Великий диктатор

Глава 26

Моё письмо, опубликованное Ээро Эркко и перепечатанное многими финляндскими газетами, спровоцировало патриотический бум в стране. Началась, прям, какая-то вакханалия сбора средств на помощь нашей армии. Внезапно, служба в стрелковых батальонах оказалась настолько популярна, что многие добровольцы, даже предлагали взятки военным чиновникам, чтобы попасть в части, отправляемые в Китай.

Дошло до того, что на имя монарха было подано прошение о разрешении формирования добровольческого батальона. Которое Николай II,к удивлению многих,удовлетворил. Всю Финляндию трясло как в лихорадке. Были образованы десятки фондов, которые собирали средства на пулемёты, патроны, сапоги, полевые кухни. Каким-то немыслимым образом, удалось обеспечить все батальоны полевыми кухнями системы Бруна, только в январе этого года введёнными в императорской армии.

Была также попытка восстановить военно-морские силы, а Абовская верфь, даже отчиталась о готовности построить для будущего финляндского морского экипажа минный крейсер и два миноносца в самые короткие сроки. Но эта идея не нашла поддержки ни у монарха, ни у местного сената. Всё же флот слишком дорог в содержании. А может, были и другие соображения.

Нашу семью завалили письмами. Многие приезжавшие на партийные конференции знали наш адрес и, видимо, с охотой делились им с другими. Те письма, которые приходили в редакцию «Финской правды», обрабатывали её сотрудники, а вот те, что приходили по адресу: Улеаборгская губерния, село Яали, Матти Хухта, первоначально читать, пришлось мне. Пока не нашёл в одном из писем фотокарточки явно эротического характера и предложения о дружбе от некой особы. Многие просто не знали, что пишут ребёнку. Отнёс это забавное письмо матушке и был ею тут же освобождён от перлюстрации корреспонденции.

Почтмейстер и его помощник тащили всю эту гору писем самому ближайшему к ним Матти Хухта, к отцу в управу. А уж он и привозил мешок бумаг домой. Так-то на нашем хуторе было уже три Матти Хухта. Мой братец Эса назвал сына в честь отца. Лишь бы дядьки и тётки не надумали назвать своих будущих отпрысков этим именем, а то будет у нас целый отряд Матвеев.

Слава Вяйнямёйнену, что мама большую часть писем забраковывала и пускала на розжиг печи и самовара. Но даже и так мне приходилось собственноручно писать ответы на два-три письма в день. Что окончательно съело свободное время. Даже пришлось отложить в сторону словарь «Интерлигвы», который я пытался вспомнить.

Как-то раз, на очередных пионерских посиделках, сын кузнеца Тойво Сайпанен поделился с нами своими соображениями о необходимости секретного языка. «Такого, чтобы только мы знали». А я вспомнил, как в своём первом детстве, вся наша дворовая компашка учила «Интерлингву» в противовес нашим уличным противникам с мебельного комбината, которые учили «Эсперанто». И пообещал братьям-рыцарям придумать такой язык. «Придумывалось» плохо. Вроде бы в своё время и алфавит наизусть заучивал, и мы даже как-то общались, но вспоминал с трудом. А тут ещё и времени стало не хватать. Впрочем, чтобы не мучиться, можно будет и «Эсперанто» использовать. Его уже придумали, мне даже как-то попадался на глаза самоучитель по этому языку в одном из книжных магазинов Гельсингфорса.

…..

Двадцать четвертого мая пришло письмо-приглашениеот Нильса Викстрёма. Мой брат, а по совместительству, и отец моих пионеров-племянников Андреаса и Ларса, приглашал деда и меня на небольшое семейное застолье по случаю своего повышения.

В связи с преобразованием Улеаборгского батальона в бригаду пограничной стражи сменились и звания служащих. Если раньше он был штабс-капитаном, то стал штабс-ротмистром. Но после моего письма и начала патриотического бума в стране многие офицеры бывшего батальона подали прошения о переводе в части, убывавшие в Китай, не захотев служить в русской пограничной охране. И их прошения, по большей части, удовлетворили, переведя в формируемый добровольческий батальон. В отличие от своих коллег, мой братец не стал предпринимать скоропалительных решений, что и принесло ему только положительный результат.

Он внезапно был повышен до ротмистра и назначен начальником штаба формирующейся бригады. Единственный минус всех этих плюсов был в необходимости переезда в Торнио, поближе к шведской границе. Так что запланированное застолье было не столько праздничным, как прощальным.

После произошедшего конфликта с дедом Кауко тот со мной практически не разговаривал. Так, кивал на мои приветствия или, чаще, просто игнорировал меня. А так как приглашение было ему и мне, то отец, решил меня отвезти сам, отдельно. Вечером, когда бабули узнали о том как мы будем добираться, деду очень сильно перепало на орехи, и он был вынужден согласиться на совместную поездку в одном экипаже. Отец, особо не доверяя деду Кауко, решил составить мне компанию. Чему я был искренни рад.

Выехали мы ранним воскресным утром. Меня посадили на облучок, управлять нашим транспортным средством, а взрослые начали обсуждать какие-то дела по торговле рыбой. Движение на тракте было интенсивным, но слава Тору, почти односторонним. Все спешили на воскресный торг в город. Но груженные фуры, телеги и повозки всё равно были очень медлительными, и у меня появился шанс, приобрести опыт по обгону медлительного транспорта. Я так увлёкся этим процессом, что пропускал трёп отца и деда мимо ушей. И, как оказалось, зря.

- Сына, - подергал меня за куртку сзади отец, дождавшись когда я обгоню обоз фур, груженых досками. - А что мы будем дарить? Отец будет деньги дарить, а мы?

Я сбросил скорость, переведя ход коня на шаг, и оглянулся. Отец выглядел крайне озабоченно, а дед, наоборот, крайне ехидно. Вот же старый хрен! Специально ведь молчал о подарке перед поездкой. Естественно, отец решил, что так и надо. Я-то подарок прихватил, но светить его перед дедом я до этого момента и не собирался.

Постреляв немного из снятого с мертвых золотостарателей пистолета «Бергманн №3», я понял, что мне он не нравится. Даже покупка и использование приклада, не помогло исправить это отношение. И вот его, тщательно вычистив, я и прихватил в качестве подарка двоюродному брату. И собирался вручить его тайно, с просьбой Нильсу, не болтать об этом деду Кауко. Но видя ехидную ухмылочку деда, понял, что отца надо спасать.

- Сейссс, - скомандовал я коню, предварительно съехав на придорожную полянку и, дождавшись остановки экипажа, повернулся к пассажирам.

- Матти! Ты чего это? Али по нужде приспичило? - удивился дед.

- Нет, деда, а что ты дарить Нильсу будешь?

- Ха. Тысячу марок на обустройство на новом месте. А вот что вы будете дарить?

- Надо заехать в банк и снять денег, - предложил отец, но тут же хлопнул себя по лбу, - Перкеле! Забыл, что воскресенье.

- Не волнуйся, отец! У меня есть подарок, - с этими словами я вытащил из своего рюкзака деревянную кобуру-приклад, обшитую шикарной чёрной кожей, и протянул отцу. - Вот, держи.

- Ничего себе, - прошептал отец извлекая из кобуры пистолет.

- Её можно пристегнуть к пистолету и получится приклад. А в кармашке — запасные патроны. Осторожно! Заряжен! - пришлось прикрикнуть на родителя, когда тот, влёт разобравшись с устройством, щёлкнул предохранителем.

- Мля! - отец дернулся, но вернув предохранитель на место, засунул пистолет назад в кобуру. - Откуда это у тебя?

- А ты ещё не догадался? - спросил дед у бати обычным своим голосом. А следующий вопрос адресовал уже мне. - Это с тех трупов, которые ты нашел?

- Да! - пришлось признаться мне, иначе просто не поверили бы в другие мои версии.

- И что ты ещё от нас утаил? - совсем не зло, а даже как-то весело и немного одобрительно вопросил старик. - Винтовка, что недавно появилась у Эсы, оттуда? - я только обреченно кивнул.

- Матти! Да как так? Почему? Почему нам не отдал? - отец пораженно вылупился на меня, но вот в его голосе уже стали проскакивать угрожающие нотки.

- У каждого мужчины должен быть запас на чёрный день. У тебя, папа, как и у деда, он есть, а чем я хуже?

- С чего ты взял, что у меня есть какой-то запас? - насторожился дед

- Пффф. Да ты сам мне рассказал! Когда мы с тобой за мёдом ездили в Хайпускюле. «Под северным правым углом дома прикопал я сорок знаков (знак — 212 грамм) золотых американских монет в половину орла каждая». - процитировал я его слова.

- Ааа, ааа, - только и смог выдавить из себя дед Кауко.

Выхватил откуда-то из внутреннего кармана маленькую фляжку и надолго к ней присосался.

- Матти! Ты что такое говоришь? - ожил отец.

- А у тебя, папа, отложено две тысячи марок в железной коробке, которую ты спрятал в выдолбленной нише в брусе над лестницей в мансарду. Ты мне это сам сказал. Шли мы с тобой с пострелялок ваших, как ты вдруг присел на пенёк, развернул меня к себе и про это всё рассказал. И попросил, ежели с тобой что случится, то рассказать про эти деньги маме. А потом поднялся, взял свою винтовку под правую подмышку, а меня под левую, и пошёл домой.

- Не помню! - обречённо замотал головой отец. - Стоп! Раз я взял тебя подмышку, это же сколько тебе было лет?

- Три года и один месяц.

- И ты это помнишь? - вдруг заорал на меня отец так, что я чуть не свалился из-за перепуга с облучка.

- Чё ты на ребёнка орешь, хёльме? - заорал уже дед на отца. - Раз рассказывает, значит, помнит. Он, имп (imp – бесёнок) бесхвостый, всё помнит. А я там такого понарассказывал, - дед аж за голову схватился. - Я тебе рассказывал, как мы кое-что в Новом Орлеане штурмовали? - вдруг с надеждой в голосе спросил у меня старик.

- Жёлтую розу? - он мне пару раз рассказывал, как он с немцами-приятелями брал штурмом местный публичный дом.

- Угу, - грустно согласился дед. - Сына, а давай этого перкеле грохнем и тут прикопаем? - то ли в шутку, то ли на полном серьёзе спросил у моего бати дед Кауко.

- Ты что несёшь, чёрт старый? - Отец в одно мгновение расстегнул кобуру и извлёк пистолет, который тут же направил на своего родителя. - Это мой сын! И он мне дороже чем ты и все твои сраные тайны.

- Па, - дотронулся я до плеча отца. - Там, обоз приближается, который мы обогнали. Убери пистолет. Дед, как обычно, неудачно пошутил.

- Да он меня и всех уже достал своими шутками, козёл старый, - пробурчал батя, но оружие тем не менее убрал. - Вот, сегодня! Мог же сказать, что подарок нужен. Так нет, поиздеваться решил, мулквисти!

- Ой! - до меня только что дошло главное. - Так вы никому про ваши секретные запасы не рассказывали кроме меня? А как же бы родные узнали про них в случае вашей смерти? - взрослые переглянулись и синхронно покраснели. - Ну, вы и… - Я даже не подобрал слова как их назвать.

- Хм, видишь, Матти, всё к лучшему. - немного смущённо произнёс дед, обращаясь то ли к отцу, то ли ко мне. - То, что мы знали по отдельности, теперь, благодаря этому мелкому засранцу, знаем втроём. Внук, а ты ещё кому проболтался про наше золото и деньги?

- Хоть вы с меня и не брали никаких обещаний, но никому. А давайте так! Я храню все ваши секреты, а вы относитесь ко мне и моим хотелкам более серьёзнее, по-взрослому.

- По-взрослому? - дед усмехнулся. - После того как ты меня треснул по уху, а твой домовой чуть не заставил обосраться, я к тебе теперь так и отношусь.