Вторжение

27. Мос

Стрела попала солдату в щеку и пробила верхнюю челюсть. Он с воем повалился на песок и стал кататься по нему. Пока все были заняты этой сценой, нулги скрылись в барханах. Прибежал врач и приказав держать пострадавшего его товарищам, доставая на ходу длинный острый нож. Мос отвернулась. Побрела дальше, пытаясь облизать потрескавшиеся губы. Впереди ссутулив, спину, не обращая внимания происходящее, брел Хольген. Оба его сына погибли. Мос обернулась, вереница людей растянулась, наверное, на километр. Колле и Ханс были в арьергарде, прикрывали отход. Хотя нападения можно было ждать с любой стороны. Мимо на носилках пронесли генерала, он пытался держаться бодро, но рана на бедре выглядела совсем плохо. Лошадей они уже съели.

Но хуже всего было отсутствие воды. Солнце поднималось всё выше. Мос поправила тряпку на голове.

Начиналось всё многообещающе. Разведчики засекли армию принца Маракана, которая двигалась к оазису в четырех днях пути от Морока. Генерал Лестерваль был легок на подъем и через сутки уже подходил к оазису. Вперед выслали разведку. Хольген, еще не доверяя новичкам, оставил Мос и ее друзей позади. Это их и спасло. Из разведчиков въехавших в оазис остался жив только Хольген, он пробился не получив ни царапины. Оба его сына остались там. На место встречи не вернулся никто, кроме него. Мос знала, что Хольген надеется, что сыновья погибли сразу. Веллинг сломался и теперь выглядел как обычный старик. Усы и плечи опустились, воинственного вида как и не бывало.

Подошедшей к оазису армии Лестерваля всё равно требовался отдых, и она остановилась в этом оазисе, а нулги снова отступили в пустыню, не приняв боя. Правда предварительно они отравили колодцы, покидав в них трупы. На утро, не успевшую проснуться, леранскую армии атаковали. Пока еще стояла ночная прохлада, нулги незаметно подкрались и вырезали часовых. Они могли бы вырезать и всех остальных, но не вышло. Леранцы отбились. Но нулгов было очень много, никто не ожидал, что их будет настолько много. Генерал в этом бою получил рану.

Нулги откатились сразу, как только начали получать отпор. Но снова напали через час, когда леранцы хоронили мертвых. И снова их отогнали. Но они опять напали. За день армия выдержала шесть атак, потеряв треть солдат. Нулги практически не несли потерь. Они как призраки, в выцветших на солнце разноцветных халатах и белых колпаках с прорезями для глаз, возникали прямо из песка и рубили леранцев кривыми саблями. Или стреляли из-за барханов. При этом они тщательно избегали битвы строй на строй.

Солдаты Лестерваля проторчали в оазисе день и следующую ночь в ожидании атаки, которой не последовало. А когда в предрассветной мгле леранцы стали клевать носом, нулги вернулись. Они снова легко отбились. Припасов с собой не взяли, надеясь на решающую битву, пришлось съесть лошадей. Но кончилась вода. И генерал принял решение возвращаться в Морок. Пока они еще могли.

И вот они идут второй день, переночевали в пустыне прямо на песке. Сколько солдат не проснулось этой ночью никто не знает. Но Мос с содроганием проходила мимо мертвых зарезанных леранцев, понимая, что среди них могла быть и она.

Отвагу и удаль Лестерваля воспевали в песнях. Он был героем битв. Но здесь битвы не было. Мос никогда не слышала, чтобы так воевали. Нулги возникали из пустыни там, где их никто не ждал, пускали стрелы, наносили удар и тут же исчезали.

Через некоторое время ее нагнали Ханс и Колле и молча пошли рядом. Во рту было сухо, горло першило. Тем не менее Колле решил прокомментировать их положение.

— Мы не сможем дойти до Морока, идти еще два дня, мы потеряли половину людей, а все остальные вымотаны, еды нет, воды нет.

— Их очень много, — вздохнул Ханс. Я уложил больше десятка, но их очень много. А у меня осталось только две стрелы.

— Богатство не хочет даваться нам в руки, — заметил Колле.

— Мы дойдем, — сказала Мос смотря перед собой, — обязательно дойдем.

Впереди раздались крики. Напали нулги. Колле и Ханс побежали вперед. Мос увидела, как Ханс опустился на колено и прицелился из арбалета. Она прижала ладонь к бровям, чтобы заслониться от солнца и лучше видеть. Выстрел, нулг упал. Но сколько их еще. Вот они зарубили одного солдата своими кривыми саблями, вот другого. Вот подоспел к бою Колле с другими леранцами. А нулгов уже нет!

Мос увидела, как повалился впереди Хольген. Стрела торчала у него из горла. Может это и к лучшему, теперь он сможет встретиться со своими сыновьями на небе, подумала Мос. На этот раз нулг не ушел. Ханс отшвырнул пустой колчан и повесил арбалет за спину. Стрел больше не было. Доставать из трупа он не пошел. Ханс иногда бывал медлительным в принятии решений, но глупым не был.

Мос посмотрела на небо, солнце жарило. Очень хотелось пить. Песок скрипел на зубах. Забывшись она снова попыталась облизать губы. Язык почувствовал кровь на трещинах. Она вздохнула и пошла дальше вперед, сосредоточившись на вязкой ходьбе в песках.

К вечеру количество солдат еще сократилось. Мос была совершенно вымотана. Радовало, что небо слегка заволокло и солнце уже не жарило. Девушка услышала, как кто-то из ветеранов армии предположил, что к ночи будет буря. Хорошо бы, думала Мос, может тогда удастся оторваться от нулгов. Подошел Ханс.

— Будет песчаная буря, — сказал он, глядя на небо.

— Знаю, — ответила Мос.

— Это наш единственный шанс, — заметил Ханс.

— Мы не погибнем, прорвемся, — подошел к ним Колле.

— Что там, — спросила Мос.

— Ничего, — пожал плечами Колле. Лестерваль шутит и вселяет уверенность, только похоже ему уже никто не верит. Люди думают, что обречены. Завтра их можно будет резать как скот. Большинство. Если доживем конечно.

Мос ничего не ответила, язык был как камень во рту. Да и что отвечать, она сама уже на грани реальности.

Они поднялись на каменистый холм. Сразу стало легче идти, песка почти не было. На вершине холма рос кустарник. Воды не было. Генерал скомандовал привал. Все устало повалились на землю. Ханс попал в число часовых и ушел.

Мос смотрела назад. Видно было достаточно далеко. То тут, то там темное пятно на песке. Их путь был усеян трупами. Нулгов не было видно. Вдали трупы начало заметать песком. Девушка посмотрела вниз, вокруг ее ног стали виться мелкие частицы песка. Ветер начал становится слышимым. Она опустилась рядом с Колле.

— Ханс зря ушел, — скоро буря сказал он, растирая уставшие ноги.

— Его назначили в караул, — безучастно ответила Мос, она очень устала и хотела пить.

— Я проходил мимо генерала, — Колле обернулся на офицеров, собравшихся чуть выше и что то обсуждавших. Врач как раз снял повязку с ноги, мечом разрезали мышцу. Но дело не в этом. Она распухла, черная и воняет. Гангрена. Надо резать ногу. Иначе смерть.

— Мне кажется, они к этому и готовятся, — повернулась к нему Мос.

— Он может не выжить.

— Мы все можем не выжить.

— Странно.

— Что странно? — спросила Мос.

— Нулгов давно нет, а нас сейчас почти голыми руками можно брать, — ответил Колле.

— Может они тоже устали, как и мы. Они же тоже люди.

— Не уверен, — сказал Колле и улыбнулся двусмысленности. Не уверен, не в том, что они люди. А в том, что устали. Это их мир, они здесь живут. Так же как мы на зеленых лесных полянах.

Мос зажмурилась и представила себя на лесной поляне. Прохлада, мягкий ковер травы, журчанье ручья. Стоп. Она тряхнула головой и отогнала мысли о воде.

— Колле?

— Да?

— Неужели вся жизнь у людей посвящена наживе, деньгам. Ты вот всю жизнь этим занимаешься. Неужели мы только для этого?

— Но надо же есть и пить, как без этого жить, — удивленно посмотрел на нее Колле.

— Я не о том. Ты можешь подумать, что это каприз богатой девчонки, выросшей во дворце. Но нет. Я и забыла уже, что герцогиня. Я о другом. Неужели мы родились, что-то делали в этой жизни и только для того, чтобы умереть в этой пустыне, пытаясь отнять у нулгов их золото. Разве ради этого мы жили и умерли?

— Ну я, например, умирать не собираюсь, мне еще рано, — Колле лег поудобнее на спину заложив руки за голову и смотря в небо. Но я понимаю, о чем ты. Я считаю так, что каждый из нас рождается для чего-то одного, только иногда не сразу знает для чего. Например, винодел живет ради того, чтобы делать вино, которое нас радует. Или художник, чтобы нарисовать портрет человека, который останется после его смерти. И будут смотреть на него люди и говорить, смотрите какой он был, когда жил. Мне кажется, — Колле посмотрел на Мос, мы еще не нашли того зачем мы здесь. Но обязательно найдем. Я не верю в богов, но от судьбы не уйдешь. Что бы ты не делал, все равно будет так, как должно быть. Поэтому мы не должны сегодня умереть, у нас еще должно быть время понять свое предназначение в этом мире. Хотя быть может моё предназначение в том, чтобы быть контрабандистом и нарушать законы, — леранец рассмеялся.

— Ну нет, я думаю, что ты способен на большее, — улыбнулась Мос.

За время их разговора ветер усилился, небо почернело. Воздух стал наполняться пылью. Генералу поставили шатер, куда скрылся он, врач и несколько офицеров. Однако ветер рвал с места этот шатер. Казалась тот держится на уже на честном слове. А ветер всё крепчал. Колле обеспокоенно оглянулся, а затем указал Мос рукой направление.

— Смотри.

Девушка всмотрелась и с ужасом увидела темное небо надвигающиеся на них, это поднятый ураганным ветром песок заслонял собою свет. Колле быстро расстелил плащи и жестом пригласил Мос. Он оглянулся. Все пытались как-то завернуться в одежду, рядом друг с другом, поскольку укрыться было негде. Начиналась буря.