Бальзак. Одинокий пасынок Парижа

* * *

С отсутствием денег всё острее ощущается нехватка времени. У Бальзака нет ни минуты, ни секунды, чтобы, выйдя из-за письменного стола, посвятить своё время кому-то ещё.

Тем не менее его упорно добивается герцогиня д’Абрантес, упрекая за то, что он совсем позабыл свою преданную подругу. Это неприлично, пытается пристыдить она друга. Но всё, на что способен вечно занятый Бальзак, это выбрать-таки единственную «минутку», чтобы написать герцогине ответ.

«Вся моя жизнь подчинена одному: непрерывному труду, без всякой передышки… Я уже не могу писать, слишком велика усталость… Так что не думайте обо мне дурно. Говорите себе: “Он работает днем и ночью” – и удивляйтесь лишь тому, что вы еще не услышали о моей смерти. Иногда я езжу в Оперу или к Итальянцам – вот мои единственные развлечения, ибо там не нужно ни думать, ни говорить, только смотреть да слушать»{322}.

Произошли изменения и у Зюльмы Карро: она в очередной раз… стала матерью. Новорожденного мальчика назвали Йориком, о чём «Зюльмочка» не преминула тут же известить Оноре. Получив письмо от Карро, Бальзак радуется вместе с родителями, сожалея, что Зюльма так и осталась для него «непокорённым форпостом». Он ласково целует подругу в лоб, правда, опять же не лично, а через письмо, потому что выехать куда-то из Парижа (супруги Карро в 1834 году проживают во Фрапеле) у него просто-напросто нет времени.

«Никогда еще уносящий меня поток не был столь стремительным; никогда еще столь чудовищно величественное произведение не овладевало человеческим умом. Я сажусь за работу, как игрок за игорный стол; сплю не больше пяти часов, а тружусь по восемнадцать часов в сутки; я приеду к вам полумертвым; но порою мысль о вас придает мне силы. Я покупаю Гренадьеру, я расплачиваюсь с долгами…»{323}

Оживилась и г-жа де Кастри, пригласившая писателя к себе в Кевийон. Куда, возмущется про себя Бальзак, в Кевийон?! Десятки лье, у чёрта на куличках! Нет, нет и ещё раз – нет! Эта стервочка слишком много о себе мнит. Ехать к ней – совсем не уважать себя. Пусть общается с автором «Сладострастия»[110], при чём здесь он, Оноре? Впрочем, эту гордячку следовало в который раз отхлестать! И Бальзак делает это, написав довольно грубое письмо.

Маркиза уязвлена. И её ответное послание говорит само за себя.

Из письма от 29 октября 1834 года: «Я не собираюсь просить вас вернуть мне дружбу, в которой вы столько раз клялись. Но, если дружбы ко мне нет больше в вашем сердце, лучше уж вовсе не говорите о ней… Этой ночью меня мучили жестокие кошмары, я испытываю властную потребность побеседовать с вами. Друг мой, порывают с любовницей, но не с женщиной-другом, особенно с другом, который готов радоваться вашим радостям и делить с вами горе, другом, пребывающим в печали и во власти недуга. Ведь за три года дружбы мы с вами столько передумали вдвоем! Господи Боже, мне так мало осталось жить, зачем же омрачать мои дни лишним горем и страданием? Ваше обращение “сударыня” причинило мне боль! Вспомните Экс, письмо Луи Ламбера, которое вы прислали мне, подумайте о тамошней речушке, о разрушенной мельнице, о монастыре Гранд-Шартрез… Неужели же я одна вспоминаю обо всем этом? В таком случае ничего не отвечайте; ваше молчание скажет мне, что все кончено. Все кончено! О нет, не правда ли? Вы меня все еще любите. Я – ваш друг, ваша “Мари”. Прощайте и не заставляйте долго ждать письма, от которого сильнее забьется мое сердце»{324}.

Кого Оноре действительно хотел бы видеть, так это милую Лору – мадам де Берни. Дела у Лоры шли неважно, она серьёзно заболела. Как утверждали доктора, у неё обнаружилась аневризма аорты, что сильно сказывалось на общем состоянии здоровья.

«Госпожа де Берни поражена смертельным недугом: у нее аневризма сердца, – пишет Бальзак Огюсту Борже. – Болезнь ее неизлечима. Я потрясен до глубины души. Если этот небесный светоч будет отнят у меня, все вокруг словно померкнет. Ведь вы знаете, что она – моя совесть и сила; она для меня превыше всего, как небесная твердь, как дух надежды и веры. Что со мной будет? Она не знает, чем больна, но слишком хорошо чувствует, что умирает»{325}.

Лора де Берни умрёт в июле 1836-го, когда ей исполнится шестьдесят. Бальзака рядом не будет: он уедет в Италию.