Михаил Ромм. Способ жизни

Подобный жест — это палка о двух концах. Среди киношников сразу послышался шепоток: мол, как же — задирают нос, отделяются от коллектива.

В Алма-Ате Григорий Васильевич болел, не мог избавиться от опостылевшего радикулита. Врачи пришли к выводу, что виной тому климат высокогорья. Хорошо бы больному переехать в более приемлемый регион. Но куда?

В это время в Алма-Ату приехал сотрудник Комитета по делам кинематографии И. М. Маневич.

Во время войны, по вполне понятным причинам, централизованно управлять периферийными студиями стало сложно. Мобильность потеряна, а нужно много ездить. Ромму тоже приходилось часто уезжать далеко от Москвы. Для облегчения работы были сформированы региональные «кусты», действия которых координировали специальные уполномоченные комитета. Маневича назначили уполномоченным по киностудиям Кавказа (Бакинской, Ереванской и Тбилисской). Сейчас он впервые отправлялся в свою «резиденцию», размещенную в столице Грузии.

По пути Иосиф Михайлович заехал в тогдашнюю кинематографическую Мекку — Алма-Ату. Он хотел провести там вербовочную работу. Узнать, у кого из эвакуированных дела складываются не лучшим образом, кто недоволен работой, а кто вообще оказался без таковой. Возможно, таких он уговорит переехать в свою вотчину.

Александров с радостью ухватился за подобное предложение. Он только и мечтал уехать отсюда. Маневич сказал, что на месте изучит состояние киностудий, договорится в республиканских ЦК, чтобы приезжих обеспечили жильем, о результатах сообщит.

Свое обещание уполномоченный сдержал: Григорию Васильевичу предложили стать художественным руководителем Бакинской киностудии, на что тот охотно согласился. В апреле 1942 года Александров и Орлова переехали в Баку.

Здесь царила более тревожная обстановка, нежели в Алма-Ате. Хотя южные рубежи были надежно защищены советскими и английскими войсками, занявшими Иран еще в августе 1941 года, находящихся за Кавказским хребтом немцев привлекали богатые бакинские нефтепромыслы. Поэтому советское командование регулярно отправляло через Каспийское море в столицу Азербайджана вооружение для наших войск. Транспорт конвоировался военными моряками. Они же обороняли Баку от налетов вражеской авиации.

Доставшуюся в попечение Александрову киностудию подарком не назовешь. Еще до войны в результате инспекторской проверки директора хотели снять и даже судить за бесхозяйственность и развал работы. Правда, в конце концов дали время для исправления ошибок. Сейчас обстановка оставалась тяжелой. Киностудия здесь скромная. О происходящих в республике событиях регулярно готовились хроникальные фильмы. Что касается художественных, сейчас в производстве находились два: режиссер А. Иванов продолжал снимать «Подводную лодку „Т-9“», эвакуированную сюда из Ленинграда, а местные режиссеры Н. Лещенко и Р. Тахмасиб экранизировали популярную оперетту «Аршин мал алан».

Курирование двух фильмов много времени у художественного руководителя не отнимает. Значит, есть возможность снимать самому, чего очень хотелось Александрову. Однако тут та же беда, что Ромм отмечал на Тбилисской студии: нет хороших сценариев.

С грехом пополам Григорий Васильевич скомпоновал некий синтетический вариант. За основу взял сценарий московского драматурга Иосифа Прута (с которым Ромм делал фильм «Тринадцать») и дополнил его подходящими по тематике новеллами двух местных авторов, Л. Вайсенберга и Мир Джалала. В результате получился сценарий фильма «Одна семья».

…После ожесточенного танкового боя майор предоставляет бойцам суточный отдых, советует им для разнообразия сходить в находящийся поблизости город. Молодого танкиста Наджафа Ибрагимбекова такое предложение не привлекает — в этом городе у него нет знакомых. Тогда воентехник Морозов, чтобы у товарища была цель, дает ему записку для живущих там своих родственников. Мол, зайди, передай привет, расскажи, что к чему. Дает адрес.

После бомбежки город в руинах, названия улиц разобрать невозможно. Наджаф ошибся адресом и вместо семьи Морозовых очутился в семье Андриевских: мать, отец и дочь Катя, студентка консерватории. (Само собой, юную Катю сыграла Любовь Орлова. Роль Наджафа исполнил бакинский артист Хосров Меликов.)

Интеллигентные Андриевские не подали вида, что произошла ошибка. Зашел фронтовик, человек устал, ему следует отдохнуть. Они радушно приняли нежданного гостя. Как раз накануне глава семьи получил недельный паек, драгоценность мигом выставили на стол. Слух о боевом госте моментально разнесся по многоквартирному дому. Одна соседка принесла селедку, другие прислали бутылку вина, управдом по такому случаю ввинтил более мощную лампочку. Еще одна соседка принесла азербайджанскую тару — щипковый музыкальный инструмент: «Думаю, вы играете. Ведь вы такой музыкальный народ».

Конечно, он прекрасно играет и поет, что по достоинству оценила студентка консерватории, с первого взгляда влюбившаяся в боевого гостя. Они даже сыграли дуэтом.

После импровизированного концерта начинается застолье. Отец, заметив пылкие взгляды, которые молодой танкист бросает на его дочь, хочет выяснить, не является ли тот завзятым сердцеедом. Наджаф взволнованно отвечает:

— В жизни своей я пока любил одну прекрасную женщину. Она всегда передо мной. Она самая дорогая, самая близкая.

— Вы и сейчас ее любите? — интересуется Катя.

— Люблю. И буду любить всю жизнь!

У Кати сделалось кислое лицо. Однако огорчаться и мучиться от ревности к удачливой сопернице девушке долго не пришлось. Оказалось, танкист говорил про свою мать.

С этого момента начинается вставная новелла о матери Наджафа — женщине по имени Туту. По просьбе сына она отправилась на находящуюся в море буровую вышку, чтобы узнать, как бригада нефтяников справляется с работой без ушедшего на фронт Наджафа. Мастер признался, что без него бригаде приходится туго, полноценную замену найти не удалось. Тогда мать осталась работать на буровой. Постепенно она освоила специальность моториста и помогла бригаде завоевать знамя Наркомата обороны.

Выслушав гостя, все готовятся к ночлегу, но тут послышался сигнал воздушной тревоги. Все высыпали во двор. Управдом приказал Кате занять пост на крыше. Следом за девушкой туда же отправился Наджаф. На своем посту они убирали попавшие туда зажигательные бомбы. Наконец наши истребители отогнали вражеские самолеты. Наступило затишье.

Молодые люди сидят возле чердачного окна, беседуют. Танкист восхищается героизмом наших людей в тылу и в доказательство своих слов рассказывает историю о жене водолаза, которая шесть месяцев ждала своего мужа, работавшего в море. Тут начинается более или менее интересная вторая вставная новелла. Возвращаясь после полугодичной командировки домой, водолаз был вынужден прямо на берегу, буквально вырвавшись из объятий супруги, заняться ликвидацией аварии. Из резервуара прорвалась, а потом загорелась нефть. С риском для жизни водолаз благодаря моральной поддержке любящей супруги заделывает пробоину.

Под утро по громкоговорителю сообщают, что угроза воздушного нападения миновала. Семья Андриевских провожает Наджафа, которому пора возвращаться в свою часть, вручают ему письмо для однополчанина Морозова. Получив и прочитав его, воентехник понял, что произошла путаница с адресами, и, обращаясь к Наджафу, сформулировал основную идею фильма:

— А ты говорил, что у тебя тут нет родных и знакомых. Видишь, оказывается, нашлись. У нас в стране, дорогой, своих и чужих нет. Все мы…

— Одна семья, — договаривает Наджаф, обнимая друга.

Фильм кончается показом ожесточенного боя с немцами. Наджаф стреляет из пулемета, а над смотровой щелью танка с фотографии смотрит улыбающаяся Катя.

Это был полный провал. Да и на что можно рассчитывать при таком худосочном сценарии, где каждый шаг персонажей угадывается за версту?! К тому же артисты, приглашенные из трех местных театров, не имели опыта работы в кино. Так что картину даже не выпустили в прокат. Один раз 16 октября 1943 года показали, и все. (Правда, в Интернете сейчас она есть.)

Другой фильм Бакинской киностудии — «Аршин мал алан» — тоже стал разочарованием для Ромма. Правда, благодаря ему Михаил Ильич смог лишний раз убедиться в мудрости и дальновидности Эйзенштейна.

Это экранизация оперетты, написанной в 1913 году молодым композитором, студентом Петербургской консерватории Узеиром Гаджибековым. Музыкальная комедия быстро приобрела популярность. Ее ставили и в России, и за границей. Гаджибекову от этого было ни холодно ни жарко — гонораров он не получал. Никаких санкций за плагиат Советский Союз предъявить не мог, поскольку в то время еще не подписал Бернскую конвенцию об авторских правах. (СССР присоединился к ней в 1973 году, Российская Федерация — в 1995-м.)

Делались попытки экранизировать симпатичную оперетту, все неудачные. Лишь в 1937 году в Лос-Анджелесе вышел хороший фильм, да вот беда — под чужим именем.

Рассерженный плагиатом Гаджибеков позвонил Сталину, пожаловался на столь вопиющую несправедливость. Единственное, чем мог помочь в данном случае вождь, так это советом. Он посоветовал снять новый вариант «Аршин мал алана». Такой, чтобы утереть нос иностранцам.

Фильм был сделан, привезен в Москву, и, прежде чем показать Сталину, его посмотрела экспертная комиссия под председательством Ромма.

Действие картины происходит в начале ХХ века в Баку. Молодой купец Аскер надумал жениться. По восточному закону он не должен видеть лицо невесты до свадьбы. Однако у него нет ни малейшего желания жениться на ком попало. И вот, чтобы разглядеть лицо своей будущей жены, он прибегает к разным забавным уловкам. Основная из них заключается в том, что он выдает себя за продавца тканей. Прозвище «Аршин мал алан» переводится на русский как «Покупайте товар аршинами». Поскольку продавец вхож в разные дома, Аскеру удается рассматривать женские лица, чтобы сделать выбор…

Михаилу Ильичу фильм не понравился. Поэтому сразу после просмотра он обратился к присутствующим:

— Давайте, товарищи, не будем тратить время на эту ерунду. Я доложу, что картина посредственная. Запрещать ее не за что. Хвалить и подавно. Если выпустят в прокат, пускай выходит. Большой беды в этом нет.

Чувствовалось, что члены комиссии готовы с ним согласиться. Однако против такого решения неожиданно выступил до этого сидевший с безучастным видом Эйзенштейн. Он начал теоретизировать насчет стилистики картины, охарактеризовал фильм как образец национального искусства, рисовал шаржи на персонажей «Аршин мал алана».

Все сидят и не поймут: шутит Сергей Михайлович или говорит серьезно. Он же, войдя в раж, потребовал записать в протоколе свое особое мнение. Указать, что считает «Аршин мал алан» хорошим фильмом. Ромму понравилась та горячность, какую проявил классик. В глубине души он даже слегка пожалел, что поспешил высказать свое отрицательное мнение. Но — слово сказано.

Народный артист СССР певец Рашид Бейбутов

1 января 1964

[РИА Новости]