Михаил Ромм. Способ жизни

Анализируя свои прежние картины, он был более или менее доволен профессиональными навыками, а вот мировоззрение, способ разговора со зрителями казались если и не совсем устаревшими, то, во всяком случае, устаревающими, причем быстрыми темпами.

В таком состоянии перманентного недовольства собой Михаил Ильич находился длительное время, оно измерялось годами. К работе над очередным фильмом Ромм приступил, страшно сказать, через пять лет, в 1961 году. До этого времени ограничил себя преподавательской деятельностью.

В ипостаси номинального учителя он тоже зарекомендовал себя с лучшей стороны.

Следующую картину ему хотелось делать с таким воодушевлением, будто впервые вышел на съемочную площадку. Посмотреть на все события, про которые намеревался рассказать зрителям, свежим, незамутненным взглядом, которому не мешает вереница хорошо отработанных приемов.

Подобные недочеты Михаил Ильич стал замечать и у других братьев-кинематографистов: у операторов и актеров, порой пытающихся добиться успеха, используя давно апробированные приемы. Это его раздражало уже тогда, когда был молодым режиссером.

Молодость припомнилась еще и потому, что в конце года дошла весть о кончине Дукельского, кратковременного главы советского кинопроизводства перед войной. Человека из породы тех, которым чем бы ни руководить, лишь бы руководить.

Эх, Семен Семенович, Семен Семенович! Продукт советской эпохи. Изрядно наломал ты дров на новом месте, оказавшись среди нас. Только и думал о том, как бы что-нибудь запретить. Как бы кто-нибудь не нарушил старательно написанную тобой очередную инструкцию, не сделал шаг влево, шаг вправо. Громовержец, вершитель судеб. Тебя побаивались, слушались, но за спиной посмеивались над твоими причудами. Когда же ты ушел, со злостью посмотрели вслед и думать о тебе забыли.

А Дукельского после кино перебросили руководить Наркоматом морского флота СССР, в годы войны он стал уполномоченным Государственного комитета обороны по производству боеприпасов и минометного вооружения, затем заместителем министра юстиции РСФСР. Здесь он в безумном количестве принялся строчить доносы на ни в чем неповинных людей. Благо, всерьез их быстро перестали воспринимать, поняли — пишет человек неадекватный. Он в конце сороковых надолго загремел в психушку с диагнозом «паранойя». В его случае это нечто родственное мании преследования. В больнице Дукельский писал много доносов на врачей, которые по заданию американской разведки стремятся его убить…

Поскольку Ромм вознамерился освоить новую методику, конец 1960-х выдался для режиссера трудным. Помимо всего прочего, сложность состояла еще и в том, что своим желанием новизны ему следовало заразить людей, которые работали вместе с ним и далеко не всегда принимали его непривычные указания с распростертыми объятиями. В их взглядах можно было прочитать невысказанный упрек: мол, что же ты, Михаил Ильич, усложняешь дело, ведь все можно сделать проще и дешевле.

Шарж на Михаила Ромма

Художники Кукрыниксы [Из открытых источников]

Однако Ромм снова почувствовал себя на коне. Для того, чтобы не давил груз прошлого, режиссер решил освоить новую для себя тему. Это всегда интересно. Он вспомнил, сколь неохотно взялся за костюмного «Адмирала Ушакова» и как по мере освоения новой темы его постепенно охватывал азарт первооткрывателя. На сей раз был задуман фильм из жизни научных сотрудников, физиков-экспериментаторов, работающих в сравнительно недавно появившейся атомной отрасли.