Бальзак. Одинокий пасынок Парижа

* * *

Середина тридцатых – время триумфального шествия бальзаковского «Отца Горио».

Сюжет этого романа вызревал в голове автора давно, хотя общая канва повествования, зафиксированная в его записной книжке, достаточно проста: «Славный старик – семейный пансион – шестьсот франков ренты, отказывает себе во всем ради дочерей, хотя они обе располагают пятьюдесятью тысячами франков годового дохода, – умирает, как пес»{297}.

Героем нового романа, пишет Оноре Ганской, будет человек, «для которого быть отцом то же, что для святого, для мученика быть христианином»{298}.

«Отца Горио» Бальзак начал писать ещё в Саше, причём работа продвигалась невероятно быстро. Из письма матери: «Мне надо десять дней, включая сегодняшний воскресный, чтобы завершить “Отца Горио” и “Серафиту”… Если смогу, подставлю плечо и “Цезарю Бирото”, чтобы продвинуться еще на треть… К четвергу (по-моему, это будет второе октября) я соберу для тебя посылку, в которой будет рукопись “Отца Горио”. Помни, это большая ценность, единственный экземпляр, и попроси госпожу Эвера спрятать ее в своем комоде, чтобы не потерять… это произведение прекраснее “Евгении Гранде”, по крайней мере, я им доволен больше»{299}.

«Отец Горио» получился намного глубже «Евгении Гранде» как по сюжетной линии, так и по силе характера персонажей романа. Банкир де Нусинген, его жена Дельфина (младшая дочь того самого старика Горио)… Могущественный злодей Вотрен, сказавший как-то: «Великое преступление – это порой почти поэма»… Да и сам папаша Горио – достаточно яркий герой средней социальной прослойки, правда, состарившийся, но сохранивший чувство ответственности перед собственными детьми.

Из письма Бальзака Ганской: «“Отец Горио” имеет оглушительный успех. Самые ярые мои противники склонили головы. Я покорил всех: и друзей, и завистников»{300}.

Через две недели он продолжит начатую тему: «Должен признаться вам, что написал это произведение за сорок дней и что за это время не спал и двадцати четырех часов. Но успех был необходим мне… К тому же “Отец Горио” наделал столько шума, что книг не хватает на всех, и книготорговцы записывают желающих заранее. Действительно, все это просто грандиозно»{301}.

Знаменательно, что на страницах именно этого романа впервые появляется Эжен де Растиньяк – возможно, самый колоритный персонаж из всех, выпорхнувших из-под пера Оноре де Бальзака. Тот самый Растиньяк, бросивший с высоты кладбища Пер-Лашез вызов Парижу: «Ну что, а теперь кто победит: ты или я?..» Тот самый, который по воле автора формулирует своё жизненное кредо, становясь вероломным циником и неисправимым честолюбцем. Продолжительная связь героя с Дельфиной де Нусинген заканчивается тем, что он женится… на её дочери.

«…“Отец Горио”, – отмечает Ф. Тайяндье, – это великий роман о Париже, городе сокровенных драм, тайного самопожертвования, неведомой людской низости. Это книга о шелудивом Париже студенческих кварталов и престижном Сен-Жерменском предместье, об оживлённом деловом Шоссе-д’Антен с его нуворишами, где элегантные красивые дамы спешат от любовников к ростовщикам… Гениальность автора проявилась здесь в умении придумать такую интригу, которая страница за страницей ведёт читателя сверху вниз – от богатства и роскоши к бедности и нужде, от блеска салонов, изысканных ужинов к столу мамаши Воке, от банкира Нусингена, купающегося в золоте и окружённого гризетками, до беглого каторжника Вотрена»{302}.

Новый роман Бальзака получился во многом философским. В то же время он сугубо социальный. Его содержание – словно перепаханная пашня. Вывернутая земля олицетворяет не внешнюю красоту луга с его сочной зелёной травой, пахучими цветами и разноцветными стрекозами, а всё то, что кроется там, где не видно: в недрах жирного чернозёма. Хорошее и плохое, чистое и грязное, полезное и вредное – всё что есть. Ибо луг и чернозём – это части единого целого; другое дело, что зачастую о чём-либо (или о ком-либо) приходится судить лишь по внешнему виду, но никак не по истинному содержанию целого. Так и с человеческим социумом, который Бальзаку удалось буквально перепахать, вывернув наружу всё доселе невидимое.

«…“Отец Горио”, – пишет Бальзак Ганской, – всем моим книгам книга!»

Однако недоброжелатели не дремлют. «Волки», казалось, только того и ждали, чтобы броситься на свежее «мясо». Первой на новый роман Бальзака накинулась «La Mode»; вслед за ней дали о себе знать остальные.

«Что за мир! Что за общество! – восклицает «Le Courrier français». – Какая карикатура на отцовское чувство! Какие отвратительные нравы! Какие цинические картины! Сколько распутных женщин!»{303}

И вновь всё то же: волки воют – караван идёт. «Отец Горио» ознаменовался громкой победой. То был фурор.