Бальзак. Одинокий пасынок Парижа

Из письма Бальзака Ганской: «Моя обожаемая Ева! Никогда еще я не был так счастлив, и никогда еще я так не страдал. Жар сердца, превосходящий самое живое воображение, обращается нынче горечью, ибо блаженству не дано утолить свою каждодневную жажду. Я знал, какая боль меня ждет, – я ее дождался. Издали эта боль казалась мне величайшим наслаждением, и я не ошибся. И горе, и счастье сегодня уравнялись в правах. Судьбе было угодно, чтобы твоя красота расцвела с новой силой, хотя и раньше она сводила меня с ума. Если б я не знал, что мы связаны навек, я умер бы от печали. Не покидай меня, потому что этим ты меня убьешь. Я не верю в другую жизнь, кроме жизни с тобой. Чего же ты опасаешься? Разве своим трудом я не доказал тебе свою любовь? Приехав сюда, я предпочел будущему настоящее. Это глупость, совершаемая человеком, опьяненным любовью, ведь ради встречи с тобой я на многие месяцы отдаляю тот миг, когда мы, как ты сама говоришь, станем наконец свободны. Так свободны, что… О! Я и думать не смею об этом! Будет на то воля Божья! Я люблю тебя бесконечно, и все говорит за то, что мои мечты сбудутся, но вот когда? Целую тебя тысячу раз, но разве мои воображаемые поцелуи способны утолить снедающую меня жажду? Ни часа, ни минуты мы не сможем остаться вдвоем. Между нами неодолимые преграды, которые лишь понапрасну разжигают мое сердце. Поверь, будет лучше, если я уеду как можно скорее…»{329}

С некоторых пор счастьем для этого человека, помимо литературы, стала женщина по имени Ева. И чем активнее он к ней стремился, тем осторожнее вела себя та. Казалось, Эвелина уплывала от него всё дальше и дальше. Ганская постепенно превращалась в некий символ недосягаемой мечты…