Статский советник

Глава 32

— Они уже близко, князь! — Пальцы герцогини еще крепче вцепились мне в запястье. — Неужели?..

— Имейте терпение, ваша светлость, — вздохнул я. — И прекратите так хвататься. Когда начнется бой, мне понадобятся обе руки.

— И когда же он начнется?!

— Когда?.. — Я не торопясь мысленно досчитал до десяти. — Прямо сейчас.

Я изрядно рисковал, подпуская поближе колонну с пехотой — на дистанции меньше километра до окраины Сен-Жоржа приходилось бояться уже не только орудий и боевых заклятий, но и самых обычных винтовок, которых у солдат имелось сотни две, а то и все три. Зато и уверенности в собственных силах заметно прибавилось. Дед наверняка смог бы залепить Свечкой хоть до горизонта, хоть вообще вслепую, но мне такое пока еще было не под силу — не хватало ни умения, ни опыта.

А вот силы… силы оказалось в избытке. Даже на немыслимо-огромном расстоянии Источник отозвался почти мгновенно — будто только и ждал, когда я, наконец, соберусь воспользоваться всей мощью родового Дара вместо того, чтобы довольствоваться крохами собственного резерва. То ли за последние недели мои таланты еще возросли, то ли постарался дед — энергии было даже больше привычного, чуть ли не вдвое.

На мгновение я пожалел, что до сих пор так и не удосужился как следует разобраться хотя бы в основных принципах работы Источника. Он то ли заправлялся из личного запаса Одаренной фамилии, то ли как-то настраивался главой рода…а может, и вовсе имел свойство понемногу подтягивать энергию из всех вассальных семей, в конечном итоге накапливая совершенно немыслимое ее количество.

Как бы то ни было, сейчас все принадлежало мне — единолично и безраздельно. Сила из Источника текла не ручейком, а бурной рекой, из которой уже не приходилось черпать: я просто подставлял ладони, и они тут же наполнялись. Мощи было столько, что я едва удерживал ее в собственном теле, заправляясь перед боем под завязку. В башенке понемногу становилось тесновато даже одному, а герцогиню и вовсе зажало куда-то в угол — теперь ее светлость больше не путалась за меня ухватиться… а может, вообще пожалела, что поднялась сюда.

И даже лязгающие вдалеке панцеры больше не казались страшными, превратившись в крохотные игрушки из металла не толще фольги. Сейчас я чувствовал в себе достаточно сил, чтобы смять их все до единого и вышвырнуть обратно в Страсбург вместе с пехотой — и лишь усилием воли сдерживал рвущуюся наружу мощь Дара. Обольщаться все-таки не следовало: в конце концов, я как никто другой здесь знал, насколько прочной оказывается броня военных машин, как тяжело одолеть хотя бы один панцер, оснащенный “глушилкой”.

И как быстро высыхает резерв, который еще мгновение назад казался чуть ли не бездонным.

Я ударил. Не в сам панцер — наверняка первой в колонне пустили защищенную от магии железку — а по дороге. Грубой и сырой мощью Дара, без всяких заклятий — просто расколол асфальт перед гусеницами, вминая его глубоко в землю. Громыхнуло так, что слышно было, наверное, даже в Нанси, и во все стороны брызнули осколки. Кажется, даже зацепило кого-то из солдат, а остальные тут же попадали или метнулись в поле, подальше от дороги.

Панцер прокатился еще с десяток метров, потом замедлил ход — так резко, что ствол пушки резко клюнул вниз — но остановиться все-таки не успел. Передняя часть машины на мгновение повисла над ямой, а потом с лязгом свалилась, задрав к небу стальной зад. Вряд ли хоть кто-то там успел сообразить, что вообще происходит, а я уже бил снова. На этот раз Свечкой, целясь в замыкающий колонну грузовик. Вышло не слишком точно — зато силы в заклятье я влил столько, что капот перед кабиной будто срезало гигантским раскаленным ножом. Пламя тут же перекинулось на брезентовый кузов, распускаясь в небо алым цветком. Впрочем, солдаты внутри наверняка почти не пострадали — крохотные фигурки с воплями разбегались подальше от горящей техники.

Потери на деле были не таким уж и серьезными — зато шороху я навел предостаточно, заодно задержав колонну на дороге. Прежде, чем немцы догадались увести панцеры с асфальта в поле, я без особого труда спалил еще один — наводить Свечку в неподвижную цель оказалось куда проще.

— Браво, князь! — Герцогиня захлопала в ладоши. — Давно же мне хотелось посмотреть вас в настоящем деле.

Я пропустил похвалу мимо ушей: начало боя мы, пожалуй, выиграли, и все же расслабляться определенно было еще рано. Панцеры ушли с дороги в разные стороны — и снова поползли вперед, сминая траву. Да и солдаты не дремали: тут же выстроились цепью и двинулись к городу бегом. Из-за мельтешения фигурок я не смог разглядеть пулеметы, но они уже наверняка занимали позиции, чтобы прикрыть наступающих огнем.

Кто бы ни командовал германским воинством, и опыта, и решимости ему было не занимать. На его месте я бы, пожалуй, действовал точно так же. Бодаться с высокоранговым Одаренным в поле, не имея подобной силы — почти самоубийство. Но если быстро сократить дистанцию до прицельного винтовочного выстрела, если хоть как-то пробиться к узеньким улочкам коммуны — преимущество в магии сойдет на нет, а броня, орудия и “глушилки” на панцерах превратятся в увесистый козырь. Как и выучка профессиональных солдат Рейха: в перестрелке на равных каждый из них будет стоить трех ополченцев, а то и пяти.

И первой целью для каждого немецкого ствола станет башенка ратуши — конечно, если панцеры не доверили идиотам.

— Спускайтесь вниз, ваша светлость. — Я чуть отступил от окна. — Здесь становится небезопасно.

— Ни в коем случае, князь, — отозвалась герцогиня. — Не могу же я допустить, чтобы вы сражались в одиночку.

Вряд ли хоть кто-то из местных Одаренных представлял серьезную угрозу броне панцеров, но спорить я не стал. Да и ее светлость оказалась на удивление сообразительной и вместо того, чтобы швыряться почти бесполезными на таком расстоянии Копьями и Серпами, принялась за защитные плетения. Контуры я, конечно же, не разглядел — скорее почувствовал, как ветхие стены ратуши наливаются чужой магией. На полноценную бомбардировку ее вряд ли хватит, но один снаряд, может, и выдержит.

Или два.

Первыми нервы не выдержали у ополченцев: дом на въезде в Сен-Жорж буквально взорвался пулеметным огнем, и ему тут же отозвалась беспорядочная винтовочная трескотня. Терпения местным отчаянно не хватало — зато стрелять егеря умели отлично: били на три с лишним сотни метров в рассветном полумраке без всякой оптики — и попадали. На мгновение даже показалось, что немцы сейчас завязнут, замедлятся, но серые фигурки продолжали упрямо переть вперед. Как по учебнику: короткими перебежками до укрытий, непрерывно огрызаясь огнем. А потом заработали и их пулеметы.

Кому-то это, наверное, даже показалось бы красивым: огненные струи хлестали из утренней дымки, кромсая дома на окраинах и сплетаясь в причудливые узоры с боевыми заклятиями. Одаренных с обеих стороны было не так уж и много — но все же достаточно, чтобы залить пламенем все поле к востоку от Сен-Жоржа. Я разнес один пулемет, пару раз промахнулся Свечкой по едущему панцеру и один раз угодил в “глушилку”. Сил еще оставалось достаточно… а вот время уже заканчивалось.

— Уходим, ваша светлость. — Я схватил герцогиню за руку и потянул к лестнице. — Они слишком близко.

Я скорее почувствовал, чем заметил что-то в огненном мельтешении на поле боя — и мы буквально скатились по лестнице к кабинету Делорма. Вовремя: прямо над головой дважды гулко ухнуло, и вниз по ступенькам полетели осколки стекла и камней.

— Все за мной! — скомандовал я столпившимся у ратуши ополченцам. — Занимайте дома и не пускайте их на улицы!

Разогнанное Даром тело двигалось легко и свободно, и я сам не заметил как оставил далеко позади герцогиню и остальных, попутно оказавшись чуть ли не на самой окраине Сен-Жоржа. Немцев еще удерживали огнем на дороге и в поле, но они все так же перли в атаку, и на центральной улице уже вовсю свистели пули. На асфальте у самого въезда в город лежали несколько незадачливых ополченцев — я насчитал почти десяток тел. К счастью, остальные удачно укрылись за баррикадами и продолжали отстреливать подступающие фигуры в сером.

С высоты ратуши я наблюдал за боем будто бы со стороны, взяв на себя роль и полководца, и смертоносного главного калибра. Но здесь, внизу, вдруг почувствовал себя одним из рядовых стрелков. То ли сказались недосып и разогнанные магией рефлексы, то ли меня попросту захлестнула горячка боя — тактические помыслы разом куда-то исчезли.

Я лупил магией, едва успевая прицелиться. Защищенный “глушилкой” панцер остановился, получив прямо в дуло полтонны земли, попытался развернуться — но так и не смог. Я засыпал его чуть ли не по самую крышу, снес двумя Копьями соседний, а потом ударил и по пехоте. Не рядовым, а заклятьем четвертого класса, которому дед научил меня за пару дней до отправления “Петра Великого”.

Полуденница. Не самое сложное, но крайне прожорливое заклятье. Совершенно бесполезное против брони — зато немыслимо убойное для живой силы… и немыслимо жуткое — особенно если наблюдать его действие в первый раз. Резерв разом ухнул куда-то в ноль, и, повинуясь моей воле, на дороге в полусотне метров впереди загорелись полтора десятка огоньков. Вспыхнули — и тут же бросились в разные стороны, оставляя за собой на траве полыхающие следы.

Обладающий достаточно живым воображением человек, пожалуй, смог бы разглядеть в них бегущие девичьи фигуры, стремительные и легкие. Сознания в них было, конечно же, не больше, чем в медлительном и неповоротливом Горыныче — но преследовать ближайшую цель Полуденницы умели не хуже него. Догоняли, на мгновение заключали в смертельные огненные объятия — и тут же мчались дальше, неуязвимые для пуль и боевых заклятий… почти всех.

Немецкой выучки хватало на наступление даже под огнем пары сотен стволов, но когда солдаты увидели, как их товарищи один за другим превращаются в вопящие живые факела — дрогнули даже самые стойкие. Примерно через полминуты стрельба со стороны дороги почти стихла, а потом…

— Они отступают! — заорал кто-то со второго этажа наполовину разбитого снарядами дома справа. — Немцы бегут!

— Не жалейте патронов! — отозвался с баррикады голос Жан-Поля. — Сегодня мы войдем в историю!

Уцелевшие стрелки громыхнули хором вдогонку серым мундирам, и я тоже ударил — почти наугад запустил еще трех Полуденниц. На большее уже не хватило сил. Не будь у меня необходимости держать марку — пожалуй, тут же уселся бы отдыхать прямо здесь, на асфальте, даже не доковыляв до ближайшей баррикады.

Мы победили… кажется.

— Ну и ночка, друг мой! Вот уж не думал, что человек вообще способен на подобное. — Жан-Поль забросил винтовку за спину легонько хлопнул меня по плечу. — Похоже, все рассказы о тебе — чистая правда… Знаешь, я начинаю бояться…

— На вашем месте, мсье, я бы скорее опасался вот этого!

Взъерошенный и заспанный Делорм появился невесть откуда — и теперь настойчиво тянул меня за рукав, будто пытаясь развернуть лицом обратно к центру города. Туда, где сквозь расступающуюся толпу ополченцев и местных по улице неторопливо протискивались несколько черных машин. Я не узнал ни одну — даже марку… зато был совершенно точно уверен, что ни в армии ее светлости, ни в соседних городах и коммунах подобных авто не имелось и в помине.