Статский советник
- Автор: Валерий Пылаев
- Жанр: Альтернативная история / Попаданцы / Технофэнтези
- Дата выхода: 2022
Читать книгу "Статский советник"
Глава 7
Приятно, когда хоть что-то не меняется. Особенно в те времена, когда сами основы государства и привычной жизни штормит и кидает по волнам, как щепку. В последнее время ощущал себя в Зимнем почти как дома — да и бывал, пожалуй, немногим реже. И уже успел выучить наизусть каждую ступеньку, каждый поворот и все до единого коридоры, ведущие в императорские покои.
Теперь меня пропускали здесь без вопросов и без проверок… ну, разве что убедившись, что я — это действительно я. Князь Горчаков, камер-юнкер его величества собственной персоной, пожаловавший к юному императору Павлу… нет, даже не на аудиенцию — так мои визиты не называли дажи придворные чины. Я просто приходил, когда считал нужным.
Впрочем, сегодня-то мне как раз пришлось явиться по высочайшему повелению. Слова, сказанные Багратионом на фабрике Штерна, сложно было назвать официальным приглашением, и все же я решил не тянуть — и устроить Павлу сюрприз.
Хотя бы для того, чтобы сюрприз не устроили мне.
— Ну, здравствуй, княже! — Его величество кивнул, не отрываясь взглядом от разложенных на столе бумаг. — Устраивайся… я сейчас, мигом.
Мигом, конечно же, не вышло: мне явно толсто намекнули на субординацию, которую следовало непременно соблюдать. Пусть я считался — да чего уж там, по сути, и был — чуть ли не вторым человеком в государстве, встречал меня все-таки первый. Его величество император всероссийский Павел Александрович из династии Романовых.
Так что я просто сидел напротив через стол, утопал в огромном кресле, и ждал, от нечего делать разглядывая обстановку огромного кабинета. Мне не приходилось посещать покойную государыню с официальными визитами во дворце, но что-то подсказывало: она предпочитала работать в другом месте. Не таком суровом, просторном и помпезном. Наверняка Екатерина Александровна предпочитала что-то попроще. Поменьше, посветлее и поуютнее, без давящих темных стен, книжных шкафов под потолок и здоровенных латных доспехов по углам, с которыми Павел, конечно же, не позволял привычных вольностей — вроде тех, что проделывал с
несчастным железным рыцарем в своей старой спальне. Местные стальные вояки выглядели начищенными, вальяжными и строгими — пожалуй, как и все здесь.
Кабинет — скорее всего, принадлежавший скончавшемуся много лет назад императору Александру — буквально источал из каждого угла, из каждой щели мужественность. Угловатую, тяжеловесную и концентрированно-серьезную. Видимо, поэтому Павел и пожелал работать здесь — то ли чувствовал себя поувереннее в отцовском кресле, то ли компенсировал солидностью обстановки недостаток собственной.
И это, как ни крути, работало: тот, кто занимался интерьером, определенно знал какой-то секрет. Кресло Павла за огромным столом из темного дерева стояло с моим на одном уровне, а сам император всероссийский заметно уступал мне и ростом, и шириной плеч — и все же с моего места казалось, будто я пожаловал в гости к человеку изрядной величины — и не только по чину. Павел непостижимым образом возвышался над всем сущим в кабинете, и кто угодно на моем месте чувствовал бы себя мелким и незначительным.
Не самое приятное ощущение — особенно когда его старательно и нарочито пытаются приправить томительным ожиданием. Павел прекрасно знал, что каждый день — включая весьма условные выходные — у меня расписан чуть ли не по минутам, но все равно продолжал старательно вглядываться в печатный листок.
Который ко всему прочему, похоже, еще и держал кверху ногами, перевернутым.
Такого я, конечно же, терпеть не собирался — поэтому и огрызался от всей души. В кабинете нас было только двое, так что можно было не стесняться: я развалился в кресле, закинул ногу на ногу, демонстративно зевнул и принялся глазеть по сторонам настолько бесцеремонно, что у висевшего на стене портрета Петра Великого, кажется, чуть покраснели щеки. И я, пожалуй, продолжал бы это бесконечно…
Но Павел не выдержал первым: неодобрительно кашлянул, отложил перевернутый листок и посмотрел на меня поверх очков: их его величество тоже носил для пущей солидности, как и мундир егерского полка с невесть откуда взявшимися орденами. На горничных, подавальщиц, солдат-караульных, придворных и, пожалуй, даже на некоторых министров молодецкий и суровый облик молодого императора наверняка действовал, как положено.
Но я почему-то вдруг почувствовал совершенно неуместное желание рассмеяться.
— Доброго дня, ваше величество… еще раз. — Я, не поднимаясь, изобразил легкий поклон. — Подозреваю, мне стоит извиниться, что я имел смелость пожаловать без подобающего приглашения, и все же…
— Да ладно тебе, княже, — отмахнулся Павел. — Приехал — значит, нужно.
Расслабленная поза, никаких свидетелей, печенье с чаем на краю стола, панибратское обращение и мой старый “титул” из училища. Его величество всем видом намекал, что беседа будет легкой, неформальной… но взгляд выдавал обратное. Пытливый, внимательный, будто бы спрашивающий: зачем же ты, Горчаков, пожаловал? На мгновение показалось, что меня буквально просвечивают насквозь.
Но только на мгновение.
— Угощайся, если есть желание. — Павел пододвинул блюдце с печеньем. — Твое любимое.
— Спасибо, государь, я ненадолго. И по делу.
— Ну, раз по делу — тогда рассказывай. Сам понимаю, время сейчас такое — самому некогда чаи гонять, — кивнул Павел. — С чем пожаловал?
— Это ты мне скажи. А то его светлость князь Багратион недавно обмолвился, что у императора, дескать, ко мне будет особое поручение. Он получается, знает — а мне и не сказали пока. — Я чуть подался вперед, улыбаясь. — Непорядок.
Павел несколько мгновений молча буравил меня взглядом, будто соображая, с какой стороны подступиться, но потом тихо выдохнул и полез куда-то в ящик стола.
— Есть у меня к тебе поручение, княже. Такое особое, что мало точно не покажется. Но пока вот на, погляди, — сказал он, выкладывая передо мной небольшую пачку фотографий. — Узнаешь… изделие.
Изделие я узнавал. И еще как — хоть и не сразу. Угловатый корпус, затворная часть с курком, будто отпиленная от немецкого “маузера”, длинный магазин перед скобой и деревянная ручка с выемками под пальцы спереди, чуть ли не на самом кончике ствола. Что-то похожее показывал мне Судаев в день нашего знакомства на фабрике. Автоматический пистолет, возможно, тот же самый…
Хотя, скорее нет: если память меня не подводила, у того ствол был подлиннее, а этот словно откромсали лобзиком. Магазин вдвое короче, корявый предохранитель… игрушка на фотографии выглядела уродливым братцем той, что мне случалось подержать в своих руках. Я бы даже предположил, что это всего лишь неаккуратная копия, если бы не эмблема оружейных мастерских Горчаковых — оттиск на вороненом металле.
— Знакомый вензель, — усмехнулся я. — И знакомое оружие — хоть я и представить не могу, кто притащил тебе эти фотографии. Насколько я знаю, эта разработка пока еще не пошла в серию, и ее не должны были даже…
— Поверь, я бы на твоем месте не переживал за какие-то там утечки из сборочных цехов. Боюсь, все… намного хуже. — Павел сгреб фотографии ладонью и отодвинул в сторону. — Именно из этого оружия двадцать восьмого июля и застрелили германского кайзера Вильгельма.
Мда-а-а… Похоже, Судаев все-таки не ошибся. В его непосредственном окружении на заводе действительно нашелся ушлый конструктор, который не только втихаря стащил опытный образец и переправил его в Варшаву, но и влепил на бок пистолета клеймо, которое в сложившейся ситуации выглядело в буквальном смысле автографом.
— Откуда?.. — осторожно начал я.
— Из проверенного источника. — Павел поджал губы. — Там были еще фотографии, княже, и куда более… красочные. Но их я тебе показывать не буду, ладно?
— Избавь, да, — поморщился я. — Видимо, про подделку можно даже не спрашивать, да?
— Именно. — Павел протяжно вздохнул и подпер голову ладонью. — Снимки подлинные, а о подробностях убийства известно немного: зачарованные пули, стреляли практически в упор, один из гостей на приеме.
— Кто? — встрепенулся я. — Известно, кто?..
— Фамилия тебе ни о чем не скажет. Какой-то нетитулованный дворянин родом из Петербурга. — Павел мрачно усмехнулся. — И допросить его по вполне понятным причинам уже не получится.
— Свидетели? — Я откинулся на спинку кресла. — Там наверняка присутствовала вся варшавская знать, а не только немцы. Неужели нельзя было?..
— Можно. И даже к местным службам у меня нет никаких претензий, — отозвался Павел. — Меня больше удивляет другое: снимки всплыли уже куда позже. Только через пару недель после начала войны.
— Тогда я вообще ничего не понимаю. — У меня на мгновение возникло ощущение, что его величество зачем-то решил поиграть со мной в угадайку. — Если честно, я даже не понимаю, какого, простите, черта немецкий кайзер делал в Варшаве.
— У нас была запланирована встреча. — Павел пожал плечами. — Никто не называл это переговорами, конечно же, но мы собирались обсудить в том числе и сложности на границе с Рейхом. Кайзер Вильгельм приехал на несколько дней раньше, остановился в гостях у губернатора… а дальше ты знаешь.
— Блеск, — буркнул я. — Просто замечательно.
Картина складывалась весьма занятная — а со стороны наверняка выглядела и того интереснее. Германский кайзер прибывает на встречу с императором. Но вместо хваленого русского гостеприимства его ждет… весьма жестокая и нелепая кончина. Невесть откуда взявшийся дворянин из Петербурга, которого наверняка даже не было в списке приглашенных, появляется на приеме, откидывает полу пиджака, достает оружие и проделывает в царственном теле Вильгельма Четвертого примерно десяток аккуратных отверстий.
Автоматическим пистолетом новой конструкции с клеймом фабрики Горчакова — ближайшего сподвижника и друга императора Павла. Убийца гибнет на месте, сраженный смертоносной магией, весь Рейх скорбит и возмущен вероломством русских, а канцлеру Каприви приходится услышать глос народа — и отдать приказ к наступлению немецким войскам.
По странному стечению обстоятельств сосредоточенным у восточных границ Царства Польского.
— Все это очень сильно похоже на спектакль, — вздохнул я. — Только не очень понятно — для кого именно.
— Ну… эти снимки видел не только я. — Павел поморщился и сердито ткнул в фотографии пальцем. — Судя по вестям из посольства, подобные письма также получили король бельгийский, император Франции, Папа Римский, губернатор…
— Можешь не продолжать.
Я с трудом подавил желание врезать кулаком по столу или запустить в стену чем-нибудь тяжелым. Наверное, что-то такое и должен чувствовать человек, вдруг осознавший, что все, чем он занимался последние полгода, если не больше, вдруг отправилось… нет, не то, чтобы псу под хвост — но куда-то в том направлении.
Орлов унес с собой могилу немало тайн. Видимо, в том числе и ту, что касалась далеко идущих планов — теперь уже неизвестно чьих именно. Кто-то — и вряд ли это был покойный кайзер Вильгельм — долго и старательно расшатывал обстановку и в Петербурге, и, похоже, чуть ли не во всей Европе.