Титановый бардак

— Тогда почему эти методики не внедряются на всех остальных заводах? — крайне недовольным голосом поинтересовался Сталин.

— Как раз потому, что необходимо сами методики эти хранить в абсолютной тайне во-первых, а во-вторых хранить в строжайшей тайне даже факт того, что мы это что-то из чего-то добываем. С такими трубками вместо стальных профилей самолет, например ТБ-1, будет на тонну легче…

— Собственно, поэтому мы с Петром Ионовичем и предлагаем передать бокситовый рудник под прикрытие ОГПУ, — добавил Кржижановский.

— А вы успеете запустить бокситовый завод до пуска Волховского алюминиевого? Было бы неплохо, чтобы первый советский алюминий был выплавлен из вашего глинозема.

— Первый советский алюминий из этого глинозема был выплавлен примерно год назад? — решила «уточнить» Ольга, — и сейчас мы производим его около пятнадцати тонн в сутки. А можем производить тонн по сто, но глинозема у нас не достаточно.

— Вы производите алюминий? — теперь уже очень сильно удивился Сталин. — А почему…

— Мы разрабатываем технологию производства, и опытный завод да, алюминий производит. Но мало, мы его весь у себя же и используем, в других опытных работах.

— Вот теперь с вашей идеей всё понятно. Вот только как её продать Валериану? Он-то в Госплане поди уже какой-то план на бокситовый карьер составил? — ни к кому не обращаясь, вслух выразил свою мысль Молотов.

— Да легко, — усмехнулся Струмилин. — Мы тут с Ольгой Дмитриевной утром уже быстренько возможные проблемы обсудили, и у меня вот какая идея возникла. Сейчас на карьере мужики лопатами боксит копают, в грабарках почти на двадцать километров к станции возят. Планы при этом не выполняются потому что пьянство там процветает, прогулы постоянные. А вот если ОГПУ этим займется, то с пьянством и прогулами там станет получше.

— Не надо нам получше с пьянством и прогулами, — рассмеялась Ольга Дмитриевна, — нам уж лучше вообще без этого обойтись.

После этой реплики рассмеялись уже все, включая Струмилина. А отсмеявшись, Станислав Густавович решил все же кое-что уточнить:

— Кстати, по плану тут предполагается железнодорожную ветку к карьерам проложить, восемнадцать километров. Но, как я понимаю, вместо неё потребуется ветка от Боровичей? Ольга Дмитриевна, вы дополнительные расходы подсчитали?

— Ветку к Большому Двору нужно не просто оставить, а как только возможно строительство её ускорить: ведь глинозем к Волхову на чем-то возить все же придется. А ветку от Боровичей мы своими силами кинем.

— Это как «своими силами»? — удивился Молотов.

— Это так же, как все остальные дороги в Особом Боровичском районе. Есть у нас, скажем, внутренние возможности.

— Ну, хорошо. Вячеслав, — Сталин повернулся к Молотову, — тогда ты Валериану всё это объясни, и давайте переходить ко второму вопросу. Петр Ионович, снова тебе выступать?

— А вот нет, — главный авиатор улыбнулся, — Ирина Владимировна лучше меня всё расскажет.

Ирина оглядела собравшихся и, нахмурившись, начала:

— На самом деле это три отдельных вопроса. Первый: нужно сформировать особый правительственный авиаотряд, на самолетах которого только и смогут летать члены правительства и руководители важных государственных проектов — потому что аварийность нынешней авиации обеспечивает совершенно недопустимые риски для пассажиров. Второй: необходимо для всех летчиков провести аттестацию и выгнать к хренам собачьим всех, кто её не пройдет, причем в первую очередь выгнать тех, кто пьянствует — ведь больше половины аварий происходят из-за того, что пилот за штурвал с похмелюги садится. Третий вопрос — о необходимости реорганизации существующих авиационных конструкторских бюро, поскольку без такой реорганизации наша промышленность будет выпускать исключительно кое-как летающее говно…