Москва и Московия

* * *

В добротном кирпичном доме на окраине столицы государства, которое в Европе поминают как Московию и не без оснований именуют Тартарией, кроме немногочисленной прислуги нынче присутствовала Марфа – писала отчёт о последней поездке, намечала на четвертьглобусовой карте места, которые определила в последней поездке. Неподалёку на берегу Клязьмы стоял на подставках вытащенный на сушу её верный «Лещ». Не старый семиметровый, а двенадцатитонного исполнения тупоносый рысак с гребными колёсами в корме. Остальные члены команды были в отлучке.

Софи ненадолго отвлеклась от своих переживаний, слушая рассказы о странствиях по рекам, о встреченных людях, о лесных деревушках, степных стойбищах, извилистых руслах и обрывистых берегах. Потом она читала письма, в которых содержатели корабельного и лодочных дворов сообщали об успехах или затруднениях, технари хвастались придумками, а исследователи докладывали результаты. Сквозь вороха информации просматривалось нечто не совсем обычное для этого мира – некое разобщённое единство разбросанных по огромным просторам сотен людей. Людей, ощутивших общность интересов. Дичь какая-то!

Ясность внесло письмецо от Дина Томпсона – педагога котласской школы. Он докладывал о случаях ухода из школ и дворов некоторых отдельных товарищей, переставших быть товарищами, а потом пропавших из виду или вернувшихся обратно. Люди чему-то научились, скопили деньжат и двинулись всяк своим путём. Одни тупо всё профукали или пропили, другие добились успеха, но вернулись уже с предложениями о сотрудничестве, третьи упорно борются с трудностями. Речь не о них. Появились четвёртые – ребята пожелали начать собственный бизнес, но при этом остаться в числе «Софочкиных». То есть пользоваться услугами созданной структуры, делясь с нею долей успеха.

Я-то сразу сообразил, что начала всплывать на поверхность вполне различимая корпоративность. Возникло у кое-кого понимание, что в артели каша гуще. Хотя каждому хочется и чего-то своего. Сложное для понимания обстоятельство, особенно по местам и временам, натужно выползающим из средневековья.

Самой неожиданной иллюстрацией этой догадки стали действия Билла с Дальних Вязов. Он устроился под крылышком Строганова у горы Благодать, откуда черпает железную руду, из которой местные (читай: строгановские) кузнецы методично выплавляют свиное железо, под чутким руководством чужеземного толстозная целенаправленно запарывая плавки. Этот негодный ни для чего доброго чугуний долго держат в огне в глиняном корыте, пока тот не отвердеет. Огнеупорные кирпичи и установки для пиролиза берёзовых дров он взял в Котласе, воздушные помпы – в Архангельске, а нижнебойное колесо соорудил силами местных умельцев.

И теперь Строганов гонит на Московский пушечный двор чугун и углеродистую сталь. И то и другое стабильного качества. Естественно, к нам эта сталь тоже попадает с заметной скидкой: в конце концов, это ведь наши судёнышки её перевозят и её же берут в уплату. Считая на круг, Билл закрыл для нас вопрос с чёрными металлами. Хотя, по первому впечатлению, отделился от коллектива, да ещё и хозяйку кинул. Однако если считать в деньгах и при этом учитывать стоимость того, что было им от нас получено, то и не поймёшь, на кого парень работает.

Кстати, в масштабе всего государства вопрос со сталями и чугуном пока до конца не решён: не обеспечит страну одна-единственная печь. Ну да о том пусть у государя душа болит.

Приехала мама. Отец привёз с Ямайки ром, каучук, железное дерево, кофе, какао, сахар и серебришко. Серебришко это в заметных количествах добывают испанцы на своих серебряных рудниках в Америке. Папа наладил его скупку по цене в две трети от стоимости «правильного» драгметалла. Собираем мы его вовсе не от жадности в расчёте, что в будущем платина подорожает. Уже сейчас делаем из неё тигли и кое-какое оборудование.

Гарри Смит писал, что попытается сжечь азот воздуха в кислороде воздуха, чтобы растворить в воде получившуюся окись азота. Надеется произвести таким образом азотную кислоту. А для этого требуется неизвестная, но явно очень высокая температура. Азотная кислота нужна для получения гремучей ртути. Вообще-то она выходит из селитры, обработанной серной кислотой, но и эту кислоту мы здесь делать пока не умеем. А покупная доступна лишь в малых количествах.

Кстати, папенька, высадив маменьку, забрал у Мэри солидную сумму денег и снова ушёл в тёплые моря. Зато маменька поплакала на пару с дочкой, призывая на голову Ричарда Клейтона всяческие напасти. Ну и внуку порадовалась. Вообще, с этими женщинами всё очень сумбурно и беспорядочно.

Навестили Софью Алексеевну в её любимом Коломенском. По причине прибытия гостьи из мест заокеанских и экзотических царевна собрала свою закадычную ещё с девических лет компанию незамужних тётушек – сестёр царя Алексея Михайловича. Царевнам вообще непросто выйти замуж. Особенно русским. Выяснилось, что в былые годы Алексеевна с Михайловнами частенько обсуждали не только наряды, но и государственные проблемы. Было у них что-то вроде женсовета при кремлёвских палатах. Жизнь открывалась для моей хозяюшки новыми гранями.

А тут и новости поступили с театров военных действий. Опять в Венгрии и в Болгарии происходят заварушки из-за налёта османов, в войске которых оказалось неожиданно много лёгкой конницы. Не бандитов башибузуков, а вполне организованных и способных на упорядоченные действия отрядов численностью до тысячи клинков. Только непонятно, кто одерживает верх.

Лиза-Рисовальщица привезла царевне папку с рисунками. На одном из них высоченное деревянное колесо в стиле древнего Египта вращается от потока речной воды, черпая бадьями воду и поднимая её на высоту четырёхэтажного дома, откуда та попадает в деревянный жёлоб, ведущий вглубь берега, где вдали видна ветряная мельница. Даже без пояснений было понятно, что днепровскую воду гонят в сторону Крымского перешейка, применяя для этого опыт не только орошавших поля египтян, но и голландцев, которые при помощи ветряков откачивали воду с пространств, оказавшихся ниже уровня моря и отделённых от него рукотворными дамбами. Не зря Пётр по заграницам помотался – сообразил, как устроить водопровод без титанических земляных работ.

Много разговоров пошло о том, что беглые крепостные потекли на Дон. Царевна выслушивает упрёки бояр по поводу того, что меры по их отысканию и возврату законным хозяевам принимаются недостаточные, и жалуется на недостачу средств в казне на содержание поимщиков. Страна ведёт войну на юге, куда и идут основные расходы. Пусть и без напора, пассивно, но Софья Алексеевна способствует укреплению Донского казачества. А Василий Голицын пытается обеспечить водоснабжение планируемых им укреплений, которые желает возвести на пути из Крыма в центральные области страны.

Стратег из меня неважнецкий. В военно-политическом смысле. Но в целом картина не напрягает. Поговаривают о переселении запорожцев на Кубань. То есть что, османы перестали наскакивать на Азов и сосредоточили усилия в направлении Вены? А наши спешат закрепиться на временно оставленных без пригляда турками территориях, заполняя их казаками? Есть такое впечатление. Ну и доклады из Посольского приказа на это намекают, потому что цесарцы, как нынче зовут австрияков, просят подмоги против нехристей, угрожающих их исконным землям.

Потом станет понятно, когда историки всё опишут.