Княжий Сын. Отцовские земли

- Все для вас, князь, - ответила девчонка, подошла к столу и поставила на него поднос, наклонившись слишком низко, будто специально для того, чтобы я мог разглядеть ее грудь. Развернулась и выпорхнула наружу.

Я взялся за ручку кувшина, собираясь налить себе вина, но Ефим Сыч остановил меня.

- На твоем месте я бы этого не пил, - проговорил он.

- Это почему? - удивился я.

Ну да, я всегда держал в голове, что меня могут отравить, но здесь-то в Белгороде меня встретили вполне радушно, в город пустили, даже в терем. Если уж я в Орле, который взял на щит, ел и пил то, что приготовят, то почему здесь должен беречься?

- Я ведь правильно понимаю, что меня ты позвал потому, что тебе город оставить не на кого? Ты с дружиной сейчас в Курск уйдешь, но в городе у тебя никого нет, а местным чиновникам ты до конца не доверяешь? Еще, наверное, собираешься местную дружину всю с собой забрать, а оставить полсотни из тех, что сейчас привел? Откуда они, брянские, орловские?

- Да перемешались все, но в большинстве своем брянские, - ответил я, про себя восхитившись уму и сообразительности этого боярина. И все-то он знает, и предположения делает правильные. Хорошо, что такой человек на моей стороне. - Но в целом ты прав, и город мне оставить не на кого, и воинов я хочу оставить, чтобы они для местных чужие были.

- Я краем уха слышал, как ты разговаривал с теми, что на надвратной башне сидели, - сказал он. - Сам к тебе не подошел, потому что проверить хотел, вспомнишь ли ты старых друзей или нет. Но могу одно сказать, местным чиновникам то, что ты заявил, не по душе. Они привыкли тут мошну набивать, а о обязанностях своих не думать. Такие уж порядки тут завел наместник Артем. Так что нас с тобой обоих отравить решили, думаю, решение это Кузьмы. И яд, уверен, хитрый, такой, что убьет нас не сразу, а, скажем, через неделю. Я тут умру, ты под Курском уже, а с них взятки гладки.

- А пряности, значит, чтобы запах яда скрыть? - спросил я, все-таки взял кувшин и поднес его к носу.

Втянул ноздрями пар, исходивший от напитка. Вино было густое, красное, запахи от него исходили какие-то незнакомые. Ну да, в пряностях я не разбирался. Может быть, именно на это и был расчет, что я просто не пойму, что пахнет не пряностями, а ядом? Кузьма-то должен знать, что я из селян родом, значит, ничего такого не пробовал. Хотя, вполне ведь мог, когда наемничал в Союзе Торговых Городов.

Так отравлено вино или нет? Пить его не стоит в любом случае, но проверить стоит. Дать выпить тому же Кузьме. Если откажется… Так если откажется, то заставить просто, кто вообще себе позволить может

- Точно, - кивнул Ефим. - Ты бы поосторожнее был, тебя ведь многие отравить захотят. Люди думают, что если тебя не станет, то жизнь будет прежняя, спокойная, сытная. Хоть ты двоих из наместников уже прибил, а одного заставил сдернуть отсюда, так что как раньше не будет уже точно.

- Надеюсь, остальные это понимают, - покивал я. - Да и не дадут люди, которых я собрал, все обратно вернуть, даже если меня не станет. Соберутся бояре на вече, изберут себе нового князя. Того же Луку, например.

- Или передерутся между собой, а потом на нас татары налетят или Литва, - усмехнулся боярин. - Ты ведь сам знаешь, они решать начнут, кто более достоин, у кого род древнее, да и вообще… Так что, уж извини, тебе лучше не умирать в ближайшее время. По крайней мере, до тех пор, пока наследника не заделаешь и не вырастишь, тогда уж делай, что хочешь.

- Я, кстати, спросить хотел, - решил я поделиться своими предположениями. - Вот Артем же много серебра с собой увез. Может он на него наемников нанять и вернуться, попытаться тот же Белгород отбить? Если там действительно целый воз, много найдется готовых за него головой рискнуть.

- Не думаю, - покачал головой боярин Ефим. - Ты так думаешь, потому что сам так поступил бы на его месте. Но ты воин, а он… Кишка у него тонка для такого дела, да и не найдет он наемников в ближних землях, а если куда-то далеко ехать, да еще и войско собирать… Но все равно не думаю, что он вернется. Денег у него достаточно, чтобы до конца жизни в роскоши жить и не работать. А если он устроится на новом месте, а он устроится, потому что управленец он знатный, пусть его никто и не уважает… Торговать начнет или еще какое дело задумает. Нет, не вернется он. Ты еще о чем поговорить хочет?

- Да, - кивнул я. - Ты правильно подумал, что я город на тебя хочу оставить. Пожалуй, я тебя городовым боярином сделаю, Ефим, ты верный человек, умный при этом и чутье у тебя есть. Согласен?

- Согласен, конечно, как от этого отказаться. Что прикажешь, князь, к ногтю всех этих гнид прижать, чтобы воровать и мошну набивать перестали?

Вот тебе и покорность, и готовность служить. И ведь передавит все, если его не убьют. Сколько при этом у него в карманах осядет, вопрос, конечно, большой, но если будет воровать по рублю, а приносить мне гривну, то оно того стоит.

- Кого-то мы сейчас к ногтю прижмем, если ты прав насчет отравления, - усмехнулся я. - А остальных… Пока не надо, они ведь и бунт устроить могут, толпу собрать, не в первый раз это делают. А пока война идет, нам того не нужно. А потом… Позже, пожалуй, и можно. Пусть работают, а серебро нам и в казне пригодится.

- То есть, ты меня городовым боярином не только на время войны сделаешь? - тут же спросил Ефим. Этот своего не упустит.

- Пока мне верно служить будешь, Белгород будет твой, - кивнул я.

- А, - начал, было он, но я его прервал.

- Нет, без права наследования. Но ты меня знаешь, я тебя не обижу.

- Верю, Олег, - кивнул боярин.

Дверь главного зала снова распахнулась, и внутрь вошли служанки с подносами, наполненными разной снедью. Скромно на самом деле, потому что торопились они, и чего-то вроде запеченного поросенка на стол не поставили, хотя, как раз его я умял бы с большим удовольствием. Но были и караси в сметане, и несколько целиковых копченых щук, соленья разные: грибочки и овощи. Понятное дело, что все холодное, но, видимо, главные блюда еще готовились, и хорошо, если их принесут только под конец совета. Хотя, может быть, оно и к лучшему, потому что есть будем, после того, как поговорим.

Служанку, которая несла вино, я остановил и отправил обратно на кухню, приказав принести только квас. Я никогда не дозволял пить во время советов, потому что когда вся эта толпа хорошенько наберется, каждый почувствует себя центром мироздания, решить ничего уже не выйдет.

Постепенно стол заполнился. Когда прислуга ушла, я повернулся к Ефиму, который хищно разглядывал блюдо с карасями в сметане, и спросил:

- А это есть можно, как считаешь?

- Это можно, даже нужно, - кивнул он. - Еда-то на всех, а всех травить Кузьма точно не собирается. Тем более, что тут и бояре будут, и чиновники.

- Это хорошо, - пробормотал я, чувствуя, как в животе урчит, а слюна начинает выделяться обильнее. Ну да, походная каша, которую я ел с тех пор, как мы покинули разграбленное подворье Андрея Кота, уже успела приесться. А тут вкусная и богатая пища.

Скоро в зал пришли и бояре с чиновниками, и если бояре были одеты большей частью скромно: кто-то, как Ефим, а кто-то и вообще в доспех, как я, то чиновники местные разоделись. Даром, что простолюдины, но ведь достатка своего не скрывают. Да на одну рубаху, которая на Кузьме надета, обычная селянская семья сможет пару лет жить. Продать ее, и хватит справное хозяйство завести.

Странное дело, просто богатая одежда вызывала у меня неприязнь, а вот доспехи и оружие, которые стоили столько же отторжения не вызывали. Но это воинское железо, от него жизнь зависит, и хороший доспех, особенно если он удар держит, вещь хорошая. Украшать его или нет - выбор каждого, конечно, если деньги есть, то почему бы и нет. Встречают-то по одежке.

Эх, сейчас бы вспомнить, как мы с парнями и Игнатом на свои первые мечи деньги зарабатывали. Да только нет уже на этом свете ни парней, ни Игната.

- Хорошего вина ты нам прислал, Кузьма, - проговорил я, показывая на кувшин. - Вкусное. Никогда до этого такого не пробовал, хотя я, знаешь, больше фруктовые молдавские вина люблю, а это ничего.

- У меня есть две бочки в погребе, - проговорил чиновник. - Могу тебе их с собой отдать, если желаешь. Стоит оно недорого, и ценится невысоко, но если нужно, то…

- Спасибо, - поблагодарил я его, подумав, что если и возьму что-то из рук этого человека, то только с ножом у горла. - А знаешь, что? Выпей, Кузьма. Уж очень вкусное это вино.

Я собственной рукой налил в бокал вина и протянул его чиновнику. Тот отстранился немного и не взял. Да, плохой знак, похоже, что боярин Ефим был прав.

- Так это, - он почесал голову, глаза его забегали из стороны в сторону. - Мне лекари не велят вина пить. Говорят, что умереть могу, с жилами кровяными плохо. Я ведь старый уже человек, князь.

- Ничего с твоими кровяными жилами от одного кубка не станет, - ответил я. - Вино, наоборот, кровь разжижает. Ты не забывай, городской голова, что я сам - лекарь, и матушка меня хорошо обучила. Так что выпей. Или ты из моих рук кубок вина принять брезгуешь? Может быть, ты меня еще и князем своим не признаешь?

- Но, - снова попытался отнекиваться Кузьма.

- Пей, говорю, - надавил я на него.

Кубок он все-таки взял. Если уронит или разольет, тут ему и конец. Выпотрошу, причем, возможно, в прямом смысле. Попытку покушения прощать я не стану, не на того напали.

Кузьма все-таки поднес кубок к губам, и принялся пить. Сделал несколько глотков, перевернул, уронив последнюю каплю на пол, после чего привалился к стене и закрыл лицо ладонью. Неужели я был не прав?

- Мне нехорошо, - проговорил он. - Нужно отойти. Зря ты заставил меня пить, князь.

И, больше ничего не сказав, выскользнул из главного зала в открытую дверь.

- Все за мной, - приказал я, и пошел следом за ним.

Найти Кузьму оказалось нетрудно, потому что звуки, которые он издавал, было прекрасно слышно. Очень характерные звуки, надо сказать, мне и самому приходилось страдать тем же, особенно, если перепью.

Нашелся Кузьма в небольшом сарае, чуть в стороне от терема, а занят он был тем, что склонился над лужей собственной рвоты, засунув два пальца себе в рот. Ну да, надежный прием, если хочет избавиться от содержимого собственного желудка. От отравления Кузьма не умрет, вот только ему это не особо поможет.

Я подскочил к нему, схватил за ворот рубахи и потянул назад, в стороны выхода из сарайчика. На улице уже собралась толпа: здесь были и бояре с чиновниками, и дружинники, и несколько человек из прислуги. Когда я вытянул из помещения полузадохнувшегося Кузьму, люди расступились, встав небольшим полукругом.

- Отравить меня вздумал, сученыш? - закричал я. - Меня, князя отравить. Ты, смерд! Понял, что при мне, как при Артеме воровать не получится, да? Мошну набивать, да деньги копить. Так?

Он ничего не ответил, только схватился за горло, которое ему передавило воротом рубахи и вращал глазами. Понял, что попал, как кур во щи. Ну да, ничего тут уже не сделаешь, придется его кончать. Причем так, чтобы остальным понятно было, что я настроен серьезно, и что суд вершить - тоже мое дело.

- Пощади, - вдруг прохрипел чиновник.

- Пощады тебе? - спросил я. - После того, как ты меня отравить пытался? Да ты вообще в своем уме? Я тебе покажу пощады.