Вечный попадос

Глава 15. Double «ять»

— К нам сюда сейчас редко кто заходит, — добродушно сетует женщина, которая ведёт нас по широкому светлому коридору. — Автоматизация, оптимизация, рационализация… А потом глядишь — кругом одни роботы, даже чаю попить не с кем.

Она приостанавливается и хитро поглядывает на нас, словно ожидая ответной реакции. Куджо вежливо улыбается и невпопад сообщает:

— Ремонтные роботы очень милые.

Женщина коротко отмахивается и продолжает путь:

— Ой, да что про них говорить! Стандартный набор запрограммированных реакций, никакой спонтанности. Неинтересно. Вот настоящие люди — другое дело.

Последняя фраза звучит как-то двусмысленно. Впрочем, я и так настороже: тётушка божий одуванчик по соседству с безумным лаборантом и бешеным Карателем — это ведь совсем не подозрительно и ни разу не странно!

Почему-то ожидаю, что водить по коридору нас будут ещё долго. Но, оказывается, мы уже пришли. Дверь в её кабинет ничем не отличается от других в этом коридоре: такая же белая, с табличкой на непонятном языке.

— Проходите, проходите, — женщина распахивает дверь и замирает на пороге.

— Только после вас, — галантно отвечаю я. Внутри кабинета вроде бы ничего необычного не наблюдается, но мало ли, какие сюрпризы нас ждут. Та что дамы вперёд, как говорится.

Женщина чуть смущённо хихикает и шутливо грозит наманикюренным пальцем:

— Ах, какой любезный молодой человек! Так и быть, налью вам дополнительную чашечку чаю, — и спокойно заходит. Ладно, посмотрим, что она тут для нас приготовила.

Внутри кабинета ничего странного или опасного не обнаруживается. Кроме разве что полного отсутствия окон. Вместо них вдоль всей противоположной входу стене размещён огромный встроенный аквариум с разноцветными рыбками всевозможных размеров и форм.

— Это проекция, — видя наш интерес, объясняет хозяйка кабинета. — На уход за живыми вечно времени не хватает. Вы присаживайтесь, присаживайтесь! Чувствуйте себя как дома.

Весь центр помещения занимает длинный стол со скруглёнными углами. Он явно предназначен для шестерых — по крайней мере, именно столько стульев установлено рядом. На самом дальнем от входа краю лежит закрытый ноутбук — там, видимо, находится хозяйское место.

А в середине стола стоит игрушка — кинетический маятник. Его ещё вечным двигателем называют. Сейчас он неподвижен — полукруглая конструкция из стальных трубок замерла в самой верхней точке, противовес — в нижней.

Пока мы рассаживаемся, женщина неторопливо достаёт из шкафа и расставляет на столе белоснежные чашечки и тарелочки с печеньем и конфетами. Выглядят они довольно аппетитно, так что киборг немедленно тянет руку к конфете. Я толкаю его в бок и отрицательно качаю головой: мало ли что у них за начинка.

Женщина наливает нам чай, мимоходом задевая маятник, который с тихим шелестом начинает медленно двигаться. Тем временем хозяйка занимает место перед ноутом и включает его. Себе она, что характерно, ничего из еды и питья не взяла. Видимо, нам тоже не стоит это пробовать.

— Вы кушайте, кушайте, — улыбается гостеприимная хозяйка, выглядывая из-за ноута. — А я пока поработаю. Нужно закончить отчёт.

— А вы правда учёный? — наивно спрашивает Куджо, покручивая в руках чашку.

Молодец! Надо получить побольше информации.

— Ну конечно, деточка! Я доцент. Доцент Хара Огер, если быть точной.

— Ой, как здорово! — продолжает ломать комедию девушка. — И что же вы изучаете?

— Да так, мыслительные процессы, техники работы с ними всякие, способы воздействия… В двух словах не объяснишь.

— А я бы послушал, — произношу я, а сам неотрывно наблюдаю, как маятник вечного двигателя делает полный оборот. Интересно всё же, как работает это устройство.

— Ну если вы так просите… — улыбается доцент и откидывается на спинку стула, складывая руки на груди. — Как вы знаете, мышление является функцией головного мозга и связывает мыслящее существо с реальностью. Для этого требуется слаженная работа сразу нескольких систем мозга. Подкорковую область, например, активизируют…

Постепенно голос доцента становится всё тише и тише — его полностью заглушает шелест маятника. А моё внимание всё больше захватывают размеренные движения вечного двигателя.

Не осознаю, как превращаюсь в песчинку и растворяюсь в чёрной невесомости.