Царь с востока

Две недели спустя, у юго-западных берегов Эдзо.

На едва волнующееся море опускался вечер, принесший с юго-запада час от часа крепнувший ветер. Скоро станет совсем темно - а значит, пора искать место для ночной стоянки. Флотилия, состоящая из голландского флейта, управляемого поморами и курляндцами, транспорта 'Амур', что перевозил маньчжурских лошадей, а также двух ботов, подходила к местности Отару, которую Раманте, сын Нумару, называл 'река на песчаном берегу'. Командующий экспедицией полковник, Семён Дежнёв, в этот час находясь на мостике 'Дельфина', с интересом оглядывал в бинокль растущий на горизонте остров Эдзо, покрытый голубоватой дымкой, из-за которой выступали скалистые берега земли айну. Опустив подаренный в Ангарске прибор и убрав его в чехол, он задумался - прошло почти десять лет, как он, раненый при нападении на крепостицу чужаков, попал к ангарцам. Его выходили, поставили на ноги, нашли службишку по силам, продвигали да не забывали. Хотел ли он вернуться в Енисейск, повиниться воеводе да всё рассказать? Хотелось и сильно, но... Поначалу Семён хотел отплатить добром на добро, а потом - втянулся что ли, как говорят ангарцы. И то странно было - иной раз, что в Ангарске, что в ином их городишке, едва кто из них услышит - Семён мол, Дежнёв, сын Иванов, так и норовят подойти ближе да поглядеть, руку пожать покрепче. А ещё бывший десятник пеших казаков не раз слыхал, что ангарцы шептались промеж собою - сам Дежнёв, ишь как! Будто Семён воевода какой али боярин, но ведь у ангарцев принятого на Руси чинопоклонения вовсе не бывало - это устюжанин понял довольно быстро. Ценились сметливость да ответственность, вона - Бекетов, воеводою стал и держит в спокойствии и порядке все земли от Байкала великого и до Амура реки да почитается у ангарцев среди лучших людей. А ему, Семёну, воеводство не совсем по нутру. А вот отправиться к землицам новым, что на ангарских картах указаны, но прежде человеком русским не виданным - то и есть его дело.

Шумно втягивая прохладный морской воздух, набирая оного полную грудь, Семён оглядывал темнеющее небо.

- Дождь, небось, будет, - чуть слышно проговорил он, с недовольным видом поправляя широкий поясной ремень. - Как бы не ливень ишшо!

- Помани ишша маленько, Семён Иваныч, да и будет дожжь, - кивнул Феофан, помор-сигнальщик, подойдя к полковнику.

- Вторуша, к югу помалу правь, гавань будет приметная! - старпом Чунин, ранее ходивший к Эдзо на 'Кастрикуме', скомандовал безусому ещё рулевому. - Ночь там переждём.

'Вот ещё кому раздолье в морях!' - подумал Семён, оглядывая поморов.

- Феофан! - Чунин окликнул сигнальщика, который стоял рядом с Дежнёвым. - Передай на корабли сигнал 'Следуй за мной!'!

- Есть! - стуча сапогами, тот бросился к кормовому прожектору.

На следующий день высадившиеся в Отару люди Дежнёва были встречены вождём южных племён Эдзо - Сагусаином.

Первыми на берег ступили казаки и поморы, которые, взяв с кораблей бухты верёвок, скобы и топоры, отправились валить лес, чтобы смастерить плоты для переправки коней на берег. Пока шла выгрузка людей и вооружения, они уже сделали первый и, под внимательными взглядами эдзосцев, доставили на берег пару животных. В отличие от русских и дауров, сахалинские и амурские айну держались несколько скованно, кучкуясь в стороне. Слишком уж они отличались от местных собратьев. Во-первых, в отличие от голоногих эдзосцев, на их ногах были мягкие кожаные сапоги, что очень удивляло островитян. Да и одеты гости были в одинаковые, пусть и с традиционным орнаментом, одежды. Флейт, на котором курляндцы споро убирали паруса, поразил эдзосцев - он был гораздо больше любого из виденных ими японских кораблей. Лошади также были крупнее тех, что появились на острове вместе с японцами. А вот пушки, устанавливаемые казаками на собранные повозки, весьма заинтересовали Сагусаина. Рамантэ пришлось долго и подробно объяснять вождю, что это такое и для чего орудия нужны. Дежнёв позволил для наглядности произвести стрельбу с борта флейта, чтобы наглядно продемонстрировать возможности орудий. Что же, демонстрация прошла более чем успешно - толпа айну отхлынула от берега после того, как несколько вековых сосен на крошечном скалистом островке близ самого берега были разбиты в щепы и повалены взрывами нескольких разрывных или же по-иному, бомбических, ядер. Сагусаин, к удовлетворению Дежнёва не показал виду, что был испуган, напротив - вождь племени сибуцари был в полном восторге! И даже порывался залезть в лодку, чтобы поплыть к островку и осмотреть торчащие и расщепленные обломки стволов поближе. Но казаки Бугра не дали ему лодки, едва не устроив потасовку с айну. Семёну пришлось вмешаться и отвести вождя в сторону, через минуту уже забывшего о происшествии и продолжавшего осматривать выгружаемые с флейта пушки. Кстати, лишь вождь да ещё несколько воинов могли бы тягаться в комплекции с русскими бородачами, так схожими с ними внешне.

Вскоре Дежнёв, оставив необходимые распоряжения, вместе с Рамантэ, отправился на переговоры с Сагусаином. Там же спустя некоторое время выяснилось, что вождь южных племён, как его представил Нумару, совсем не является таковым. Оказалось, что Сагусаину подвластны лишь несколько родов, притом не самых крупных и сильных, а многолюдные племена и не думали подчиняться незнатному вождю, несмотря на его настойчивые предложения объединиться против захватчиков-японцев. Все проведённые Сагусаином советы вождей остались практически без результата, если не считать таковым союз родственных родов. Но Семён Иванович не заметил обречённости в глазах вождя, напротив - он был очень рад появившимся из-за моря людям, называл их братьями и с оптимизмом говорил о будущем, не единожды поминая в разговоре восхитившие его пушки.

- На Матомай надо идти! - несколько раз заявил Сагусаин уже в самом начале разговора, энергично жестикулируя. - Побьём японцев!

- Спешить нельзя! - остановил айну Дежнёв, обеспокоенный его горячностью, после чего принялся спокойным голосом пояснять:

- Для начала нужно провести смотр твоего войска, установить добрые отношения с твоими военачальниками, да и нам надо после морского перехода пообвыкнуться, коням должно роздыху дать, попастись вдоволь, силушки набрать. Эка ты хватанул - сразу идти на Матомай! Погоди...

Рамантэ переводил, разглядывая Сагусаина. Айну заметил, что оба переговорщика схожи меж собой - высокие, статные, у обоих густые бороды и кустистые брови, цепкие и выразительные глаза. Даже позы, в которых русский полковник и вождь айну сидели на покрытых шкурами оленей брёвнах, были одинаковы.

Не выдержав, амурец сказал об этом Сагусаину, но тот поначалу не понял, о чём толкует айну, пришедший из-за моря. Всё же различия амурского и эдзосского диалектов в языке давали о себе знать. Но вскоре вождь прояснел лицом и, прищурившись, пристально осмотрел сидящего напротив собеседника. Рассмеявшись, Сагусаин подался вперёд и, встав на ноги, в голос захохотал. Дежнёв в недоумении поднялся, а дюжий айну его в тот же миг обнял, продолжая смеяться.

- Брат мой! - восклицал Сагусаин.

- Полно тебе! - усмехнулся Семён Иванович, отстраняясь. - Садись, давай. Роман, а ты прикажи, чтобы чаю заварили и сахару не забыли окинавского.

С подачи Сазонова, тростниковый сахар с Рюкю, привозимый цусимцами во Владивосток и Туманный, чтобы обменять его на ангарские товары - в основном на стальные изделия и разнообразную утварь, называли теперь окинавским.

На следующий день Сагусаин попытался устроить смотр части своего 'войска' - из тех воинов, которые были в Отару. Рамантэ они напомнили нерегулярно собиравшееся ополчение амурских племён. Это были нестройные толпы воинов, кучковавшиеся строго по своему роду или племени, даже просто собрать их вместе стало для вождя предприятием весьма сложным. Хотя Сагусаин и понял, что хотел Дежнёв - сделать оного вождь не смог. Вместо хотя бы нестройного построения воины айну пытались улизнуть в сторону, присесть на траву, а то и вовсе прилечь под деревом да поговорить с товарищем. В общем, ничего путного из этой затеи не вышло. А вот айну, которыми командовал Рамантэ, показав лишь совсем немногое из того, что они умели, совершеннейшим образом поразили Сагусаина. Он изумился виду стройной шеренги воинов, у которых в руках были винтовки с примкнутыми штыками, на лезвиях которых играли солнечные блики. Подивился слаженным действиям, которые выполняли его соплеменники из-за моря, следуя коротким командам командира. Подивился занятному зрелищу и не более того. А после заявил Рамантэ, махнув рукой:

- Если так перед врагом открываться да всем вместе ходить - утыкают стрелами! А вот пушки - дело стоящее, ими можно укрепления Матомая разбить и японцев скинуть в море!

- Я показал, что люди слушают команды и исполняют их, - немного смутившись, возразил амурец. - А в лесу воевать мы научены, только не малыми отрядами, которые каждый за себя, а все вместе! Как говорит муж моей сестры - один за всех и все за одного!

- Этого нам тут и не хватает, - нахмурившись и почесав нос грязным ногтём, сказал Сагусаин. - Видишь сам, никто из глав сильного рода не хочет иметь над собой ещё одного вождя.

- Если бы все айну разом... Да даже половина! Если бы они собрались - ни одного японца не осталось бы на Эдзо! - возбуждённо заговорил Рамантэ, озадачив вождя своими словами.

- Ты же знаешь, я пробовал объединить силы, - усмехнувшись, ответил Сагусаин. - Но вот совсем недавно люди из союза Онибиси устроили набег на земли моего племени и убили Камокутаина, нашего утарпа [13]. Мы мешали им торговать с японцами, не пускали их жадных купцов выше по реке!

В этот момент вождь вспомнил, что вражда с утарпа Онибиси началась с того дня, как воины Камокутаина на пиру убили человека Онибиси и за это преступление не только не принесли дары, но и не выразили свою печаль. Вспомнил, на мгновение потупив взор - но промолчал.

- И что? - не утерпел амурец.

- Хех! - почесал густую бороду эдзосец. - Люди из Сямоти [14]прислали нам приглашение приехать к ним на примирение между нашими родами.

- И что же?

- Я же тут сейчас, а не в окрестностях Матомая! - рассмеялся Сагусаин, положив руку на плечо собеседника. - Нету у меня ничего, чтобы связывало меня с сисам [15], а им нужно, чтобы наша с Онибиси вражда не мешала им добывать золото из реки Сибуцари.

Дежнёв, слушая до поры разговор двух айну, нетерпеливо прервал его, оглянувшись на звук застучавших топоров:

- Роман, спроси, сколько у него есть воинов и сколько японцев в Матомае и ещё, пусть расскажет, где японцы стоят на Эдзо да сколько их и есть ли служащие им айны... Поспрошай крепко да запиши на карту, а потом мне всё растолкуешь хорошенько и думать будем.

К вечеру амурец вернулся к полковнику с обильно расписанной пометками картой южного Эдзо. Семён Иванович тут же расстелил лист бумаги на пустом ящике из-под винтовок, что служил сейчас столом, а один из офицеров штаба батальона поднёс фонарь, подвесив его под низким потолком айнского дома. Теперь Сагусаин не подвёл - все военные и торговые посты японцев, о коих он знал, были нанесены на карту более-менее точно. Дежнёв поначалу хотел размяться на небольших факториях неприятеля, а уж потом подступаться к Матомаю и Усукэси - крупным поселениям захватчиков, где имелись укрепления и большое количество воинов. Семён Иванович с интересом осматривал карту и уже прикидывал маршруты первого похода.