойе, где Мясник ведет меня в одну из дверей, где я раньше никогда не был.

Над головой целое многоэтажное здание, я помню это, так как смотрел в окна в подготовительном центре, но я не знаю точно, что именно там находится. Возможно, офисы администрации и жилые квартиры для привилегированных синкеров, которым можно подниматься на поверхность. Наш путь по коридорам заканчивается рядом с дверью, на которую показывает Мясник. Задача ясна, и я захожу внутрь темной комнаты, где стоит лишь стул и стол, а на последнем компьютер, но монитор обращен лицом к собеседнику напротив.

Я подхожу и сажусь за стол, разглядывая обычного служащего администрации в одежде лаборанта. Последний даже не посмотрел на меня, что-то рассматривая на экране монитора.

— Что именно вы сделали в Миносе? — человек без долгих предисловий начинает допрос. Во всяком случае это очень похоже.

— О чем речь? — на самом деле догадываюсь.

— Трансформация оружия. Это не вписывается в способности, указанные в вашей карточке. Датчики же не регистрируют предмет как артефакт. Что именно вы сделали?

Как я и предполагал, администрация вцепилась в то, что не может объяснить существующими правилами. А я не считаю нужным рассказывать правду, так как мы вообще не союзники. Скорее враги, хотя говорить о ведении прямых боевых действий не приходится.

— Я сам не знаю. На меня Ли Дун хотел подействовать каким-то артефактом. Почувствовал, что вырубаюсь, но потом это прошло, а монтировка превратилась в меч. Во время миссии мы попали в аномальную зону. Возможно, дело именно в ней.

Не буду я рассказывать ничего о Лакримозе, Звездах-и-Отражении и беседах с ними. Либо это были лишь галлюцинации, либо вещи, которые я объяснить никак не смогу.

— Оружие будет изъято для изучения. Теперь расскажите о том, как продвигается использование Deus Spiritus.

Значит, меня могли спасти еще потому, что нужно собирать данные по эксперименту с ДС. Я не могу точно сказать, может ли администрация проверить мои ответы относительно этого. Это ведь их система, значит, они и без опросов должны видеть каждый мой шаг или вопрос, заданный ДС. Здесь я не рискну сильно врать, поэтому рассказываю о том, как общаюсь с ДС и как распределяю очки и импульсы по треугольнику Фиша. Чтобы всё звучало правдоподобно, признаюсь, что моя способность именно биоконтроль, а не просто излечение.

Сотрудник за компьютером никак не реагирует на рассказ, но при этом быстро стучит по клавишам, словно просто пишет отчет под мою диктовку. Нельзя исключать, что меня периодически будут сюда водить, чтобы опрашивать. Вряд ли они сделали участником эксперимента, чтобы просто обо мне забыть.

— На этом всё, свободен.

С радостью встаю и направляюсь к выходу. Мясник, оказывается, продолжает стоять рядом, листая что-то на смартфоне. Заметив меня, он убирает гаджет в карман и головой показывает следовать за собой. Я догадываюсь, что мое посещение поверхности завершено и теперь нужно возвращаться под землю. Жаль, что здесь вообще нет окон, я бы многое отдал за возможность очутиться под лучами солнца.

Снова фойе и лифт, в который я захожу один. Но перед отправкой я решаюсь спросить:

— Раз я участвую в эксперименте, то может ли администрация мне выдать какую-нибудь помощь? Чем больше я смогу попробовать, тем больше принесу пользы.

— Не справишься ты — найдут другого, и так до бесконечности. Не считай себя особенным, — говорит напоследок Мясник, и лифт начинает спуск.

Отказ был ожидаем, но попробовать стоило. Скоро вновь показывается Зеро, и я выхожу из лифта. Однако в отличии от первого раза, я уже не новичок, поэтому уверенно шагаю в сторону главной улицы. Оружие у меня отобрали, я так и не успел разобраться с его новыми возможностями, а ДС ничего нового проанализировать не смог или не успел. Найти прежнюю комнату в общем блоке труда не составило, меня отпустили очень быстро, так что моя команда только-только заселилась обратно.

Как я понимаю, большинство комнат тут обычно пустует, так как самые сильные и опытные команды предпочитают жить в более просторном Миносе, а Зеро больше для новичков и тех, кто не хочет появляться в городе ниже.

— О, Марк, ты быстро, — улыбается Эмбер. — Скоро вернутся остальные, они пошли за вещами в ячейке хранения и едой.

— Ладно, — я плюхаюсь на стул и понимаю, что сильно вымотался. Сама миссия не была сложной, но происшествие в Миносе выпило почти все силы, словно я до конца использовал «Ва-банк».

— Можно считать, что ты прошел боевое крещение, — Эмбер сидит напротив и расчесывает волосы. — Осталось только в первый раз встретиться с монстрами, и тебя уже ничто не сможет удивить.

— Да уж, впечатления на всю недолгую оставшуюся жизнь… Вот скажи, у тебя будущее какие чувства вызывает?

— Сложный вопрос. Когда сюда попала, была готова биться в истерике. Становиться синкером я не хотела, умирать под землей вдали от родных тоже. Этот выбор сделали за меня. Потом стало легче, поэтому сейчас мне все равно.

— Вот прям все равно? — я не особо в это поверил.

— Вот прям, — пожимает плечами собеседница. — Не знаю, как это объяснить. Просто однажды после изматывающей миссии я проснулась посреди ночи и поняла, что так жить больше не могу. Это случилось примерно через три недели после прихода в Зеро. К тому моменту я уже повстречалась и с монстрами, и с людской жестокостью, спасибо хоть отцу Григорию, что стал для меня куратором. И вот я лежу в темноте и мне трудно дышать, но сил плакать больше нет. И тогда я поняла, что стою перед развилкой двух дорог: пойти и броситься головой вниз в «черный колодец» или просто забыть о прежней жизни и не думать больше о том, что было потеряно. Как ты можешь догадаться, самоубийству я предпочла равнодушие. И сразу полегчало, и сон стал крепче.

Мне, наверное, еще только предстоит пройти через этот этап. Сначала график движения человека напоминает почти прямую линию от рождения до смерти. Потом его хватают и насильно делают синкером, из-за чего линия графика резко уходит вниз. Потом обучение, адаптация, новые сложности и экстремальные ситуации сменяют друг друга, а график, как синусоида, то вверх, то вниз.

Где-то я слышал, что любые системы стремятся к точке равновесия, к состоянию покоя. Думаю, к психике это тоже относится. Если синкер больше не может выдержать прыгающего вниз-вверх графика, он сходит с ума или кончает жизнь самоубийством. Другие же гасят в себе эти волны, становясь равнодушными ко всему и тем самым вновь выходят на плато, где график продолжает двигаться ровно. Правда, он уже никогда больше не поднимется выше нуля по оси ординат.

Пока что только так я могу объяснить часто ненормально спокойствие и презрение к будущим проблемам. Эмбер продолжает расчесывать волосы, оставаясь спокойной. Я не телепат, поэтому не могу прочитать её мысли, но делать этого не стал бы в любом случае.

— А черный колодец — это какое-то особенное место?

— Да, это местная достопримечательность, но слава у нее своеобразная. Есть одна шахта, которая больше не используется. Точная глубина неизвестна, но там очень глубоко. Те, кто прыгают в «черный колодец», никогда больше не возвращаются. Один из способов самоубийства, если ты не хочешь умирать от рук монстров или администрации. Последняя, как мне кажется, специально не стала закрывать шахту, чтобы синкеры использовали её в таком ключе. Колодец доступен прямо из Зеро.

Эмбер откладывает расческу и смотрит на меня очень пристально.

— Если тебя начнет одолевать искушение броситься туда или еще что-то в таком роде, не держи в себе. Поговори с Грегори, он сумел отговорить не одного самоубийцу. Пускай наш конец предопределен во времени, не стоит приближать этот момент. Во всяком случае, пока не останется ничего другого, когда синкер становится калекой.

— Да, обязательно. Пока что я о таком не думаю. В одной старой книжке в детстве я читал, что если тебя хотят повесить, то попроси стакан воды. Кто знает, что случится, пока тебе его несут. Вдруг ученые найдут способ повысить срок жизни синкера.

— Это возможно, — кивает собеседница. — Правительству невыгодно каждый раз обучать новых синкеров. Им бы хотелось иметь отряды суперсолдат, которые становятся лишь сильнее и опытнее с течением времени. Слухи о разработке особого лекарства на самом деле постоянно ходят в подземелье. Но слухи застали даже те, кто был здесь почти полтора года назад, и они говорят, что такое рассказывали даже те, кто для них были «стариками» в момент появления в Зеро. Сейчас это напоминает рождественскую сказку, о которой мечтают синкеры темными ночами. Теоретически это может произойти, но шансы весьма малы.

— А во что еще здесь верят?

— Ну, на самом деле тут встретить можно всякое. Общество синкеров все-таки общество, поэтому есть разные группы по интересам, есть богатые и властные, есть рабы и изгои. Кто-то верит в бога, кто-то в оккультизм. Причем, последнее на полном серьезе. Собираются в культы и секты, устанавливают правила для своих членов. Но как по мне, это просто другая форма бандитских группировок. Люди хотят во что-то верить и быть частью какой-то группы, ведь это важно для выживания. И чем глубже спускаться в подземелье, тем выше вероятность натолкнуться на что-то странное. Синкеры живут не только в Зеро и Миносе, на глубинных станциях тоже есть жители, правда их становится меньше с каждым ярусом. Вообще глубоко почти одни сумасшедшие.