Княжий Сын. Отцовские земли

Глава 22

Курское городище и окрестности. Середина осени 2225-го года от Рождества Христова.

Проснулся я от того, что кто-то тряс меня за плечо. Открыл глаза, увидел над собой лицо боярина Луки. Лука Филиппович выглядел озадаченным, что для него было в общем-то несвойственно, и это стряхнуло с меня остаток сна. Если уж он вломился в мой шатер, да еще и будит меня, значит, дело плохо.

- Что случилось? - спросил я, поднимаясь с лежака. - Курские на вылазку пошли?

Предположение самое очевидное, но при этом дурацкое. Никто не стал бы будить меня в таком случае, я бы сам проснулся от криков и звуков боя. А так получалось, что у него все-таки нашлось время меня разбудить. Значит, случилось что-то другое, но не факт, что не такое же скверное.

Последние две недели осады прошли спокойно, мы строили камнеметы, курские сидели у себя в крепости и носа наружу не казали. Дисциплина в моем войске была железная, что неудивительно, тут ведь не наемники собрались, а дружина. Никто особо не пил, никто не ездил показывать удаль и зазывать врагов на бой, все занимались своими делами: несли службу, тренировались и укрепляли лагерь, который значительно расширился с тех пор, как я привел больше двух сотен белгородских дружинников.

Времена, когда мы были в войске наемников под Херсоном вспоминались с каким-то весельем. Там ведь и спиртное лилось рекой. А вспомнить только попытку штурма, которую спьяну устроили наемники…

Отбросив воспоминания, я двинулся к сундуку, где хранилось воинское железо. Если разбудили, то надо облачиться, не ходить же мне по лагерю в одной рубахе. Нет, люди поймут, но это опасно. Да и броня воспринималась уже как неотъемная часть тела, без нее было как-то слишком легко что ли.

- Перебежчика поймали, Олег, - ответил, наконец, Лука Филиппович.

- Перебежчика? - переспросил я. - Это что, с нашей стороны кто-то к курским попытался сбежать? Кто-то из белгородских?

- Нет, нет, - сразу же заверил меня боярин Лука. - Наоборот, это один из курских выбрался из крепости, а дозоры его словили. Он требовал себя к тебе доставить, говорил, что у него важное что-то.

- Было у него при себе что-то? - спросил я. - Может письмо, может еще что-то?

- Того не знаю, - покачал головой Лука Филиппович. - Как только мне про него доложили, я сразу тебя побежал будить. Наши там, его обрабатывали, конечно, но он говорить отказывается, сказал, что только князю Олегу все доложу.

- Понятно, - сказал я, больше для того, чтобы успокоить его.

Понятно было то, что ничего не понятно. Может, действительно кто-то из курских от безнадеги, и чтобы в осаде не киснуть решил сдернуть через стену и попытаться нам что-то рассказать. А, возможно, наоборот, это какой-то хитрый план наместника Георгия. Например, чтобы убить меня. Приведут ко мне этого перебежчика, а он на меня набросится, и ножом по горлу. Всякое может случиться. Но на то я и князь, чтобы рисковать, ведь если князь не может отбиться от одного человека, то нечего ему зазря престол занимать. Да и поговорить все равно стоит.

- Сюда пусть его ведут, - сказал я, затягивая ремешки поддоспешника. - Я пока оденусь, заодно и послушаем вместе, что это за перебежчик.

- Хорошо, князь, - боярин кивнул и вышел из шатра.

Кольчугу я надевать не буду, все-таки тяжело в ней, а вот пластинчатый доспех надену. Поддоспешник все-таки не каждый удар выдержит, а так спокойнее будет. Нельзя давать врагу возможности подловить тебя на такой уловке и убить, нужно ко всему готовым быть.

Я как раз успел облачиться, повесить на себя пояс с мечом и боевым ножом и зажечь лучину, чтобы в шатре было хоть немного светлее. Конечно, жаровня была с углями, но она ведь для тепла, а не для света. А сейчас холодно уже, середина осени, приходится греться. Но и продухи открывать, чтобы не угореть, всякое бывает.

В шатер вошли четверо: боярин Лука, двое дружинников и тот самый перебежчик. Ну да, кто бы это еще мог быть, вели-то его с заломанными за спину руками. При свете лучины я смог его рассмотреть, как следует: это был немолодой человек в когда-то богатой рубахе, местами порванной. Да и морда его выглядела не лучшим образом, под правым глазом наливался синяк, на левой скуле была ссадина. Похоже, что мои парни его порядком помяли, когда брали. Сгоряча, а, может быть, и не поняли сразу, чего он хочет.

Однако с первого взгляда было ясно, что это не воин. И мозолей на руках не было от меча, и мышцы не так развиты, чтобы мог мечом махать. На любого из дружинников посмотри, когда они в рубахах, без доспехов. Ну и вообще на любого человека, что трудом физическим занимается: лес там рубит или еще что такое. А этот доходяга, худой совсем. Но то, может, от старости или болезней старческих.

- Кто такой? - спросил я, когда старика пихнули на пол, где он так и остался стоять на коленях.

Увидев меня, тот попытался поклониться. Нет, не похож он на убийцу. Отправили бы крепкого парня, тогда другое дело, а этот… Если только не послали того, кого вообще не жалко.

- Арсений, - ответил он. - Приказчик боярина Фомы Красного.

Ну, в то, что приказчик, верится, даже внешне похож. И наверное хозяин у него строгий, раз не растолстел на прибыльной должности. Хотя и у боярина Сергея приказчик был худой. А вот ни про какого боярина Фому Красного я не знаю. Может быть, боярин Лука знает?

Я повернулся к нему.

- Знаю его, - кивнул он, ответив на мой немой вопрос. - Боярин был порядочный, и отцу твоему служил верно. В походе молдавском участвовал, да и вообще много где еще. Я, честно говоря, удивлен, что он на стороне наместника. Думал, уж он-то на твою сторону встанет.

- Ошибаешься ты, боярин, что он на стороне наместника, - тут же встрял в разговор пойманный приказчик. - Не так все, на стороне князя он, пусть сейчас в городе и остался. Только что будет, если он открыто об этом заявит? Да убьют его, и все, со всей дружиной. И имущество отберут. Но меня он вас предупредить послал.

- Предупредить? - заинтересовался я. - О чем?

- Мне бы поесть, - вдруг жалобно проговорил приказчик. - Я с заката на крыше дома лежал, ждал, пока караул на стене сменится, а днем боярин мне есть запретил. Сказал, что если ранят в живот, то так точно не выживу, а так шансы есть.

- Правильно он тебе сказал, - кивнул я и решил соблюсти законы гостеприимства. - Слава, глянь, осталось ли что-нибудь в общем котле, и если есть, принеси ему миску. И ложку найди где-нибудь.

- Ложка у меня есть, - ответил перебежчик и достал из-за голенища сапога простенькую серебряную ложку.

Нет, видимо, где-то он все-таки подворовывал. Странно, что ее не отобрали мои, когда его ловили. Голенища-то по-любому проверили, мало ли, вдруг он там нож прятал. Хотя, могли и вернуть, почему нет. Если бы я приказал вывести его, да убить, все равно ведь все, что на теле, им бы досталось. А если бы он нам другом оказался бы, так своего грабить как-то неправильно.

- Вина хочешь? - спросил я.

- Можно, - ответил тот.

Я отошел к сундуку, достал из него меха, наполненные рейнским вином, налил немного в глиняную кружку и подошел к перебежчику. Если бы он хотел напасть, то это был бы самый подходящий момент, правда, тогда я разбил бы ему кружку об голову, и этим бы все закончилось. Но нет, он даже не дернулся, взял кружку вина и сделал глоток.

Скоро вернулся и Слава, принес миску с кашей, которую передал перебежчику. Тот принялся есть холодную кашу и уполовинил содержимое миски за несколько мгновений.

- Рассказывай, о чем предупредить меня хотел.

- Люди наместника на вылазку идти собрались, - сказал он, съел еще одну ложку и продолжил. - Они собираются камнеметы ваши сжечь. Вы ведь почти построили их, значит, скоро стены ломать начнете. А там и до того, чтобы город взять недалеко. Вот наместник и решил пойти на вылазку. Всей силой ударят, вас отбросить собираются от площадки, где камнеметы, а их сжечь.

Честно говоря, поверил я сразу, камнеметы - не просто оружие, это ключ к городу. По крайней мере, к внешней его части. И если их сожгут, это даст осажденным лишнее время. Возможно, что даже месяцы, потому что подвезти новое дерево мы сможем только когда земля подмерзнет и затвердеет. Людей у него достаточно, и я удивлен, почему он не сделал этого раньше.

- И когда они собираются идти на вылазку, днем или ночью? - спросил я. - И как скоро?

- Ночью, конечно, - ответил приказчик. - Через день, может быть, через два, как соберутся. Как боярину на совете об этом сказали, он сразу же мне приказал перебраться через стену и тебе об этом доложить, князь.

- А почему тебя отправили? - спросил боярин Лука. - Почему Фома не отправил кого-нибудь из своих дружинников, не воина?

- Так я старый, меня не жалко, - спокойно проговорил приказчик. - Он мне кинжал еще дал, но твои его отобрали. Сказал, если поймают, зарезаться самому, но ничего не рассказать. Поймали, но не те, кто внутри города, а твои. А я ведь к тебе и шел.

- Ты о том, что в городе знаешь? - задал я следующий вопрос. - Про оборону, про настроения среди горожан?

- Спрашивай, князь, все, о чем знаю, отвечу, - ответил Афанасий. - Все, как есть расскажу.

- Сколько воинов сейчас в крепости? - тут же спросил я.

- Четыре сотни и восемнадцать, - сказал приказчик и тут же принялся наворачивать остатки каши, как будто боялся, что ее у него отберут. - Из них двадцать три - это люди моего боярина. Они драться против тебя не будут, готовы на твою сторону встать.

- А ворота нам они открыть сумеют? - спросил боярин Лука.

- Нет, - покачал головой Афанасий. - Не откроют. Ворота хорошо охраняют, наместник боярам не доверяет. Умирать-то в бою никому особо не хочется, вот многие и думают, что если на твою сторону перейдут, а ты их вознаградишь. Но в открытую, конечно, никто в этом не признается.

- И много таких? - спросил я.

- А кто их знает, - пожал плечами приказчик. - Договориться между собой они не могут, боятся, что кто-нибудь наместнику доложит. Иначе действительно давно ворота бы открыли. Да и нужно же договориться перед этим, сигнал какой-нибудь подать, чтобы они ворота открыли, а вы в этот момент ударили и в город вошли. А не получится. Я обратно вернуться не смогу.

Честно признал, что не сможет. Значит, будет при войске жить, куда ему еще деваться. И на этот раз это лишний рот, потому что никакой пользы приказчик моей дружине принести не сможет. Драться он не умеет, это и так понятно, а для решения других вопросов у меня есть более подходящие люди.

- Люди что думают? - задал я следующий вопрос. - Не дружинные, а обычные горожане?

- Боятся, будут наместнику помогать, - ответил Афанасий. - Им рассказали, будто ты Орел разграбил. Это же неправда?

- Конечно неправда, - заявил боярин Лука. - Зачем Олегу свой же город грабить? Слухи распускает наместник, потому что хочет, чтобы горожане на его стороне остались. Но это ложь.

- А дружинники, которые из Орла приехали, говорили…

- Что им велели, то и говорили, - с какой-то грустью заметил я. - Если бы я вздумал город разграбить, то никого из вражеской дружины не отпустил бы, уж будь уверен. Мы думали, что они страху нагонят у курских, и хоть часть дружины на мою сторону перейдет, но нет, наместник умнее оказался. Ладно. Значит, ворота нам не откроют ни люди твоего боярина, ни горожане. Город брать придется. А еще и вылазка будет.