Титановый бардак

Так приезжай к нам на Восток, здесь испытаешь ты восторг…

В преддверие праздника Восьмого марта состоялось заседание Политбюро, посвященное грядущей дате. В частности, рассматривался вопрос и о массовом награждении женщин, очень много сделавших на благо страны. В длинном списке награждаемых были трактористки и доярки, свиноводки и хлопкоробки, врачи, станочницы, водительницы общественного транспорта и летчицы, воспитатели детских садов и школьные учителя. Список был огромный, и поэтому на заседании «личные дела» не рассматривались: все они были детально рассмотрены на соответствующих комиссиях, так что здесь главным образом принимали решения «по процедурным вопросам», то есть кто персонально будет всем этим женщинам ордена и медали вручать — но и на это потребовалось чуть больше шести часов. А когда заседание закончилось, Иосиф Виссарионович поинтересовался у Лаврентия Павловича:

— Вот мы наградили множество достойнейших женщин: врачей и учителей, колхозниц и рабочих заводов — очень много различных профессий освоили наши женщины. Но я обратил внимание: в списках награжденных не было ни одной работницы культуры. Ирина Алексеевна что, не хочет своих работниц награждать?

— Очень даже хочет. Но пока она не разберется со всеми проблемами, которые по части культуры удалось ей вскрыть, никаких награждений она не планирует. И я, откровенно говоря, с ней полностью согласен.

— Что, так плохо у нас с культурой?

— С культурой у нас хорошо. Но то, что к этому источнику припало слишком много… Ирина Алексеевна иронично именует их «людьми со светлыми лицами», так вот это очень плохо.

— И как нам определять, кто из людей со светлым лицом, а кто нет?

— А она придумала, как она это назвала, «патриотический фильтр». И я весьма впечатлен тем, насколько эффективно он работает у неё. Правда, еще больше я удивлен тем, сколько довольно известных лиц через этот её фильтр не проходят.

— И что за фильтр?

— Правильный, и я рад тому, что через Светлану Юрьевну этот же фильтр теперь стали применять и в школьном образовании. А он простой: если мужчина, здоровый и не слишком старый, от армии увиливал любым способом — он работу не получает.

— Но ведь Девятка сама категорически против сплошной мобилизации! И весьма многие специалисты у нас в тылу просто незаменимы!

— Как там про социализм было сказано: учет и контроль. Если специалист, в тылу незаменимый, писал заявления с просьбами отправить его добровольцем… дважды хотя бы писал — годный товарищ. Когда ввели всеобщий воинский учет, то многие еще до войны прибежали со справками, что они в тылу нужны — эти товарищи негодные. Не вообще, а чтобы работать в образовании, науке и культуре. А по части именно культуры, так всем артистам делалось предложение съездить на фронт с агитбригадами. И кто нашел повод не поехать — таким, по мнению Ирины Алексеевны, в культуре делать нечего.

— Но ведь разные бывают обстоятельства…

— Если тебе делать будет нечего — заходи, я тебе положение об этом фильтре дам почитать. Это совместное творчество Ирина Алексеевны и Светланы Юрьевны, и там страниц тридцать с этими разными обстоятельствами. Очень грамотно все составлено, сразу видно: профессионалы Госбезопасности.

— Если ты прочитал и согласен, то я тебе тогда просто поверю: времени действительно на все не хватает. А результаты-то работы этого фильтра как, видны?

— Заметны. В кинематографе и в театре довольно много артистов остались без работы, да и не только артистов.

— Это… наверное, это не очень хорошо. Если артистов будет мало…

— А вот театров уже летом станет гораздо больше, и киностудий тоже больше: она издала постановление, что в каждом городе с населением от пятидесяти тысяч человек должен быть организован драматический театр, при котором организуется театральный самодеятельный кружок. А в крупных городах — и театральные училища. И в каждом областном центре должна быть своя киностудия.

— А киностудия-то зачем?

— Так телевизоры-то у нас уже четыре завода делают, она говорит, что стране нужны специальные фильмы исключительно для показа по телевизору. И, говорит, хорошо было бы, если эти фильмы будут на местную тематику. А людей талантливых, говорит, у нас хватает, им нужно только возможность дать себя проявить.

— И как им дать эти возможности? У нас война, лишних возможностей…

— А ты с Ольгой Дмитриевной поспорь об этом — она-то говорит, что «возможность есть всегда, когда есть желание». Почти полтора миллиона пленных на стройках заняты — и что они строят? Жилье, конечно, новые цеха и заводы — но прежде всего они строят школы и дома культуры. А дом культуры — это обязательно разные кружки для детей, в том числе и творческие. А кружки эти всем нужным для творчества обеспечить… К тебе Готвальд жаловаться не прибегал еще?

— Нет, а на что?

— Значит, прибежит. А может и не прибежит: он мне уже жалобу накатал, о том, что части НКГБ вывозят из Чехии оборудование с заводов — так Светлана Юрьевна написала в ответ, сколько чехи вывезли из России в Гражданскую, так что после того, как оттуда мы все заводы вывезем, чехи нам еще должны останутся. Это еще не считая репараций за войну. Ну так вот, Ирина Алексеевна вывезла оттуда в Пронск завод, который фотоаппараты делал — и теперь на месте той фабрики, что фильмоскопы детские делала, запускается Пронский оптико-механический завод. Будет делать в том числе и кинокамеры для таких кружков, и кинопроекторы на шестнадцать миллиметров и на восемь. Маленькую я уже видел: называется «Пионер», ее спроектировали несколько пленных немцев, которые на заводах Цейса работали. А камера шестнадцатимиллиметровая — полностью отечественная разработка.

— Вот только кинокамер пионерских нам сейчас и не хватает!

— Ну, после того, как итальянцы потопили четверть американского флота в Средиземном море германскими радиоуправляемыми бомбами, спорить о необходимости бомб телеуправляемых вроде как не приходится. Харьковские объективы для них все же не очень годятся, а пронские специально для этого разработаны. Так что кинокамеры пионерские, по словам Ирины Алексеевны, просто будут полезными отходами этого производства.

— Лаврентий, вот хоть ты мне скажи: почему эта десятка из Девятки одна умеет из любого говна конфетку на благо страны слепить, а другие — даже если их специально пинками подгонять — никак этому не научаться?

— Другие — уже слишком старые чтобы переучиваться, но то, что делать научились, делают хорошо. А эта десятка из девятки — они молодых учат. И учат не просто хорошо, а замечательно: у нас в армии больше двенадцати тысяч полевых хирургов — ученики Гюльчатай Халматовны, не непосредственно у нее учились, конечно… они говорят «вторая производная», ученики учеников. И в Большой Девятке почти сто тысяч инженеров прошли через школы Особого Боровичского района… независимо от того, где эти школы располагались.

— Ты тоже решил мне на мозги капать на тему назначить Климову наркомом просвещения, то есть уже министром?

— А ты тоже в их школе отучиться успел? Слушаю я тебя и…

— Да я с выпускниками этих школ чуть не каждый день встречаюсь, тут и не таким словам научишься.

— Сочтем отмазку кузявой, — Берия рассмеялся. — А на мозги тебе по этому поводу капать не буду: Светлана Юрьевна фактически и так наркомпросом руководит. Хотя… наверное, будет лучше, если это и юридически закрепить. Работать она, как и сейчас, будет плотно сотрудничая с Лукьяновой: все же образование — неотъемлемая часть общей культуры. А вдвоем они такого натворят! Я в хорошем смысле имею в виду.

— Кто бы сомневался, — и Сталин тоже рассмеялся. — Одни ее языковые курсы, на кинопленку Лукьяновой снятые, помогли мобилизовать сотни тысяч нерусскоязычных солдат! Я уже не говорю, насколько улучшилось обучение школьников в республиках… А ты Климову в таком случае их органов уволишь или пусть и дальше генерал-лейтенантом НКГБ остается?

— Пусть остается, ей будет проще проблемы решать. Только…

— Что?

— В девятке она единственная еще в генерал-лейтенантах ходит.

— Согласен, непорядок это. Пиши приказ, Политбюро его утвердит. Да, еще один вопрос, не очень важный, но мне давно интересно было: что это за Институт международной политики и вопросов социализма, в котором Климова ректором работает? Без нее институт работу продолжить сможет?

Берия сначала недоуменно взглянул на Сталина, затем ухмыльнулся:

— Официально он вообще-то называется «Институт международных отношений, зарубежной политики СССР и развития принципов социализма за рубежом при НКГБ СССР». Это при Дворце культуры в Боровичах такой вроде как клуб старшеклассников, в котором школьники все это изучают и придумывают, как бы они какие-то международные проблемы решали. Там еще Петр Климов называется «заведующий кафедрой Латинской Америки», а Гюльчатай Халматовна — завкафедрой стран Ближнего Востока. Вроде и детишкам развлечение, но окончивших десятилетку членов этого клуба в Боровичах уже всерьез учат работе дипломатами в Институте международных отношений. В Наркоминделе… в МИДе говорят, что оттуда им неплохие специалисты к ним приходят, грамотные. Детишки вроде как и развлекаются, но попутно и кадры готовятся из тех, кто за время учебы в школе хорошо себя зарекомендовал.

— Интересно это они придумали… Ладно, завтра на заседании Президиума поставлю вопрос о назначении Светланы Юрьевны министром просвещения. Характеристику напишешь?

Восьмого марта Лаврентий Павлович заехал в Боровичи. Потому что, хотя это был и понедельник, Ирина Алексеевна праздник отмечала с товарищами — так что посетить этот странный коллектив труда не составило: в самолет можно много людей поместить. Там Берия огласил постановление о присвоении Свете звания «генерал-полковник» и вручил ей новенькие погоны. А следом — и постановление о назначении её министром просвещения:

— Иосиф Виссарионович совершенно уверен, что вы с этой работой справитесь. И уверен — как и я впрочем — что отказываться не станете. А товарищи вам всегда помогут. Но мы вас решили не торопить, так что на переезд в Москву вам дается целая неделя.

— Вот спасибо, блин! Ладно бы просто поцарствовать, так еще и в дворец царский переехать изволь, причем немедленно! А детей в новую школу перевести — это же тоже времени требует…

— Свет, ты теперь министр всех школ, тебе только свистнуть — и директора сами все сделают, — усмехнулась Ира. — Но такой ерундой и заниматься не стоит, будешь, как я, вахтовым способом работать. А за детьми и Петруха присмотрит…

— И я присмотрю, — добавила Гуля, — и Аня, и Оля. И вообще: сейчас в нашей детской команде всем заправляет Андрюха мой да Ленка Анина, от родителей они теперь только деньги на пропитание иногда забирают…

— Да уж, — улыбнулась Аня, — Лена неплохо готовить научилась. Правда у нее перекос в сторону пирогов сладких и тортов, как бы ребята лишний вес не набрали…

— Я слежу, — постаралась успокоить её Гуля, — это только родителям она торты с пирогами печет, а малышню обеспечивает правильным сбалансированным питанием. В смысле, следит, чтобы в школьной столовой они все положенное съедали и не капризничали.