Пар — это смерть

Глава 25

Факт № 513Не существует единого классификатора монстров. Разновидности подземных тварей весьма обширны, хотя уже можно выделить основные группы миноров. А вот среди майоров и боссов один монстр на другого не похож. Один из способов отличного заработка баллов и статуса заключается в том, чтобы приносить из рейдов трупы убитых существ. Но сейчас администрацией хорошо оплачиваются только труппы боссов, которые, по слухам, препарируются учеными в тайной подземной лаборатории неподалеку.

«Ва-банк» опять активирую сразу, еще до того, как останавливаюсь после толчка огромного волка со светящейся шкурой. Несмотря на большой вес, создание двигается стремительно, толкая себя вперед всеми четырьмя мощными лапами. Миноры вокруг воют и щелкают пастями, но при этом не нападают. Возможно, они просто не имеют права это делать, так как я становлюсь добычей вожака.

Что же, так даже лучше. Если бы они набросились все разом, я бы не выстоял и минуты. А вот альфа-самец приближается неспеша, он явно чувствует себя хозяином положения. Вот уж кто точно не стал бы ныть из-за несправедливости судьбы или других людей. Если бы в том кабинете в полицейском участке вместо меня оказался бы он, то никто не смог бы его принудить становиться синкером. Скорее всего там случилась бы кровавая баня, после которой альфа-самец просто ушел.

Не знаю даже, почему я сейчас об этом думаю. Просто смотрю в зрачки монстра, в которых из центра к краям расходятся сверкающие волокна или даже сосуды. Я точно не выгляжу настолько внушающе, но при этом не чувствую страха смерти. Спасибо адреналину, что сейчас зашкаливает в организме, я лишь дрожу от мышечного напряжения, но страх не парализует. Это состояние, в котором я снова становлюсь «пьяным», но при этом не теряю трезвость расчетов. Через церебро я буквально осознаю генерацию гормонов и скорость кровотока, как если бы наблюдал за работой муравьев вокруг муравейника.

Враг почти не рычит и не использует другие способы, чтобы казаться больше и опаснее. Ему это в принципе не нужно, возможно, именно поэтому он движется ко мне так вальяжно. Да, это не осторожность с поднятыми ушами и постоянным принюхиванием. Не попытка вызвать жалость, когда нашкодившая собака бредет к хозяину с опущенными мордой и хвостом. Это именно что природная доминация в самом ярком проявлении, этому хищнику даже делать ничего особо не нужно, чтобы любой минор или человек перетрусил. Я не стал бы исключением, если бы не химические реакции в мозгу, которые делают меня немного не в себе. И сейчас я подбираюсь к состоянию, когда всё вокруг тонет в алых красках.

Я снова первым перехожу в атаку, размахивая киркой. Монстр, кажется, не имеет природной брони, так что удачное попадание может нанести серьезную травму. Мой враг это словно понимает, так как играюче отскакивает и молниеносно прыгает обратно. Вот только сейчас собирается не толкнуть, а вонзить клыки в мою правую руку. После этого он точно сможет её оторвать одним мощным рывком, и мое поражение станет очевидным и неостановимым.

В целом я был готов к чему-то такому, поэтому заранее проконтролировал силу инерции и успел отвести руки обратно таким образом, что в пасти оказалась ручка кирки. Когда-то в детстве я играл с собакой дяди, пытаясь отобрать у нее палку. Для собаки игра заключалась в том, чтобы ни за что не выпустить предмет из зубов. Тогда я мог только хитростью выйти победителем. Сейчас же мне кажется, что сила хвата и вес волка в десятки раз превышают сложность игры в детстве, но отбирать кирку мне не нужно.

Сейчас, когда пасть волка занята предметом и находится рядом со мной, я выхватываю с пояса нож и со всей силы бью в шею монстра. Острие легко проникает внутрь, заставляя противника отскочить, а по светящемуся меху стекает кровь. Проблема в том, что кровотечение остановилось почти сразу, что говорит о высокой регенерации майора, который одним движением перекусил рукоять кирки во время маневра и теперь атакует по-настоящему.

Изо всех сил стараюсь не дать в себя вцепиться, прыгая из стороны в сторону, уклоняясь и даже перекатываясь. Мне не нужно церебро, чтобы слышать, как сердце буквально стучит о ребра, и эти удары эхом отдаются в ушах. Пот застилает глаза, но страха все равно нет, словно мозг временно разучился испытывать эту реакцию, что немного странно, но мне на руку. Нужно нанести смертельную рану на всю глубину ножа, чтобы появился шанс на победу, наносить режущие удары бесполезно.

Но несмотря на то, что я все еще на ногах, победа не становится ближе. Я словно смотрю на всё со стороны и понимаю, что со мной просто играют, как кошка бьет лапой полуживую мышь и не спешит убивать и съедать. Воспаленное сознание даже играет со мной, считая, что волчья морда усмехается, смотря на меня. «Ва-банк» скоро выпьет из меня вообще всё, что только можно, оставив бесполезное и обессилевшее тело на холодном полу. Мне нужно переломить ход сражения, но финальное усиление стоит начать с хитрости.

Я припадаю на колено, показывая, что выбился из сил, но при этом краем глаза смотрю на вожака, который продолжает скалиться, смотря на меня. Но ему это быстро наскучивает, поэтому бросается на меня, и в этом броске чувствуется намерение нанести смертельный укус, например, одним махом перекусить шею. Я вижу, как волк пригибается к земле, готовясь к прыжку, поэтому перехожу к финальному средству, которое точно сожрет все мои силы.

Способность «Взалкавшие силы Бездны» должна усилить тело до невероятных для текущих возможностей пределов, но получается кое-что другое.

[Котт — так звали одного из них. Великий фехтовальщик и дуэлянт, напор которого сравнивали с грозой и ураганом…]

В прошлый раз было что-то про Бриарея, а теперь метаморфоза какая-то иная. Перед собой я вижу не могучий силуэт человека-великана, а стройную фигуру, чей черный плащ треплет ветер, а в руке вместо привычного оружия гудят переплетенные молнии, сжатые до острого лезвия. Подобные галлюцинации теперь не так сильно удивляют, возможно, психические заболевания вполне обыденны для синкеров, которые так быстро развиваются. Силы вапориума никогда не были безопасны для обычных людей.

Я не знаю как, но рывком ухожу от падающего на меня тела, и разворачиваюсь на немыслимой скорости. Нож играюче перелетает из левой руки в правую, а потом лезвие озаряется разрядами электричества, чтобы три раза пронзить бок чудовищного зверя. Только сейчас мне удается вывести волка из себя и снова отскакиваю от резкого разворота туловища врага. Но только для того, чтобы скопировать прием и скакнуть обратно без паузы, чтобы два раза вонзить нож в горло.

Красные линии и узоры перед глазами сменяются на молнии, которые словно сняли ускоренной съемкой и получили на выходе слоу-мо. В глазах альфа-самца я не вижу страха, но теперь на меня будто смотрят с уважением, как на равного. Но это означает лишь то, что из разряда игрушки я перешел в разряд настоящего врага.

Шкура волка резко увеличивает яркость, а потом светящаяся волна расходится во все стороны. Убежать от нее невозможно, бреши в надвигающемся фронте тоже нет. Меня никогда не сбивала машина, но, наверное, ощущения были бы схожими, когда волна достигла моего тела. Возросшей реакцией я успел лишь прикрыть лицо руками перед тем, как полететь спиной вперед и долго катиться.

До ушей достигают вопли миноров, которых тоже раскидало все стороны, и не все из них уверенно встают на ноги. А вот майор бежит ко мне со всех ног, но тем самым лишь приближает свой конец. Пока мистическое усиление все еще действует, я могу выйти победителем в этом бою.

Начинается безудержная пляска, где обе стороны боятся получить удар, но я двигаюсь даже быстрее монстра. Словно меня штормовые ветра подталкивают в спину, а вот волку бьют прямо в лицо. Мех противника теперь светится очень тускло, но постепенно возвращает яркость. Могу предположить, что это своего рода перезарядка. И когда она будет завершена, можно ожидать очередного удара, от которого невозможно увернуться.

Поэтому я лишь ускоряю напор собственных атак и наплевательски отношусь к защите. В боках колет, дышать очень сложно, руки готовы отваливаться, а в ногах дикая слабость, но я пытаюсь преодолеть собственный предел, чтобы выйти победителем из этой схватки. Как отбойный молоток крушу волка, для которого большое тело теперь становится недостатком. Возможно, сейчас я двигаюсь намного быстрее того, на что в принципе способно даже тренированное человеческое тело. Мех волка теперь почти полностью окрашен в красный цвет, а поза выдает страх.

Да, последнее я вижу очень ясно: теперь я здесь альфа и веду в этой схватке. У меня есть неоспоримое преимущество перед зверем в наличии интеллекта, а монстр является заложником инстинктов. И если я силой воли могу подавить естественные реакции, то врагу это недоступно, поэтому он начинает пятиться, впервые за бой. Правда, это палка о двух концах: загоняя зверя в угол, ты делаешь его в два раза опаснее.

И я за это расплачиваюсь, когда пасть щелкает перед моим телом, и моя левая рука оказывается на грани уничтожения. Боли не чувствую, хотя вниз тут же льется дождь из моей крови. К счастью, это еще не ливень, но кровотечение остановить не получится, пока клыки разрывают плоть. Чтобы не дать волку тянуть конечность на себя, я сам двигаюсь вперед и как сумасшедший, как берсерк, превращаю шею врага в решето. Длины оружия не хватит, чтобы дойти до сердца, поэтому остается только это.

Кажется, что сейчас я бы убил любого человека, даже ребенка, если бы от этого зависела моя жизнь. Дыхание смерти — эту поэтическую метафору я не смогу объяснить никакими словами, но чувствую, что это мои последние вдохи, через секунд десять мое сознание померкнет, а сердце остановится. Возможно, близкую смерть может почувствовать каждый человек. Или это благодаря церебро я считываю кризис в организме, которое подошло к последней черте. Как бы там ни было, скоро я отдохну вне зависимости от исхода схватки.

Неожиданно монстр выпускает мою руку и пытается сбежать, признав поражение. Правда, сил у меня хватает только на то, чтобы не упасть, нож уже лежит на полу, а руки плетями висят по бокам. Те миноры, что могут ходить, отступают вместе с вожаком, но последнего все же настигает смерть, но не от моей руки.

Возникает длинное лезвие, которое перерубает задние лапы, после чего синкер делает разворот вокруг своей оси, чтобы набрать инерцию и обрушить второй удар на хребет волка, легко перерубая туловище на две половинки. Низшие монстры от такого зрелища бросаются врассыпную, а я просто падаю на землю. Сил стоять больше нет.

[Суммаризация полученного опыта. Готово. Выдано 2 очка развития]

— Я знал, что ты тот еще зверь, — до моего слуха долетает очень знакомый голос. Несмотря на обстоятельства, с владельцем этого голоса я не хочу встречаться сейчас. Да и в любое другое время мое мнение будет таким же.

Синкер ногой переворачивает мое тело, а я пытаюсь сконцентрировать расплывающееся зрение на фигуре спасителя, который на самом деле спасителем не является. Надо мной стоит Ли Дун с недоброй ухмылкой, а его рука, которую отрезал Мясник, на месте.