Княжий Сын. Отцовские земли

- Так прикончил бы их всех, - то ли подначил, то ли серьезно сказал Денис Иванович.

- Боюсь, что, поубивав их, я бы еще больше врагов наплодил бы. А еще вдов и сирот, о которых забывать нельзя. А так, пусть уходят. Если попытаются вернуться, ну им же хуже. Я честно сказал, в черте Пяти Княжеств появятся, повесим. По-мелкому нагадить они могут, конечно, да только зачем им это? С их серебром можно и в Союзе неплохо устроиться.

- Наместник, - вступил в разговор Лука Филиппович, который до этого молчал. - Что там курские? Про сына моего ничего слышно не было?

- Не было, - покачал головой Денис Иванович. - Но его не убили, если ты об этом, наверняка похвастались бы. Может, не узнали, а сам он рассказывать не стал, что за птица?

- Не думаю я, что Никита своим боярским происхождением хвастаться не решился бы, - ответил я. - Он ведь теперь и сам как боярин, дружина у него есть.

- Не уверен, Олег, он мог и промолчать, - неожиданно для меня проговорил Лука Филиппович. - Знаешь, он ведь после того, как в плену побывал у орловского наместника, мне говорил, что лучше бы его и не узнавали. Так ведь боярич, заложник, а если не узнали, то обычный вояка, пленный. Бояричей, говорит, в случае чего одного на десятерых меняют, а обыкновенных дружинников…

- Узнаем скоро, - сказал я и спешился, после чего двинулся к остову камнеметов. - Как вот эти вот штуки сладим, стены по бревнышку раскатаем, в город войдем… И его освободим, и наместника с лекарем орловским прижучим. А там и прикончим просто.

Я потрогал дерево остова. Хорошее, высушенное, упругое. Такое же, вроде как, на постройку лодий идет, правда там еще и смолить нужно, и швы закладывать. Не разбираюсь совсем в этом, ни в постройке кораблей, ни в осадных машинах. Плохо, устранять этот недостаток нужно. Князь должен обо всем понятие иметь, чтобы его обмануть нигде нельзя было. Читать и считать я, слава Богу, умею, о многих вещах знаю, и обмануть меня трудно.

Хотя кое-кому удается. Если б не боярин Ефим, я бы денька через три кончился бы. Верю я людям, а вот с этим, пожалуй, ничего не сделать. Разве что всех неверных перевешать, да изгнать, а себя преданными товарищами окружить. Только вот суждено людям меняться, что поделать. Тот же Ромка этому пример.

А осадные машины мне нравятся, пусть и нужны для разрушения. Сколько нужно для того, чтобы крепость построить? Сотни, тысячи рабочих, да еще и времени целые годы. А камнемет три десятка рабочих меньше чем за месяц сладят, а потом еще за две недели можно в этих стенах проломов наделать. А тогда они и не защитят никого.

Найму кого-нибудь, если надо будет, отдам десять тысяч рублей, но чтобы мне своих мастеров подготовили. И тогда можно будет и мелкие княжества на Закате брать. У них ведь там и крепостей нет в городах, как говорили, только детинцы деревянные. Леса много, а людей не очень, потому что живут бедно, не как у нас.

Но, если все правильно сделать, то жить будут богаче, пусть и не так свободно, как раньше, но явно более сыто.

- Долго еще строить будете, мастер? - спросил я у мужичка в зеленом кафтане. Он, конечно, был мне знаком по Херсону, но имени его я не знал. Я ведь не воеводой был, обыкновенным наемником, командиром отряда.

- Недели две, а то и больше, - степенно ответил тот. - Дерева здесь хорошего нет, издалека приходится возить, вот и ладим пока. Но не волнуйся, князь, достроим.

Надо же, уже и научили его, что меня надо князем называть. И говорит, хоть и с достоинством, но и с почтением.

- Три недели на постройку, три недели на обстрел, - проговорил я и покачал головой. - Через полтора месяца раскиснет все, проехать будет уже нельзя. И это мы только внешний город возьмем, а там ведь еще и детинец. И держать его будут твердо, отступать местным некуда.

- Потом камнеметы разобрать можно будет и за городские стены перенести, - сказал мастер. - Это несложно, нужно только площадку найти такую, чтобы все уместилось, ну и чтобы дома стрелять не мешали.

- С этим проблема, - ответил я. - Да и баррикады в городе в местах проломов курские построить успеют, бой трудный будет, не как в Херсоне, когда на тысячу наших всего пара сотен крымчан была. Тут нас всего в два раза больше. Может быть, осадные башни снова построим, что думаете? Навалимся со всех сторон, и на стены, и через проломы, и на ворота отправим людей в боевом сарае.

- Из чего строить-то будем? - спросил Денис Иванович. - Для камнеметов-то лес приходится из Орловского княжества вести, с лесопилок.

- Так там хорошее дерево нужно, а на осадные башни и боевой сарай любое пойдет, - ответил я. - Леса есть поблизости, бревна перевезти не проблема, лошади есть, телеги найдем. А так больше шансов, что они отойти не успеют к детинцу.

- Успеют в любом случае, - покачал головой боярин Лука. - Но потеряют людей на стенах они больше, если мы действительно навалимся со всех сторон. Так что лучше осадные башни построить. Я распоряжусь, пусть едут в Орел, там ведь все осталось: и колеса, и инструмент. Бревна заготовим. Жалко, конечно, леса здесь не так часто встречаются, а нам бревен много понадобится.

- А про осень ты подумал? - спросил смоленский наместник. - Башни тяжелые. Через полтора месяца, когда мы на штурм соберемся идти, все раскиснет, и даже башню на колесах будет не подкатить к стене, увязнет намертво, и все.

- А тут ты, пожалуй, прав, - согласился я. - Земля действительно раскиснет, скоро ведь дожди пойдут. И тогда ничего хорошего из затеи с башнями не получится. А жаль, под Орлом они нас выручили, если бы не башни, мы до сих пор там торчали бы.

- Каждой придумке свое время, - важно проговорил осадных дел мастер. - Но боевой сарай построить можно, он ведь по дороге поедет. Так что ворота мы высадим, да ударим с разных сторон.

- Правда, все равно сложнее будет, в Орле и людей было меньше, и атаковали мы со всех сторон сразу. Так невольно подумаешь, что, может, и стоит Ефима послушать. Он мне предлагал половину Курского княжества Георгию отдать, да его в покое оставить.

- Не бывать этому, - тут же прервал меня боярин Лука. - Олег, ты же сам понимаешь, что если ты сейчас назад повернешь, то уважение дружины потеряешь. Ты собрал людей за собой для того, чтобы за отца отомстить, и то, что тебе по праву предназначено, вернуть. А такие дела до конца доделывать надо. Даже Артема придется искать, нельзя ему дать спокойно жить.

- Про Артема я письмо Григорию уже написал, людей с ним отправил, надеюсь он нам наместника этого фальшивого выдаст. А про Курск не бойся, боярин, я то же самое сказал Ефиму, что нельзя мне отходить. Придется драться, как ни крути. Только стоит все равно подумать, как бы это сделать так, чтобы самим людей поменьше потерять. Кстати о письмах, - повернулся я к осадных дел мастеру. - Ты договор с Киевом подписал?

- Подписал, - важно кивнул он. - Мне уже и заплатили. Если б не заплатили, я бы работу не начал, сам ведь понимаешь, князь, я тут головой рискую. Моя персона для местных, сам понимаешь, словно ком в горле. Если меня убить, то строительство-то остановится. Так что, мне остается надеяться, вы окажетесь способны меня защитить.

- Защитим, не беспокойся, - отмахнулся я. - Ты мне лучше скажи, тебе Григорий никаких писем для меня не передавал? Расписок там, или еще чего? Сам ведь понимаешь, это он тебе заплатил, а нам по факту в долг дал. И лучше бы поскорее нам этот долг вернуть.

- Анастасия передавала для тебя бумаги, - проговорил Денис Иванович. - Знаешь ведь ее, доверенная киевского мэра. У нее еще банда наемниц, из баб набранная. Правда, я слышал, что там человек пятнадцать, а теперь только пятеро приехали.

- Бумаги где? - спросил я.

- У тебя в шатре, - ответил смоленский наместник. - Ты же там в сундуке все ценное хранишь. Я поставил троих караулить шатер, правда, не думаю, что кто-то из наших у своего князя воровать решится. Но бумаги туда отнес.

- Хорошо, - кивнул я.

Как договорим, лошадь расседлаю, да пастись пущу, а сам пойду смотреть, что мне там Григорий написал. Наверняка долговая записка должна быть, и по ней в любом случае придется расплатиться. Во-первых, потому что с Киевом нам лучше дружить, а во-вторых, потому что он пошел нам навстречу и прислал осадных дел мастера. Причем, того же, с которым я работал.

А потом уже будем остальные дела решать. С той же самой Анастасией поговорить тоже стоит, пусть ее жених и до сих пор злится на меня за то, что я его дядьку убил.

- А сколько он тебе заплатил-то? - решил я спросить прямо.

- Я должен отвечать на этот вопрос? - посмотрел мне в глаза мастер.

- Да, как тебе сказать, можешь и не отвечать, - я улыбнулся как можно более дружелюбно. - Но нанял он тебя в долг. В долг для нас в смысле, я ему выплатить должен буду то, что он тебе отдал. И вот, мне интересно, сколько именно он тебе заплатил.

- А, ну если так, - надменное выражение лица розмысла сменилось пониманием. - Две тысячи гривен он мне дал.

- Сколько? - не выдержал боярин Лука. - Да на эти деньги можно было отряд в сотню нанять, причем опытных воинов. Даже не в сотню, в полторы.

- Ну а ты как думал, боярин, - с негодованием посмотрел на него мастер. - Я ведь тоже деньги не все себе забрал. У меня помощников с полдесятка, и работников еще полтора. Ты ж не думаешь, что я в одиночку все это строить должен? Я только управляю и настраиваю. Но без меня дело никуда не двинется. Поэтому беру дорого, да. Но все дешевле будет, чем если б вы с лестницами и осадными щитами на стены лезли.

- Нормально, - кивнул я. - Шесть тысяч рублей мы вернуть можем, сейчас больше добыли.

Хотя, конечно, уверен, что Григорий немного приписал в долговой записке в свою сторону, ему же нужно что-то на этом заработать. Но даже если он пятьсот гривен добавил, лишние полторы тысячи рублей для нас проблемой не станут. У нас они есть, правда опять же ехать в Киев придется самому, такую сумму никому другому доверить нельзя. А, значит, заплатить мы сможем только после победы.

Если, конечно, победим. С другой стороны, если проиграем, то спрашивать деньги будет не с кого, меня-то в живых точно уже не будет. Разберемся.

- Хорошо, мастер, - сказал я. - Стройте свои камнеметы, дадим из них жару курским. Отстраивать, конечно, придется потом город, но ничего, что-нибудь придумаем. А я пойду гляну, что там за письма мне принесли.

Я подошел к жеребцу и повел его в поводу в сторону собственного шатра. Нужно освободить его от седельных сум, да и само седло снять, а потом можно будет отвести скакуна пастись. Пусть травку щиплет свежую, пока она есть, скоро-то на сено, ветки и овес придется переходить. Зима не только для людей время голодное, но и для животных, поэтому скот и режут осенью, после того, как хорошенько его раскормят, оставляя из поголовья ровно столько, чтобы весной оно могло принести достаточно потомства.

А с лошадьми так нельзя. Короток век боевого коня, особенно если его ранят в свалке или ногу сломает, упаси Господь. Но ни один воин свою лошадь, если она здорова, зарезать не даст. Тем более, если есть возможность прокормить ее до весны, когда снова можно будет пустить на луга пастись. Хотя, наши и из-под снега умеют травку копытить, но много ли толку с той травы?

Люди в лагере занимались своими делами, но все дружинники кланялись мне и здоровались. Чувствую я, что мой авторитет возрос еще сильнее, после того, как я привел подмогу. Воины меня и до этого уважали, в первую очередь за то, что я за их спинами не прятался, а шел в бой в первых рядах, рискуя не только не меньше, чем они, но иногда даже больше, но теперь должны были проникнуться еще больше.